Тени зимы

— Нет. — Он покачал головой. — Я сказал, что подумаю. Он дал мне время до завтрашнего утра.

— До завтрашнего утра... — Я отступила, напряженно думая. — Значит, надо бежать сегодня вечером.

— Не получится, — Бедивер покачал головой. — Мы в самом центре владений Максена. У нас ровно столько свободы, сколько он позволит. Даже если мы сбежим, что тогда? Будем жить среди франков или саксов, будем пасти свиней, как в старых сказках?

— Но ты не можешь сражаться против Артура и Братства!

— Я уже сражался против Артура и Братства! Моя леди, пойми, нам будет хуже, если я откажусь.

— Нам и так плохо, а будет намного хуже, если ты согласишься служить Максену. Тебе что, не терпится добавить еще и это к нашим страданиям?

Бедивер встал, подошел к изголовью кровати и погладил шелк платья.

— На земле мы уже прокляты, — тихо сказал он. — Так зачем нам спешить за проклятием в ад?

— Бог милостив, — ответила я. — Пусть мы умрем, но не предадим веру, не предадим нашу страну и нашего господина, если умрем с раскаянием, возможно, Бог нас и простит. А вот предатели точно прокляты, и место им в самых нижних кругах ада.

— Если бы Бог был милосерден, — ответил Бедивер, не отводя взгляда от пожалованного мне платья, — ничего бы и не случилось. Нет, Бог справедлив. И я проклят по справедливости, потому что предал своего господина и все, во что верил. Я думаю, что проклятие разрушило образ Бога в моей душе. Может быть, если я вдруг выживу, я сумею это исправить. А вот смерть — это конец всему. Там уже не придется выбирать, как поступить. Вечное проклятие... Миледи, мы говорим о преступлениях. Если я приму предложение Максена, это будет преступлением. Но если мы позволим ему вернуть нас в Британию, Максен все равно рано или поздно восстанет, и, возможно, тогда Артур окажется не готов. Не забудь, что Мордред уже много сделал, чтобы разрушить Братство. Наше возвращение может стать более серьезным преступлением, чем наше предательство здесь. Если мы останемся и дадим убить себя, это тоже преступление. Выхода нет. Бог наказывает нас по нашим грехам. Почему бы тогда не выбрать путь полегче и не прожить подольше? По крайней мере, тогда я останусь верным тебе.

Я готова была спорить с ним. Я бы попыталась вытащить его из этого омута отчаяния, в который он нырнул с головой, убедить отказаться от предложения Максена, но в этот момент вошли две служанки короля.

— Леди, — явно нервничая, сказала одна из них, — леди, вы принимаете дар короля?

Я посмотрела на Бедивера. Он все еще стоял, поглаживая шелк, и не спешил оглянуться на меня. Если бы мы уже заработали свое проклятие, платье мало что изменило бы. Но я не могла, как Бедивер, рассматривать мир с позиций философии, когда одно предательство может изменить мою природу. Я знала, что я преступница, что я бесчестная женщина, и все же я не хотела опозорить себя или своего мужа еще больше, и принять хотя бы на одну унцию бесчестия больше, чем уже приняла.

— Передайте королю мои глубочайшие извинения, — сказала я служанке. — Императорский пурпур для меня сейчас слишком благородный цвет, и мне не подобает носить его. Кроме того, он не идет к моим волосам.

Служанка вздохнула, кивнула, подняла платье и накинула его себе на руку.

— Знаете, леди, это неблагодарно, отвергать подарок, столь щедро преподнесенный столь великим королем. Но чтобы не опозорить его на пиру, король предлагает вам другое платье. — Она хлопнула в ладоши, и в комнату вошла еще одна служанка. Она осторожно несла сине-зеленое платье и большую золотую диадему, украшенную янтарем и синей эмалью. Я вежливо поблагодарила их и попросила передать мою благодарность королю. Когда они ушли, я снова посмотрела на Бедивера. Не могла я сейчас препираться с ним, погруженным в такое отчаяние. Слова бесполезны. Я просто подошла и обняла его, успокаивая, как мать успокаивает больного ребенка.

