Тени зимы

— Ого! Сколько же теперь всего? — воскликнул Сандде. — Я про людей, а не про запасы!

Куалл поднял пергамент со стола.

— Сегодня пришли триста шестьдесят четыре. Вчера — двести двенадцать. Накануне — сто шестнадцать. Значит, включая тех, что были до того, как вы бросили клич, у нас на сегодня ополчение из семисот сорока человек. Ваш отряд и люди других дворян — это еще шестьдесят три.

— Семьсот сорок! Да, так чем же их кормить? Я же просил, чтобы люди брали с собой припасы! Семьсот сорок человек нам точно не прокормить. А еще шестьдесят три дворянина! А слуги? Благороднейшая леди, — лорд словно внезапно вспомнил обо мне, — это чудо, милость Божья, что вы пришли. Я много наслышан о вашем умении управлять крепостями и находить припасы; мой отец частенько проклинал вас за этот талант. Я не знаю, что делать. Еще три месяца назад я не управлял вообще ничем, а руководить восстанием, оказывается, сложнее, чем я ожидал. Совсем не похоже на управление небольшой крепостью. Миледи, если вы пришли сюда, чтобы помочь — вы ведь для этого пришли? — пожалуйста, посоветуйте, что мне делать?

Меня разобрал смех, и я чуть не подавилась вином.

— Благодарю вас, лорд Сандде, — сказала я ему, откашлявшись. — Вы, в самом деле, хотите, чтобы я вам помогла?

— Благороднейшая леди, как вы можете сомневаться? Совершенно не вижу причины, почему бы мне не воспользоваться вашей помощью!

— Ну хотя бы потому, что эта война случилась по моей вине. Возможно, вы слышали, что я сбежала с лордом Бедивером?

Он побагровел и отвернулся.

— Сейчас-то какое это имеет значение? — ворчливо спросил Куалл. — Сейчас война, и, насколько я слышал, ваша лояльность Империи никогда не вызывала сомнений.

— Вот, вот! Верно! — лорд Сандде приободрился. — Так чем же мне накормить семьсот сорок человек? Монахи не сильно помогают, но все же дадут немного. Беда в том, что во всей крепости только Куалл умеет считать. Какие-то припасы у нас есть, а вот где взять остальное? Благородная леди… — он отобрал у Куалла пергамент и подал мне.

Я прижала руку к щекам, пытаясь понять, что чувствую — страх, стыд или радость от знакомого ощущения нужности? Взглянула на корявые цифры на пергаменте. Так. Идет война, и я снова на своем месте в этой новой борьбе!

В ту ночь я не спала до полуночи, разбираясь в делах лорда Сандде, наверное, и дальше бы не спала, но в какой-то момент поняла, что складываю пятнадцать и двенадцать, а получаю пятьдесят два. Все-таки сказалась усталость от долгого дневного перехода и неизвестности. Наконец и Сандде обратил внимание на мою усталость, на то, что я все еще в дорожной грязи. Он вскочил с извинениями и стал показывать мне дом, принадлежавший, как выяснилось, его матери. Я нашла Эйвлин, она спала сидя, но я обошлась и без нее, умылась и завалилась спать.

На следующее утро встать оказалось труднее, чем я ожидала, но не откладывать же из-за этого дела! От Сандде я узнала, что Мордред отступил от саксонских границ, но далеко не ушел. Похоже, он собирался вернуться в Камланн. Артур договорился с Кердиком не переходить его границ. А саксы слишком часто дрались с британцами, чтобы уверенно чувствовать себя на чужой территории. К тому же их воины не очень-то понимали, что такое лояльность по отношению к какому-то британскому императору. Если мой муж захочет преследовать Мордреда, ему придется рассчитывать только на те войска, которые пришли с ним из Галлии. Армия, которую собирал Сандде, ему бы очень пригодилась. Но Мордред, наверное, уже прознал о восстании. Он определенно захочет покончить с ним прежде, чем подоспеет Артур. Я и так не могла понять, чего ждет Медро у саксонских границ. Подхода его сил следовало ждать в любую минуту.

