Страница 4 из 20
Глава 2
Обглоданный до мяса ноготь уже начал кровоточить, а я всё грыз его, усердно размышляя в своей землянке.
Ульвид сказал, что скоро к бриттам придет его человек, но не Фарлей. За два с лишним месяца сюда приходил и уходил только жрец Солнца. Значит, Гачай — посланец Ульвида. Но Гачай говорит, что не знает никакого Ульвида.
Зря я сразу ушел от жреца. Надо было поспрашивать, может, Ульвид назвал ему другое имя? Или он мне сказал неправильное? С чего бы бритту называть сына как норда? Или посланец Ульвида так и не пришел. Вдруг там такой же, как Фарлей? Много ли нужно безрунному, чтобы помереть в лесах? Стая волков или тварь с щупальцами, и всё! Привет, Фомрир, или куда там бритты попадают после смерти.
И ведь правда, Гачай ни разу не сказал, что слышал обо мне от кого-то другого. Хотя, может, врал, по его иноземной смуглой морде ничего не понять.
Не о том я думал, ох, не о том… Главное, что Тулле позвал меня, а я тут на малаху слюни пускаю. Она меня ни во что не ставит, о жреца трется, другим мужикам улыбается. Между ней и Тулле я должен выбрать друга. Пойду к Полузубому! Уж он-то, как опытный хускарл, должен меня понять. И должен отпустить!
— Нет!
— Да почему? — взорвался я. — Это мой друг, мой заплечный! Чуть не каждую ночь приходит и говорит, чтобы я его нашел! Ни один норд меня не увидит и не услышит, клянусь мечом Фомрира, которым он прорубил фьорды!
— Нет.
— Да я же тут уже столько времени сижу! Хоть раз пытался удрать? Нет! А ведь мог бы! И Одноглазый бы ничего не смог сделать. И сейчас я не удрал, а пришел и честно всё сказал!
— Нет. Лесной волк сказал, чтобы ты сидел здесь, — равнодушно сказал Полузубый, поедая похлебку. И я со злобным удовлетворением смотрел, как часть бульона выливалась с той стороны, где у него не было зубов.
— Ты его давно видел? Может, он помер за это время? Так мне что, теперь тут до конца дней сидеть? Я ведь всё равно уйду!
Полузубый отложил ложку, утер запачканную бороду, встал и раскатил рунную силу. Его баба вскрикнула и осела на лавке, я же оперся руками о стол и еще ближе придвинулся к бритту.
— Ты еще к столбу привяжи! — прошипел сквозь зубы я.
Тогда бритт убрал силу, рукой махнул бабе, чтоб ушла, сел на лавку, будто подрубленный, и сказал:
— Ладно, малец! Не хотел я говорить прежде времени, да видать, не уймешься ты. Как видишь, с жрецом этим у нас свой торг идет. Он привозит нам то, без чего деревне никак не обойтись, а мы выполняем его поручения. С малахами нам ну никак бодаться нельзя, уж больно они шустрые и сильные, а всё равно пошли за девкой этой. Сейчас он навострился говорить на их языке, хочет пойти в их земли.
— А Эйлид?
— Ее взять с собой. Говорит, что не принесет войны, заключит с ними союз, и бритты смогут укрыться в случае нужды на их землях. Вот только я не уверен, сможет ли он. Потому погоди с уходом! Нам пригодится каждый воин. Если за две седьмицы после ухода жреца ничего не случится, я не остановлю тебя.
— А Ульвид? Что скажет он?
— Ульвид… — хмыкнул Полузубый. — Ульвид тоже хочет союза с малахами. И еще одна причина, чтобы остаться здесь: скоро твой хирд перейдет сюда.
— Как это? — я аж напугался немного. Ох, и влетит же мне от Альрика!
— Как-как… А вот так. Никто ж не знает, как поступят малахи. Так что сиди и жди.
— А когда жрец пойдет?
— Вот как придут норды, так он и отправится.
Я невольно почесал плечо. Мало того, что мне попадет за самовольный уход, так еще и рисунок на спине с чужими богами…
От Полузубого я ушел еще более ошарашенный, чем приходил. А жрец-то каков! Вчера с ним говорил, сегодня, а он ни слова мне не сказал о походе к малахам.
