Офицер-разведки

Местоположение фронта уже сменилось, но я нашёл и сел на угнанном «Шторьхе» на новом аэродроме разведывательной эскадрильи. Там понятно меня взяли под белы рученьки, как покинул салон самолёта, ждали. Сразу на транспортный самолёт и в Москву. Одно смог узнать. Михайлова не было, а фронт другой командующий принял. Маршала ещё неделю назад в Москву отозвали за новым назначением. Так тасовать командиров у нас любили, редко кто больше года на одном месте просидел. Ещё Сталин был за здоровую конкуренцию между командующими фронтов, ещё и подсуживал этому.

Я как был в форме солдата Вермахта, так меня в Москву и привезли, сопроводили по коридорам Лубянки, на что многие офицеры оборачивались вслед, и завели в кабинет следователя, не знаю его, немолодой майор с сединой на висках. Хотя вроде тот был на фотокарточках сотрудников управления, что я просматривал. К слову, результаты до меня не доводили. Да я бы удивлён был, если бы до этого дошло, не в их правилах такое. Тот представился, фамилия Васильев, завёл лист протокола допроса, и как писарь начал работу, попросил устно описать, что со мной было.

- Устно? - потёр я шею. Форма была тяжёлая, жарко в ней, вот и расстегнул пуговицы, и сказал. - Началось всё с переправы. Грузовик снося всё на своём пути нёсся на нас, и столкнул в воду. Я тоже выпал из машины, последнее что помню, меня схватили за ногу и тянут на дно, и укол в бедро. Ещё вроде маску на лицо одевали. Там сознание потерял. Очнулся в больнице. Тюремной, судя по решёткам. Состояние плохое было, явно долго под лекарствами находился. Во время осмотра, убил врача и солдат охраны, да сбежал. Покинул Берлин, угнал самолёт и вот добрался до наших. Это если кратко.

- Кратко, - согласился майор, чиркнув раз пять спичкой, всё же прикурил папиросу. - Только вот не сходится с тем, что немцы сообщили. Переговорщик от них был. Очень просили забрать тебя от них. Мы тогда и узнали, что ты жив, до этого думали, что погиб в том покушении на переправе. Тело только не нашли. Вот только немцы сообщили, что ты сбежал сразу, как привезли в больницу Гестапо, набив изрядно людей. И где ты был эти две недели?

- Вот блин. Не немцы, а сволочи такие.

- И всё же?

- У меня в комбинезоне был мешочек. С драгоценными камнями, полсотни брильянтов. Я был уверен, что он у немцев, к чьим-то рукам прилипли как трофеи. Искал.

- И для этого тысячу солдат и офицеров перебил, многие после пыток?

- Чё это тысячу? Две, помнится. Один раз ночью огнемётом в казарме больше трёхсот заживо сжёг. Там же на базе и Скорцени погиб.

- И что, нашёл? Уверен, что нашёл, если вернулся. Где были-то? У кого?

- Да эти… - экспрессивно начал я. - Эти дебилы комбез мой стянули и не осмотрели карманы. Где бросили на берегу реки, как меня раздели, там и нашёл.

Майор захохотал. Я мрачно смотрел на него, потом отвернулся.

- Представляю лица тех, кого ты допрашивал, и как злился на их не понимание, - майор ещё больше захохотал, увидев, как я надул губы. - Да, забавно. Значит, ты незаметно перелетел на нашу территорию, нашёл камешки, вернулся на их территорию, а дальше уже вышел на штаб фронта и официально прилетел на угнанном самолет. Так проще, чем объяснять, как на свою территорию вернулся.

Я лишь молча кивнул. Чёртовы немцы, всё слили. Явно подставить меня хотели. Ну вот как тут против них воевать, если все секреты выбалтывают?

- Значит, камни у тебя. Придётся сдать.

Я молча показал майору кулак левой руки, и стал справа от него правой рукой крутить, как будто ручку шарманки, и кулак медленно трансформировался в кукиш. Я в шоке посмотрел на него, и приложив правую руку к груди, сказал с искренностью в голосе:

- Товарищ майор, клянусь, я не знал как эта штука работает.

- Не отдашь значит?

- Нет у меня ничего.

