Страница 97 из 101
— Он говорит, нельзя сопротивляться Домну. А именно она привела его к тебе. Говорит, ты молодец, что сохранил шрамы на спине.
Я зарычал от злости.
— Можете зайти и выбрать подходящие бочки, — выглянул Фарлей.
Увидел Живодера, нахмурился, потом спросил что-то на бриттском. Вроде бы там было про лес и малахов. Живодер радостно закивал и снова загомонил.
— Так! — вспылил я. — Рысь, скажи этому дураку, чтоб он закрыл рот и не говорил ни звука! Вообще! Сейчас мы выберем бочки, отнесем их на корабль, и уже потом поговорим. Скажи, если он посмеет что-нибудь вякнуть, я сам вырежу ему язык. И те двое тоже пусть молчат, если не знают нордский.
Рысь очень красноречиво выпалил длинную речь. И Живодер, все еще улыбаясь, сделал жест, что понял и сделает. Но я все же отправил за бочками Леофсуна и Фастгера, а сам остался рядом с бриттами.
Меня трясло от страха и злости. Что за проклятье здесь творится? Снова чьи-то колдовские штуки? Как Живодер, самый что ни на есть дикий и рунный бритт, пробрался в город? Что ему надо? Неужели он и правда искал меня? Тогда ему сильно повезло! Еще день, и мы бы ушли из Бриттланда. Или он ждал тут несколько дней? Но с его характером чудо, что его еще не поймали и не убили. Я помнил, с какой готовностью он бросился резать мне спину. Почти что пытка! Или как он резал Хрокра. И его поклонение Бездне?
Альрик меня убьет, если я приведу Живодера на корабль. Но и бросить его я тоже не могу. С полоумного бритта станется пройтись по всем улицам Фискехале, выкрикивая мое имя. Или имя хёвдинга. Убить его? Бритты плохо плавают. Может, взять его на корабль да и притопить в море?
И эта мысль меня успокоила. Так и сделаю. А если он заговорит раньше, то перережу ему горло и скажу правду. Скажу, что это был рунный бритт.
Парни выволокли подходящего размера бочки, я спросил у Фарлея цену и передал серебро всклокоченному бондарю.
— Рысь, пусть они тащат эти бочки. И будь готов, если что, убить их.
Живодер рассмеялся, будто услышал хорошую шутку, и повторил на ломаном нордском: «Убить». Я положил руку на топор и сделал вид, что сейчас его вытащу. Бритт кивнул и схватился за одну из сорокаведерных бочек.
Фарлей подошел ко мне поближе и спросил:
— Что ты собираешься с ними делать?
— Пусть хёвдинг решает. И это, спасибо тебе за всё!
Я вытащил из кошеля крупную серебряную монету, которая мне нравилась из-за необычной чеканки на ней, и передал Фарлею.
— Дальше можешь с нами не идти. Жаль Ульвида. Он правильно умер, достойно.
Фарлей остался стоять, разглядывая монету, а потом все же догнал нас.
— Разреши пойти с вами!
— Хирдманом? — нахмурился я. — Но ты же тр… безрунный!
Он отмахнулся:
— Не насовсем. Только сейчас. Я хочу послушать, что они расскажут. Я же должен знать! Давно не был у диких.
— Зачем? Ульвид ведь мертв. Тебе больше некому передавать слухи.
Рыжий бритт замолчал, и я хотел уже двинуться дальше, как он неохотно выдавил:
— Я уже привык. Привык всё вызнавать. И это зачастую помогает выжить даже трэлю.
Я глянул на его смешную тощую фигуру с всклокоченной шевелюрой, вспомнил его щербатую улыбку и забавные ужимки. Вот хоть тресни, нравился мне этот бритт, даром что безрунный. Привезти бы его в Сторбаш, к отцу! Уверен, Ингрид бы обрадовалась такому подарку, он бы смешил ее каждый день. И маленькому братцу тоже пригодится, да хотя бы и как нянька. Может, захватить его с собой? Сейчас на корабле у нас места много, и я готов взять его кормежку на себя.
— Слышишь, Фарлей? А не хочешь уехать с Бриттланда?
Я думал, что он порадуется моему вопросу. А он едва ли не испугался.
