Офицер-разведки

- Любопытная информация. Если учесть, что город перекрыт и идёт методичное прочёсывание, встаёт вопрос, а как ты через посты прошёл? От места где ты купался, до нашего управления около шести-семи постов, которые тебе не пройти было, документов и разрешения на это просто нет. И про то что ты разведчик, хвастаться не стоит. С момент как ты покинул управление, и тебя обнаружили на реке, прошло часа три. Не успел бы ты всё сделать.

- Это да, только вошёл в воду и нырнул, уже зовут. А так ушёл как в песне: а я по шпалам, опять по шпалам, иду домой по привычке, - пропел я. - По туннелям метро я прошёлся. Да и проехался, метро-то работает. И насчёт трёх часов ошибка ваша, раньше я ушёл, пять часов у меня было.

- Допустим. Адреса? - протянул тот руку.

- Со всем моим уважением, но нет. Вы извините, мелкая сошка, адреса дам тому, кто может дать гарантии по поводу награды. Берия, например.

- Мелкая сошка?

- В сорок первом вы были капитаном госбезопасности, это считай подполковник-армеец. В сорок втором майором, это полковник, если на армейские звания переводить. Что-то долго в полковниках ходите.

- Да был я генералом, был! - взорвался тот, видимо на больное место надавил. - Сняли. За дело, за провал операции, серьёзной операции. Причём, по вине присутствующего тут, тогда ещё лейтенанта Одинцова.

- Но-но, я ничего не знал, не надо вещать чужое на меня.

- Идём к товарищу Берии, он уже прибыл, как мне доложили.

Ну мы и пошли. Полковник не стал из себя обиженного стоить, объяснил мои мотивы наркому, сразу как выпроводили очередного посетителя, и тот сообщил мне:

- Вам итак награда положена, тот полковник-венгр, в розыске за свершённые им и его полком преступления против гражданского населения оккупированных территорий. Именно его полк известен тем, что живьём закапывал детей в землю. Заочно приговорён к смертной казни, за его поимку полагается награда. Наградной лист на вас от комдива был в том рапорте, так что ему дали ход. Вам всё ясно?

- Блин, зря старался.

- Не зря, сообщите адреса, - велел Берия.

- Они тут, на листке, - достал я и кармана гимнастки листок и протянул полковнику, а тот уже отнёс наркому.

- Ну вот и хорошо, - сказал тот, и добавил. - Ваша бывшая дивизия окружила тот полк мадьяр и полностью его уничтожила. В плен не брали. А пока работайте дальше по плану.

Ну мной и занялись. Опрашивали обо всём, не только последнее похищение и побег. И про засаду, как там полторы сотни бандита уничтожил. Да почти всё, с лета сорок второго. Два дня мной занимались, спал я в той же комнате, одну койку за мной закрепили. Отслеживали всё движение, чтобы не смылся как в прошлый раз. Систему охраны и контроля явно переработали и улучшили. Неслабо так поработали. Помимо этого, мне сшили парадную форму старшего офицера, всё же майор к ним относится, и на третий день, а было двадцать шестое июня, меня свозили в Кремль, где Сталин, покачав головой, выдал награды. Я потом сходил в отдельную комнату, и там специальный человек помог правильно прикрепить награду к кителю, Золотую медаль Героя и орден «Ленина». Мне как в первый раз вручали, с орденом. Я вернулся в зал, а то уже другой награждённый ждал помощи, и сидел во втором ряду, слушал как других поздравляли. А вот на банкете мне не позволили остаться, снова на Лубянку. Да, всё же дошло и до того, что я старательно пытался скрыть. Случаи острого недержания у тех офицеров, что мне досаждали. Да, вы правильно поняли, были взяты письменные показания Члена Военного Совета, как он со мной договорился, и полковник, тот продолжал со мной лично работать, причём фамилии его я до сих пор не знаю, точнее не помню, прямо сказал, что Конев хочет со мной встретится. Он в Москве, сегодня ночью прилетел. Не дело советскому маршалу таким недугом страдать. Ну и пытался выпытать как я это сделал? Вот блин, засада. Придётся прекращать с такими делами, иначе сядут на шею и ножки свесят, итак на меня с подозрением поглядывают.