У лорда Сандде оказалось на удивление много разумных идей, а вот опыта явно недоставало. Как только он узнал, что Артур высадился в Британии, он сразу же послал к нему гонцов, но ответа пока не получил. А ему необходимо было знать, как поступить: идти ли на соединение с силами Артура, или оборонять крепость. Но если крепость попадет в осаду, Артуру будет труднее связаться с ним. Он внял моим предложениям назначить такие места сбора ополчения, чтобы в случае осады Артур не остался без поддержки. Организация обороны оказалась вопросом посложнее, чем проблема снабжения армии продовольствием. Впрочем, с последним удалось разобраться быстро. Я назначила Сиона ап Риса и некоторых других вождей кланов наблюдать за раздачей еды, чтобы те, кто озаботился припасами, поделились с теми, кто этого не сделал. Это я удачно придумала. Фермеры скорее станут слушать такого же фермера, но не благородного. Кое-какие припасы в крепости имелись, но без рынков, возникших в установленных местах сбора, мы бы долго не протянули.

День прошел. Я с минуты на минуту ждала известий о приближении Мордреда, но пока все было тихо. Разведчики Сандде сообщали, что в окрестностях ничего особенного не происходит. Прибыли еще пятьсот человек, некоторые совсем из дальних мест, из Эльмета и Поуиса, и численность нашей армии превысила тысячу. В крепости места больше не было. И так вновь прибывшие спали под телегами на соломе. Я отправила рабочих подновить стены, и занялась размещением людей в городе и монастыре. Других людей я послала рубить тростник на болотах, чтобы построить временные укрытия для ополченцев. А Мордреда все не было.

На следующий день до нас дошли дикие слухи: якобы Артур отправился с Кердиком в его королевскую крепость; другие говорили, будто бы Император обошел ночью войска Мордреда и направляется в земли Мэлгуна; третьи уверяли, что король движется в сторону Камланна. Ясно только, что на границе Думнонии его больше нет.

— Ну и что нам делать? — с тревогой спросил меня Сандде.

— Если он действительно решил идти в Гвинед, дорога туда лежит через Каэр-Кери, — ответила я. — Это город, а не крепость. Там не может быть никаких войск, они просто не нужны. Несколько дней город продержится и так. Я бы послала туда отряд.

Сандде согласился. Еще мы подумали, не стоит ли послать другой отряд в Баддон. Этот город, однако, был укреплен и охранялся, и мы решили, что не можем терять людей во время штурма, потому что, если Артур действительно придет в Инис Витрин, на счету будет каждый человек. Закончив обсуждение планов, я спустилась в город, спросить, не захочет ли кто-нибудь из монахов поработать в госпитале, который я вчера основала. Конечно, в самом монастыре госпиталю было бы лучше, но я не могла допустить, чтобы наши возможные раненые попали в руки Медро в случае осады.

В тот день нас прибавилось еще на пятьсот человек. Мордреда по-прежнему не было. Ночью я поздно ушла спать. Я очень устала, как-то даже слишком, подумала я, расчесывая волосы. Впрочем, чему удивляться? Мне скоро тридцать восемь. Не девочка уже, чтобы бегать целый день. Я вспомнила девушек, с которыми играла в молодости, попробовала представить, какими они стали сейчас. Вышли замуж за каких-нибудь фермеров на Севере, работают в своих домишках или на полях. Никому из них не понять, что значит ходить по лезвию меча. У них дети — я подумала об одной или двух, о которых знала, что они умерли при родах. Возможно, их сыновья готовятся сражаться на этой войне. Но как они жили все эти годы? Споры со слугами, пение за ткацким станком, пряжа, приготовление пищи, сплетни с соседями — а теперь за дверями их домов завывает война. Женщины… с широкими бедрами и большой грудью, выкормившие не одного ребенка; измученные лица, заботы, заботы, заботы… Я взяла зеркало, лежавшее на столе в углу. В комнате было темновато, горела единственная лампа. Эйвлин и еще две девушки, поселившиеся у нас из-за тесноты в крепости, давно спали в соседней комнате. Я слышала их тихое ровное дыхание. Я подняла зеркало так, чтобы отраженный свет лампы осветил мое лицо. Да, тоже измученное, только не заботами по дому, работой в поле или деторождением. А какая разница? Старость скоро придет, она уже на пороге.