Страница 70 из 98
— Кай! Надо возвращаться! — крикнул Тулле. — А вдруг стрела была с ядом?
Трехрунный воин не мог умереть от какой-то жалкой стрелы. Но Тулле прав. Если они способны украсть чужую добычу, то могли и оружие смазать ядом.
Я сплюнул, вернулся к ребятам, помог доволочь корягу до моржа. Затем Стейн пошел сам, опираясь на выломанную палку, а я поднатужился, закинул моржовую голову на плечо и медленно поволок его к лагерю.
Вот сейчас нас можно было обстрелять с ног до головы! Наверное, правильнее было бы отправить Тулле за подмогой, но мне не хотелось больше выпускать ребят из виду. Стоило только им уйти, как один оказался ранен. Может, я и не смог бы ничего поделать, но мне казалось, что будь я рядом, со Стейном бы ничего не случилось.
Когда мы вышли на черный пляж, ульверы заметили нас и подошли помочь. Моржа уволокли аж втроем, Стейна отвели к Вепрю, нашему врачевателю. Корягу тут же разрубили на куски и оттащили в лагерь из палаток, где уже сложили из камней очаг.
Я неторопливо пошел туда же. Надо было рассказать о нападениях Альрику, пусть даже он меня отчитает.
— Только и криков, что ульверы. Волки — они и есть волки! Хватают самых слабых да тощих. Долго, видать, выбирал самого безобидного! Его и есть страшно, вдруг он больной?
Какой-то пятирунный урод стоял над моим моржом и потешался вслух. Незнакомые воины возле него с готовностью рассмеялись.
— Я Кай Безумец из хирда Альрика Беззащитного, — процедил я сквозь зубы. — И когда я убивал этого моржа, оба клыка у него были на месте. А если ты, червь трупожорный, брезгуешь моей добычей, так иди поищи себе еду попривычнее. Птичий помет или рыбью отрыжку!
Пятирунный вскинулся, схватился за нож, я приготовился выхватить топор. И вдруг меня отшвырнуло на несколько шагов. Я еле-еле сумел устоять. Зарычал, выхватил оружие и увидел, что это был Вигге. Девятирунный придурок с замашками ярла Лопаты.
Да плевать!
Но тут меня снова схватили за ворот. Альрик!
— Уйми своих псов, Беззащитный! — сказал, как выплюнул, Вигге.
— С каких это пор хускарлы вмешиваются в споры карлов? — ответил Альрик.
— Я слышал, что твой недомерок сказал моему хирдману.
Убью гада!
— А ты слышал, что твой хирдман сказал моему недомерку?
Хёвдинг! И ты туда же?
— Да мне насрать, что он сказал!
— Ты поднял руку на моего человека! — спокойно продолжил Альрик. — Еще раз так сделаешь, и я тебе ее отрублю!
Вот же дрянь! Они оба хускарлы. Значит, могут сразиться. Но шесть рун против девяти?
— Рискни, собакоголовый!
— Эй! — словно гром, раздался зычный рев третьего хёвдинга.
Лейф подошел к нам и тихим по-девчоночьи высоким голосом сказал:
— Я не знаю, с чего всё началось, но ты, Вигге, мне не нравишься. Я — на стороне Беззащитного.
Какое-то время все молчали. Затем Лейф спросил:
— Так с чего всё началось?
Я шагнул вперед.
— Вот тот ублюдок с козлиной бородой сказал, что я нарочно выбирал самого слабого моржа, без клыков. Но когда я его убивал, клыки были!
Лейф наклонился к зверю, потрогал обломок, внимательно осмотрел второй и сказал:
— Клыки сломаны недавно, сколы не успели пожелтеть. Левый клык сначала трижды рубанули топором, перерубили меньше, чем наполовину, а потом доломали. Правый успели ударить только раз. Ты видел кого-то?
— Нет, только почуял чужой взгляд. А в Стейна воткнули стрелу, но лишь в ногу. Он сейчас у Вепря, — обратился я к Альрику.
— Надо глянуть на ту стрелу, — невозмутимо заметил Лейф. — Твой человек был неправ, Вигге. Он должен извиниться перед этим юношей.
Наконец-то! Лучше уж юноша, чем недомерок.