- Конечно нет, тебя всего обыскали, каждый шов прощупали. Чуть позже к нашему врачу сопроводят, на промывание, он в этом ас, большой опыт, думаю в желудке носишь.

- Кроме богатого внутреннего мира у меня там ничего нет.

- Ладно, теперь давай уже нормально составлять рапорт.

Пять часов убили, но всё легло на бумагу. На промывание меня всё-таки не водили. Решили не рисковать. А просто вызвали майора в кабинет непосредственного начальника его отдела, меня в столовой в это время кормили, перерыв был, я подслушал через форточку с помощью «Глаза». Так вот, там сам Берия был, тот велел вопрос с брильянтами закрыть. Мол, если я за них две тысячи немцев уничтожил, причём очень непростых подразделений, элитных, то что я своим за это сделаю, даже думать не хочется. Кстати, правильное решение, наконец-то благоразумие проявили. Так что к теме брильянтов мы больше не возвращались. А так закончили и меня отвезли в одну из служебных гостиниц управления РККА. Никаких претензий ко мне не было, более того, ещё и наградить обещали за разгром элитных подразделений Гитлера и Муссолини. Эти два кадра объявили меня личным врагом номер один. Ну Гитлер в третий раз, а вот Муссолини впервые. Тьфу на них. А так ещё пока шли допросы, мне принесли форму майора. Новую, пусть и полевую. Хотели парадную, но я сообщил, что сохранил свою, со всеми наградами. Цена за парадку и полевую форму разная. Последняя куда дешевле. Так что, чтобы не ходил в форме солдата Вермахта, мне и выдали форму, с сапогами, зимним нательным бельём, шинель, шапку-ушанку. Холодно, минус десять где-то. Вот трофейная форма куда-то испарилась, не успел прибрать. Так что я в гостиницу ехал в офицерской форме. Кстати, свои документы, офицера, выдал. На них нанесли новые специальные метки, и мне выдали письменное разрешение находится в столице. Трёхдневное. Надо будет отдел кадров управления Красной Армии посетить. Меня же погибшим признали, из списков личного состава Первого Прибалтийского фронта исключили. Так-то уже восстановили в рядах Красной армии, по запросу от НКВД, но назначение новое надо получить. Узнаю куда Михайлова отправили, и я туда. Пока не знаю где он, на Лубянке не смог выяснить. Или врали, или действительно не знают где он.

Приняв душ, я устроился в номере, уже стемнело давно, на ужин опоздал, но меня бутербродами с рыбой покормили, с чаем, когда допросы шли. Обед в столовой не считаю. Так что познакомился с соседями, их в комнате на четыре койки двое было. Одна свободна. Оба майоры, как и я. Пообщались, выпили за знакомство, и я вскоре уснул. Дальше выпивать не стал, за знакомство можно, но я не любитель этого дела.

С утра посетил столовую, она на первом этаже этого же корпуса, а чеки мне дали на питание. Вот одну проштамповал и поел. Гречка была с жареным куском трески, чай, так себе, слабенький, два куска хлеба, кусок сливочного масла и чуть подсохшей копчёной колбасы. Это всё. Вот так собравшись, уже переоделся в парадную форму, со всеми наградами, и направился в управление. А оно тут рядом, до перекрёстка дойти, вверх по улице метров триста, и слева будет нужное здание. На улице шёл мелкий дождь, что почти сразу замерзал на всём куда попадал, и выходить под такое небо мне крайне не хотелось, а надо. Машину бы добыть, не свою использовать, а поймать попутку. Вчера мне это удалось. А вы думаете это меня на машине с Лубянки везли? Ага как же. Отпустили, уже хорошо, дальше сам добирайся. Вообще ситуация забавная. Пока делал свою работу на фронте, меня три сотни человек охраняло. А тут я никому не нужен. Охраны нет. С другой стороны, пока я отсутствовал, в общей сложности восемнадцать дней, это две недели искал амулеты, но до этого меня четверо суток держали под снотворными, наши войска прорвали несколько немецких укреплений. Всё, наши у Берлина, уже крайние дома заняли, началась битва за Берлин. Союзнички запаниковали и тоже рвались к Берлину, часть Германии они уже оккупировали. Это я всё к тому, что моя ценность как редкого военного специалиста падала с каждым днём приближения Победы.