Страница 6 из 101
И я жевал комковатую кашу, пил горький эль и едва сдерживал слезы. Вдруг ощутил себя мальчишкой, который вернулся в дом к старикам-родителям. Уже почти три года взрослый, рунный, столько всего прошел, столько видел, стольких убил, а тут сидел, жалкий, замерзший, будто щенок приблудный.
Так и уснул в доме Полузубого, привалившись спиной к теплому очагу.
А наутро, едва я протер глаза, бритт сказал:
— Так, малец, поживешь пока здесь. Тот дом для других готовим, а лишнего места у нас немного. Сейчас быстро ешь и давай на улицу! Учить тебя, дурака, буду. И как только норды смогли нас одолеть? С такими-то умениями?
Я смел всё, что мне наложила жена Полузубого, выскочил наружу и едва не споткнулся. Там шла малаха и волокла с собой немногие вещи, что ей надавали: перебиралась к жрецу. Прилюдно. Бесстыдно. И глядела на всех сверху вниз. Меня будто и не заметила. Дрянь!
Ну и пусть. Поглядим, как он выкрутится у малахов. Скорее бы уже ушел, что ли. И эту девку бесстыжую с собой забрал.
— Кай!
Я оглянулся и еле успел поймать новый топор, гораздо лучше прежнего. До стыренного Крысом не дотягивал, но в руке лежал тяжеленько и плотно. И голова не болталась на топорище. Такой зараз не выщербишь.
— В бой!
Прочь дурные мысли о дурных бабах! Вот мужское дело!