Придет Альрик, Вепрь и остальные, а я каков был, таким и остался, ну кроме спины. Ни одной руны не поднял, упражняться почти перестал, скоро забуду, как за топор браться. А всё из-за этой малахи.
Я быстро сбегал в дом, взял топор, подошел к Одноглазому и предложил с ним сразиться. Да, он сильнее, но мне того и надобно!
Хускарл хмыкнул, но не отказался, сходил за здоровенным двуручным мечом, заодно приволок и два грубых щита. Я невольно глянул на свой топорик, легкий и короткий, едва ли годный даже для карла… Даже дотянуться до Одноглазого не смогу!
Привык я к Одноглазому, привык, уже не замечал ни его пустой глазницы, ни узоров вокруг, оставленных Живодером, ни косматой бороды, а ведь он явно был опытным воином, прошел через множество боев, потерял друзей, родных. Вон он какой огромный!
Одноглазый стоял спокойно, опустив кончик меча к земле и свесив вниз руку со щитом. Вроде как приглашал напасть на него.
Да, давно ли был бой на болоте с тварями? А кажется, будто несколько зим прошло!
Я пошел вокруг Одноглазого, прикидывая, как лучше атаковать. Он же не шелохнулся, даже глазом за мной не вел. Один круг, второй… Когда я вновь оказался на его слепой стороне — прыгнул, размахнувшись. И отлетел, отбитый щитом.
Он меня услышал? Чавкание грязи под ногами? Или кто знаком показал? Вокруг нас уже собралось несколько человек. Среди них я приметил Эйлид и едва не выронил щит. Надо ей показать, что я не какой-то мальчишка!
И я прыгнул, ушел от взлетевшего щита и снова отлетел, задыхаясь. Когда он успел? Ударил рукоятью меча в живот! Я нападал еще и еще: со спины, сбоку, подкатываясь снизу. Он на один глаз слеп! Но у бритта глаза будто со всех сторон были. Одноглазый отбил каждую атаку, так ни разу и не ударив мечом. Иначе бы располовинил. А я даже по его щиту попасть не смог.
— Хватит! — рявкнул в конце концов я. Положил щит и отвернулся, чтобы не видеть лица Эйлид.
— Погодь, — вмешался Полузубый. — Думаешь, я просто так отправил Одноглазого за тобой смотреть? Знаешь его дар? Он чувствует, откуда будет удар, даже с закрытыми глазами. Одолеть его можно только силой или быстротой. Не каждый восьмирунный сумеет с ним справиться.
— Да плевать, — огрызнулся я.
— Попробуй-ка сразиться со мной. Можешь и приятеля позвать, — кивнул он на Живодера.
Того не пришлось долго уговаривать. Полузубый взял хороший топор с кожаным чехлом на лезвии и тяжелый щит, у которого края были окованы железом. Таким щитом легко можно выбить зубы даже хускарлу! Удивительно, что Полузубый оставил его себе после такого удара.
Теперь мы с Живодером закружили возле Полузубого. Я знал, как бьется Живодер: безрассудно и яростно, потому ждал, пока противник отвлечется на его атаку. С громким воплем Живодер побежал к Полузубому, взлетел наверх и ударил мечом. Я побежал, чуть отстав от него, и кинулся вниз, рассчитывая подсечь ноги. Восьмирунный бритт принял удар Живодера на щит, присел и отбил мою атаку обухом топора. Но в отличие от Одноглазого одной защитой он не обошелся. Живодер отлетел в грязь, выронив меч. Взмах топора. Я едва успел отскочить. И тут же повалился, получив краем железного щита в ребра.
— А, может, и не стоит ждать нордов? Слишком уж ты слаб! — услышал я голос Полузубого.
Зарычал, встал, взял вылетевший из руки топор.
— Во имя Фомрира!
И снова попер на восьмирунного.
Не знаю, зачем ему топор. Полузубый отлично управлялся одним щитом, умело принимая удары то на умбон, то на железную оковку. Выщербины на моем топоре становились все глубже. Вскоре лезвие больше походило на зубья пилы. С какой же силой врезал кто-то по щиту Полузубого, чтобы у того появилась такая рана?
Но я напросился на бой не ради веселья и не ради тренировки. Я ждал свой дар!