Вигге влепил козлобородому затрещину, от чего тот едва не упал.
— Я прошу прощения за свои необдуманные слова, Кай Безумец, — спешно выпалил карл.
— Прощаю, — прошипел я.
Альрик показал следовать за ним и направился в сторону корабля. Снова будет говорить, как я был неправ. Но и стерпеть клевету я не мог. Если бы я ничего не сказал, то назавтра хирдманы Вигге бы уже вытирали ноги об ульверов.
К нашему приходу Вепрь уже вырезал наконечник из ноги Стейна и сейчас смазывал рану белесой жижей. Альрик двумя пальцами поднял окровавленный обломок, потер об рукав.
— Костяной, — бросил он. — Не врал торговец про железо. Больше без защиты из лагеря не выходить!
Стейн, побледневший после вепревого лечения, выдавил:
— Так ведь в ногу. На ногу кольчугу не наденешь.
— Плащи! Их такой стрелой не проткнешь. И ухо востро держать. Теперь ты! — и он оттащил меня в сторону.
— Чего я? — вырвался я. — Не мог я молча слушать, как вигговы люди нас хают!
— Да не о том речь! Ты же старшим был. Почему ты отправил Тулле и Стейна одних? Почему не пошел с ними? Притомился моржа рубить?
— А что, я должен везде с ними ходить, как с несмышленышами? Ты вон тоже старший, а с нами не пошел!
— Я вас втроем не просто так послал! Если бы ты был рядом, то уж как-нибудь бы приметил, откуда стрела! А, может, и лучника бы поймал! И ведь дело было пустяковое, а у тебя из двух бойцов один раненый!
Альрик не кричал. Вряд ли кто из ульверов нас слышал, разве что востроухий Хвит мог чего разобрать. И как я не хорохорился, мне был понятен гнев хёвдинга. Я и впрямь ошибся. Нам же сказали, что местные злы на торговца. Меня хёвдинг отправил не просто так, а потому что я сильнее всех в хирде. Кому как не мне отвечать? Я сам назвался старшим: пошел докладывать Альрику об огненной земле, решил, куда пойти за добычей, а Стейн и Тулле, даром, что оба старше меня на несколько зим, повиновались.
— Я понял. Моя вина. Забыл за зиму в Хандельсби.
— Понял? — тут же успокоился Альрик. — Вот и ладно. С кем хочешь в тройке быть, пока Стейн ногу залечивает? Хвита и Энока не трожь.
Конечно, их нельзя. Они же четырехрунные, первые по силе после меня.
— Сварта. Он парень надежный вроде.
Так и договорились.
К вечеру разожгли два костра и запекли моржовое мясо прямо на камнях. Мы сели рядом с Лейфовым хирдом, а Вигге устроился возле людей торговца. Открыли по бочонку пива, не чтобы напиться! Да и как напиться, когда один бочонок на три с лишним десятка человек? Скорее поговорить как следует, разделить и еду, и питье с новыми знакомцами, подружиться. Все-таки целый год вместе сидеть придется.
У Лейфа в хирде общались на равных. Его люди могли и пошутить над своим хёвдингом, и крик его изобразить, будто больная ворона кашляет. Но стоило только Лейфу раскрыть рот, как они замолкали и ловили каждое его слово. А ведь среди них были и равные ему по руне воины.
Я улучил момент и спросил у Лейфа, как он получил свой дар. Он не разозлился на мой вопрос, немного помолчал, отпил из чашки и неторопливо начал:
— Уж не знаю, дар это или насмешка богов. Я ведь всю жизнь такой был: мелкий, тощий, да еще и голос как у девчонки. Даже после получения первой руны отец, старшие братья, дядья и даже их жены не замечали меня. Будто я пустое место. Когда я говорил, меня не слушали. Когда кричал, смеялись. Я тогда думал, что всему виной мой голос.
Вот же забавно. Лейф и сейчас говорил тихонько и тоненько. Отвернись, и подумаешь, что девка говорит. Но тишина вокруг костра стояла такая, что было слышно, как поодаль о чем-то вещает Вигге.
— Так что больше всего я жаждал получить громкий голос. Вон как у Вигге. Чтобы рассказывать, как удачно сходил отлить, а все волей-неволей слушали и внимали.