— С Бриттланда? Нет! Не хочу! Я здесь родился. Я здесь всё знаю. Нет!
— Ладно-ладно.
Жаль. А я уже надумал, как бритт будет потешать нас во время плавания.
Альрик сразу узнал Живодера. Узнал и сильно напрягся, обвел взглядом пустую пристань, прикидывая, сколько тут людей.
— Ты зачем его привел? Откуда он взялся?
Я наскоро пересказал то, что узнал от бритта.
— Пусть зайдут на корабль и сидят тихо. Да в Бездну этих клятых бриттов! — выругался хёвдинг. — Значит, так. Обойди с Фарлеем город, собери парней. Уходим сейчас, как есть. Зайдем лучше в другой город, подальше от Сторборга. И с этими тремя разберемся.
Фарлей негромко подал голос:
— Стурраэтт! Это небольшой городок к северу отсюда. Там часто останавливаются корабли пополнить припасы. Даже бегать по торговцам не придется, сами придут и все принесут.
— Отлично. Вот там и закупимся.
Хорошо, что Фискехале невелик, и при помощи Фарлея я быстро отыскал ульверов. Из-за спешки мы не успели собрать все нужное, да еще и потеряли немного денег, выданных торговцам вперед. Но я был согласен с Альриком. Рунные бритты, к тому же не говорящие по-нордски, это опасный груз. От них лучше поскорее избавиться, и без лишнего шума.
Так что мы распрощались с Фарлеем и отплыли, не пробыв в городе и полудня. Даже бочки не успели наполнить.
Когда берег виделся лишь как узкая темная полоска, Альрик приказал поднять весла, схватил Живодера за плечо и крепко врезал.
— А теперь рассказывай.
Бедолага Рысь вынужден был переводить слова бритта для всех. Живодер же не спешил приступать к рассказу. Потер челюсть, улыбнулся разозленному хёвдингу, пощупал лежащую на балках мачту, погладил резные весла.
— Не зря меня позвала Домну, — сказал он негромко, словно сам с собой разговаривал. — Снилась мне, манила… Говорила, что вокруг моего друга много отмеченных ею. И что мне там будет веселей. Вот я и пришел. К вам. Теперь на мне больше поцелуев Домну, и я стал сильнее. У меня есть оружие, — он помахал мечом с пятнами ржавчины.
— Есть ли у тебя дар? — спросил Альрик. — И каков он?
— Дар? У меня много даров! Я умею лечить раны. Делаю красивые обереги из кожи. Вон у него на спине такой оберег, — и бритт небрежно показал на меня. — Могу говорить с Бездной. Я силен. Хорошо сражаюсь. Я красив, и меня любят женщины. Я хорош во всём!
Если бы такое сказал кто-то другой, я бы первым рассмеялся. Но от слов Живодера только мурашки по спине пробежались. Никто из ульверов даже не усмехнулся.
— А эти двое? Кто они?
— Это тоже бритты. Тоже рунные. И они не хотят оставаться в Бриттланде. Хотят убивать, получать руны, брать и тратить серебро, как это делают норды. Они не так хороши, как я. Но я не успел доделать им обереги, хотя обещал. Поэтому взял их с собой.
Альрик отвернулся от Живодера и посмотрел на парней.
— Пусть покажут спины.
Рысь перевел, и парни, неуверенно переглянувшись, потянули рубахи наверх. Меня передернуло от вида перетянутой, вывернутой и изувеченной кожи, мяса и сочащейся сукровицы. Вот так выглядела моя спина? Им, наверное, даже ходить больно, а я заставил их тащить бочки. Видно, от этого начавшие заживать раны треснули и кровили.
— Вы сами пошли за ним? Отвечайте!
Они опустили рубахи, и левый бритт неуверенно сказал:
— Ну, мы слышали о нордах, которые жили со свободными целую зиму. И вроде как они взяли рунного бритта в хирд. И тоже захотели.
Правый добавил:
— Я не хочу жить с малахами. И слушаться их баб тоже не хочу. В лесах почти никого не осталось. Вырезали свободных. И что остается? Жить в норах? Красить лица? Жрать желуди и кору? Мы не говорим на вашем языке, но мы научимся. Если надо, можем не сходить с корабля! Или ждать в лесу, пока вы будете в городе. Но всё лучше, чем жить там.