- Не понимаю о чём вы, - сказал я полковнику, после чего показал фотографию последнего из сотрудников, что вызвали у меня смутные воспоминания. - Я вспомнил его. Видел до войны. Он из комендатуры Владимир-Волынска.

- Звание помнишь? - изучая фото, уточнил полковник.

- Пустые петлицы.

- Личное дело этого офицера уже подняли. Он никогда не был в этом городе. К началу войны только закончил спецшколу, сержантом госбезопасности. Может похож? Бывает же такое?

- Что вспомнил, я сказал, дальше ваша работа.

- Это да, поищем тех, кто в комендатуре служил, хотя шансов найти… Поищем. Ладно, ты разговор от Конева не уводи. Сейчас поедем к нему в гостиницу, и вернёшь как было.

- А я тут причём? Кто бы это ни сделал, я ему благодарен. За кандалы ему, что на меня надевали, когда самолёт на разведку вылетал. Да и другой гадости он мне много сделал. Врун в маршальских погонах.

- Ты язык попридержи, а маршале говоришь. И это не просьба, а приказ. Сверху.

- Что я буду с этого иметь?

- Ты в курсе, что Михайлов фронт принял?

- Да, Первый Прибалтийский. Генерала армии получил. И что?

- Это он с сорок третьего бьётся за то, чтобы тебя ему вернули. Даже к Сталину трижды обращался, стучал кулаком по столу. Верните и всё тут. Раньше ты под решением трибунала был, а после суда уже стал доступен.

- Так Конев меня прятал на пересыльном пункте под номером, от Михайлова?

- Догадался. Да, это его не красит, но у них там свои свары. Это я к тому, что тебя сразу отправят на Первой Прибалтийский. Тем более Михайлов уже узнал, что ты в Москве, сюда лично летит. Опасается, что опять пропадёшь.

- Зная генерала, скажу, что так итак буду у него служить, так что ваше предложение не имеет смысла. А что по тем трём офицерам, что погибли под огнём бандитов в засаде? Они откуда?

- Ты довольно известная личность в узких кругах. Не один Михайлов или Конев желают тебя использовать. Кто успел, тот и на коне. Тебя не в Москву везли, в другое место. Тут одному комфронта не повезло.

- Угу.

- Ты снова увёл тему в сторону. Сейчас едем к Коневу, и ты его лечишь.

- Ничего не знаю. Я не лекарь.

- На золото в этот раз и не надейся. И то сдашь, что тебе за лечение заплатил… ты сам знаешь кто.

- А вот это уже наглость. Я честно их заработал, и вообще, сначала найдите.

- Ни хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Так, трибунала ты не боишься. Как насчёт направления на Карельский фронт?

- К Коневу? Да пофиг. На собачьих упряжках покатаюсь, форель половлю. У меня запас отличных снастей имеется. Ой, не то сказал, - схватившись за голову и покачиваясь из стороны в сторону запричитал. - Не надо меня на Карельский, там плохо, так холодно.

- Тьфу, клоун. Ладно, твои условия?

- Да нет условий. Конев получил то, что заслужил. Это его крест на всю оставшуюся жизнь.

- Всё, едем.

Тот меня чуть не за руку, ну за локоть точно держал, сопроводил вниз, мы сели в машину и куда-то поехали. А вот в служебной гостинице, в номер для генералов тот заходить не стал, втолкнул внутрь, а сам снаружи остался, прикрыв дверь.

- А, Одинцов, - пробормотал Конев, тот был явно пьян. На столе пустая бутылка, этикетки нет, видимо самогонка, стакан в дрожавшей руке, заметная небритость. - Это всё из-за тебя. Ссылка на Север, ещё это. Мне сказали ты камни любишь. Держи, и убери это.