Майский ястреб

Агравейн впился взглядом в Артура, затем яростно рубанул кинжалом по оленьему окороку. Кей насмешливо посмотрел на Агравейна, а потом перевел взгляд на Бедивера. Видимо, он ожидал, что бретонец встанет на его сторону в наболевшей теме отказа Артура принять меня в состав Братства. Тему эту не раз обсуждали воины, восхищавшиеся моими боевыми талантами. Никто не понимал, почему Артур упорствует, и даже сердились на короля за это. Только Бедивер никогда не участвовал в этих разговорах, чем неизменно злил Кея.

— А что, я же правду говорю. Майский Ястреб — великий воин! — Уриен разгорячился и не хотел менять тему. — Ну-ка, расскажи, что там было к юго-востоку от границы? Я пропустил это. — Он повернулся ко мне. Похоже, он действительно сожалел, что пропустил хороший бой.

Я сдержанно рассказал о стычке и подумал, что сейчас он точно предложил мне место в своем отряде. Он явно ждал такой возможности. Я думаю, что, как и Карадок, он переговорил с Артуром наедине, но не поверил ответу. Возможно, он рассчитывал, что я, наконец, устану и уйду от Артура. После нашего возвращения он подарил мне шелковый плащ с вышивкой, привезенный из Италии, и очень красивый щит с эмалированным ободом, слишком красивый, чтобы можно было им пользоваться в бою. О, да, король Уриен был щедрым человеком, храбрым в бою, верным, любителем меда, музыки и женщин, в общем, хорошим человеком, которому можно доверять безоговорочно. Только не тем человеком, которому я хотел бы служить. Он не видел дальше сегодняшнего дня, знал только земли своего клана, и хотя признавал некоторые неопределенные обязанности перед Артуром и союзниками, не придавал им большого значения. Он ни в чем не походил на Артура, блестящего военачальника, дальновидного, расчетливого, преданного своим идеям до полного самозабвения, свободного от мысли копить богатства. Отряд Уриена ничем не напоминал Братство. К тому времени я хорошо узнал людей Артура и убедился, что их действительно связывают узы, ничуть не слабее кровных. Я подумал, что подобные отношения можно было встретить во времена Кухулина, в Красной Ветви, пиршественном зале короля Конхобара. Только там честь и отвага считались само собой разумеющимися, а слава и добрая шутка шли с ними рука об руку. Вот поэтому я и не хотел покидать Артура.

Уриен с удовольствием веселился бы с нами и дальше, ему нравилась компания, но в Эбраук пришли вести из Регеда. Его военачальник, видимо, и впрямь полный идиот, дал заманить свой отряд в ловушку очередных разбойников, несмотря на то что те уступали ему числом раза в два. Во время боя он потерял пятьдесят человек. Кроме того, с наступлением лета участились набеги с моря. Так что Уриен нужен был в Ирехвиде. Мы отправили с ним часть добычи.

А добычи оказалось немало. Теперь Братство некоторое время ни в чем не будет знать нужды. И еще останется, чтобы выменять у Карадока и Уриена кое-какие припасы. Но главный успех нашей кампании заключался в том, что теперь союзные короли убедились: Артур — это реальная сила. Можно было не сомневаться, что по первому слову Верховного Короля они ответят на его призыв к оружию. В общем, гордиться было чем, однако усталость брала свое. Тяжелые летние бои обещали относительно спокойную зиму, но сейчас члены Братства вымотались, и как результат, между ними чаще вспыхивали ссоры. Могло и до драки дойти. Артур пока справлялся, но общее беспокойство росло.

Возможно, именно вследствие накопившейся усталости следующий наш набег оказался неудачным. Наверное, не стоило идти на Берницию.

Берниция даже ближе к Регеду, чем Дейра, но Осса из Дейры часто ходил в набеги, и Артур хотел сначала ослабить его. Теперь, когда об Оссе на время можно было забыть, мы обратили внимание на Берницию.