Глава девятая

Итак, этой ночью мы идем на пир. Я решила, что приглашение касается всех, но когда вошла в Зал под руку с Бедивером, оказалось, что я здесь единственная женщина. Я остановилась на пороге, чувствуя, как к лицу приливает кровь под взглядами множества мужчин. Здесь собрался далеко не весь отряд Максена. В римском городе не нашлось подходящего Зала, чтобы вместить всех, но и тех, кто собрался, вполне хватало. Тяжесть взглядов я ощущала всей кожей. Я подумала: не развернуться ли и уйти, но потом забыла обо всем, потому что за высоким столом, рядом с Максеном, увидела Кея.

Вход в римскую парадную комнату, которую Максен использовал в качестве Зала, находился за помостом, поэтому Кей повернулся, чтобы посмотреть, на кого это направлены взгляды всех присутствующих. Наши взгляды встретились. Кей побагровел и вскочил на ноги.

— Что происходит? — сердито поинтересовался он у Максена. — Я же доставил вам письмо, и вы сказали, что у вас в крепости их нет!

— А их и не было, — не моргнув глазом, ответил Максен. — Они прибыли сегодня днем. Я их привез. Садитесь, лорд Кей. — Король смотрел на Кея, закусив верхнюю губу.

Но Кей и не подумал сесть.

— Вы что же, намереваетесь предоставить им убежище? Они должны быть вашими пленниками, а не гостями!

— Возможно, так и есть. Давайте поговорим об этом завтра, лорд Кей.

— Я служу моему господину, — резко произнес Кей, — и мне не подобает есть и пить с его врагами.

— Здесь я господин, — окрысился Максен. — Хочешь, оставайся гостем, хочешь — ступай вон, а они здесь останутся.

Я отпустила руку Бедивера и подошла к рыцарю, кипевшему от ярости.

— Кей, я понятия не имела, что ты здесь, но мое сердце поет, когда я тебя вижу. Если милорд разрешает, пожалуйста, оставайся. Расскажешь, что в Камланне. Больше всего на свете я хочу услышать последние новости. А если не можешь остаться… Лорд Максен, я готова уйти и уйду, лишь бы не подвергать вашу честь такому унижению, не прогонять гостя и посла с вашего пира.

Максен закусил губу и сердито посмотрел на меня. Действительно, это был бы скандал, нарушение закона гостеприимства. Кей чуть все не испортил.

— Миледи, - начал он, и сам сморщился от отвращения, настолько фальшиво это прозвучало. — А-а, к Йфферну все эти дела! Леди Гвинвифар! — он задохнулся от обуревавших его чувств. А я взяла его за руку и прижала к сердцу. Сама удивляюсь, насколько обрадовалась, увидев его. В какой-то момент мне даже показалось, что с меня смыли всю пыль и грязь последних дней, и я могу опять быть самой собой. Кей все еще выглядел сбитым с толку, но почти непроизвольно схватил мою руку и сжал обеими своими ручищами. — Что говорить, миледи, — сказал он уже потише. — Вы столько лет пробыли моей леди! Не могу я говорить по-другому. Мы же друзьями были, вы, я и Бедивер. Наверное, стоит мне уйти, и пусть люди болтают, что хотят, о гостеприимстве короля Максена. Но если он все же захочет следовать обычаям, оно и к лучшему. А завтра вместе отправимся в Камланн.

— Не имею ничего против, да еще в такой компании, — улыбнулась я.

Кей церемонно усадил меня справа от себя, именно на то место, которое Максен для меня и предназначил, а Бедивер сел рядом со мной справа. Он не поздоровался с Кеем, сидел, уставившись в стол. Кей тоже не сказал ему ни слова. Правда, я подумала, что у этих двоих особые отношения. Они сражались в стольких битвах, столько раз спасали друг другу жизнь, спали бок о бок в лагерях во время бесчисленных кампаний. Конечно, им трудно сейчас найти слова.