Мы направились на юг, быстро миновали границы Дейры и Эбраука. Ехали по хорошей дороге, римской, поскольку мы все еще находились к югу от вала. Местность лесистая, много озер, соответственно, много мест для возможных засад. За два дня мы захватили почти двести голов скота. Мы рассчитывали, что Элдвульф не станет атаковать, не подняв сначала фирд, а во время уборки урожая на это уйдет некоторое время.

На третий день один из наших разведчиков на полном скаку подлетел к Артуру, остановил измученную лошадь и выдохнул: «Элдвульф в полудне пути к западу. С ним фирд».

Как бы он не следил за нами, он не мог успеть так быстро собрать фирд и оказаться так близко к нам. Мы быстро выехали из Каэр-Эбраука; даже если он получил сведения об этом, все равно должно было пройти время. А потом еще надо привести отряд, и это тоже требует времени. Никто ничего не сказал, но все поняли, каким образом Элдвульф узнал о нашем рейде.

Пришлось поспешно поворачивать на юг. Сколько бы людей он не собрал, его отряд вместе с фирдом насчитывал не менее пяти тысяч человек. Отряд Братства составляли шестьсот двадцать три человека, некоторые больные остались в Каэр-Эбрауке, а часть сопровождала Уриена и добычу в Регед. Мы привыкли сражаться против превосходящих сил, но здесь расклад оказался явно не в нашу пользу. На севере — вал, на востоке — море, а на юге — Осса. Надо уходить. Однако не успели мы развернуться, как получили известия о приближении Оссы с отрядом и частью фирда. Наверное, мы могли бы с ними справиться, но тогда сразу после боя мы стали бы легкой добычей для Элдвульфа, шедшего за нами по пятам. Вся земля восстала против нас. На каждом повороте дороги поджидали засады, и это сильно тормозило наше движение. Артур решил, что единственный способ спастись — это схватиться с более сильным врагом и прорваться через порядки берницианцев.

Мы разбили лагерь на берегу реки, разделившей нас с саксами. Артур созвал совет. Некоторое время он молчал, разглядывая своих воинов, а затем сказал спокойно и тихо:

— Сегодня в полночь снимаем лагерь и атакуем армию Элдвульфа.

По собравшимся пронесся шепот и смолк. Смерть всегда сопровождала каждого из нас и никого не пугала. Артур улыбнулся.

— Конница должна прорваться. Скот и добычу бросим. Элдвульф стоит лагерем на том берегу. До него четыре часа верхом. Он будет знать, что мы идем, но на нашей стороне будет темнота и неизменное замешательстве, которое всегда возникает при ночной атаке. Лучшие всадники пойдут впереди, остальные — по краям. Лекаря и обоз должны держаться в центре. Если передовые прорвутся, нам удастся уйти. Эльдвульф потеряет людей и репутацию, а мы практически не пострадаем. Если же нет… — он снова оглядел свой отряд, — вы и сами все понимаете. Если наш авангард разобьется об их стену щитов, я верю, что мы хотя бы устроим такое сражение, которое будет воспевать вся Британия. Мы — Свет, мы противостоим Тьме, вы — мои воины, моё сердце. Мы не сдадимся.

Не было никаких приветственных криков. Все молчали, но такое молчание — знак одобрения. Артур снова улыбнулся, глаза его загорелись. Вечернее солнце падало на воды реки и травянистые берега, на лес за ним, уже полупрозрачный по осени. Свет лежал на лошадях и упряжи, свет тускло поблескивал на потускневшем от частого использования оружии, и тишина стояла такая, какую можно застать возле лесного пруда в жаркий летний день. Закатные краски превратили весь мир в золото, в нетленное творение, и, казалось, до мечты подать рукой. Замычала корова, заржала лошадь, укушенная оводом, и чары развеялись.

— Я буду впереди, — будничным тоном продолжал Артур. — Со мной Бедивер, Герейнт, Кинан, Руаун, Мэлвис, Лленллоуг, Синнох ап Зейтфед, Ллвидеу, Трахмир, Гвин ап Эсни, Морен ап Иаен, Морфран ап Тегид, и… — его взгляд упал на меня, и он сделал паузу, затем продолжил тем же тоном: — Гвальхмаи ап Лот.