Страница 46 из 98
Глава 5
На следующий день после пира Хандельсби обсуждал будущий турнир с иноземцами. Слова Рагнвальда повторяли из уст в уста так, будто бы на пиру сидели все жители: от дряхлой старушонки до распоследнего трэля. А описания соперников становились всё красочнее. Не северянин в мехах, а огромный великан, обросший шерстью с ног до головы. Не узкоглазый в желтом платье, а девка-карлица, у которой вовсе нет глаз. Не карл в кольчуге, а выползший из-под земли цверг в железном доспехе, и нет в том доспехе ни щелочки, ни стыка единого. Про бородатого мужика в белом не вспоминали, видимо, не смогли придумать достойного описания.
Жители ждали, когда же объявят об иноземных играх.
Я не прошел и одной улицы до конца, как собрал ворох городских слухов. Лохматый мальчишка клялся именем Орсы, что одно из соревнований будет по поеданию жареной свиньи. Кто быстрее и больше съест, тот и победил. Я схватил его за ухо и потребовал поклясться не именем самой доброй богини, а Фомриром. Тот лжецов терпеть не мог и всегда наказывал их за лжесвидетельство. Мальчишка заюлил, выкручиваясь, попросил прощения за обман, и я отпустил его, отвесив всепрощающий пинок. Фомрир бы явно хлеще отомстил.
Убийство двадцатирунной твари, скалолазание, глима и даже соревнование на мужскую выносливость… Чего только не придумали заскучавшие горожане?
Несмотря на обилие выпитого, я чувствовал себя замечательно, помнил всё, что происходило на пиру, и даже немного гордился своей выдержкой. Как я и думал, тут всё дело в тренировках: чем чаще пьёшь, тем больше можешь выпить и не опьянеть. Хотя до Болли Толстяка мне ещё далеко. Он пил вино и меда, как воду, и ни капли не захмелел. Если будут проводить соревнование по винопитию, то конунг должен выставить Болли без всяких сомнений.
Вечером к нам заглянул сам Магнус, конунгов сын. Я помнил, что он несколько раз засыпал во время пира, но потом ему принесли выпить какую-то дрянь, и он явно посвежел.
Ньорд и старуха засуетились, не зная, чем и угощать столь дорогого гостя. А я прямо зауважал парня. Мог бы прислать за мной трэля, но не постыдился и ногами сходить. Мне-то без разницы, а вот старикам — большая честь. Уверен, что соседи локти обгрызут с досады, что не они взяли нас на постой.
Он сел за стол, из вежливости отхлебнул кислого молока, поблагодарил старуху и обратился ко мне:
— Весело вчера было, да?
— Угу, — подтвердил я, не понимая, зачем он пришёл.
— Отец сказал, что помогать нам не станет. Никакого добивания подранков или что-то вроде того.
— Эмм, хорошо, — кивнул я.
— Я-то справлюсь. Я уже участвовал в охоте, знаю их повадки, слабые места. Половину шестой руны набил именно на гармах. А вот как ты справишься… Стейн ведь правильно сказал, от карлов там никакого проку. Обычно победителям-карлам позволяют добить еле живого зверя, чтобы те поднялись на руну.
У меня появились подозрения, что я помнил о вчерашнем пире далеко не всё.
— И что? Я же победитель, значит, и мне должны дать одного.
— Я так отцу и сказал. Но он ответил, что именем Фомрира шутить не стоит. И что обет — это серьёзно. И если отец поможет тебе, то бог-воин может отомстить ему, а месть конунгу — беда для всей страны.
Магнус говорил деловито, по-взрослому. Только я не мог понять, о чём.
— Обет? Какой обет?
— Ты не помнишь? — подскочил мальчишка. — Совсем?
— Помню танцы некрасивых девиц. Помню истории, которые мы рассказывали друг другу. Помню, как договорились насчет турнира с иноземцами. Еще танец с мечами был. А потом мы с Тулле ушли.
— Про охоту разговора не помнишь? А девку, по твоим словам, некрасивую, с которой ты чуть не подрался? И про браслет?
Я еще раз перебрал в памяти события прошлого вечера. Всё казалось очень четким. Я помнил вкус еды, помнил разговоры, лица иноземцев, брякание мечей под удары бодрана. Ни охоты, ни девок, ни драк не всплывало.
Магнус потер вспотевший лоб и пробормотал:
— А я сказал отцу, что ты вовсе не пьяный был. И девка сама виновата.
— Да ты не томи. Толком объясни, что там было-то! — не выдержал я.
Тулле, до того вежливо сидевший в глубине дома, припрыгал на одной ноге, плюхнулся рядом, положил голову на руки и приготовился слушать. На удивленный взгляд Магнуса он ответил:
— Люблю истории про пьяного Кая!
А еще друг называется. Предатель!
Магнус вздохнул, разом допил молоко, скривился. Весьма выдержанный парень. Видать, отец его крепко учит.
— Ты это… я и сам не всё помню, кое-что мне самому пересказали, так что уж как получится. За столом зашел разговор про охоту на гармов. Карлам было интересно, как их лучше убивать, какое оружие брать, нужны ли лыжи. Тут Стейн ляпнул, мол, карлы могут вообще ничего не брать, от них никакого проку. Взрослый гарм равен пяти, а то и шестирунному воину. Так что если карл кого и сможет убить, то лишь подранка, которому пасть заткнули и лапы отрубили. И он прав. Прошлой зимой я был на пятой руне, и мне подвели гарма. Я добрый час с ним рубился. Если бы не подмога хельтов, которые удерживали тварь от побега и мешали ей загрызть меня, то и вовсе бы не справился.
Понял. Во время охоты лучше держаться подальше от гармов, поближе к хельтам.
— Тут ты заявил, что жалкая пятирунная псина тебя не испугает. Мол, ты и с великаном махался, а тот посильнее гармов будет.
Тулле тихонько рассмеялся. Сволочь!
— Стейн сказал, что поглядит, как ты подожмешь хвост в лесу, когда тебя окружат эти твари. Тогда ты поднялся и сказал, что даёшь обет. Мол, не держать тебе за всю жизнь во рту ничего хмельного, если ты самолично не убьешь хотя бы одного гарма.
Тулле заржал в голос. Я помрачнел. Если бы не эта дурацкая похвальба, тогда я смог бы убить одного подранка. Это не подняло бы меня до пятой руны, но приблизило к ней. А теперь мало того, что никого не убью, так еще и пить нельзя будет!
— Ладно, — с трудом выговорил я. — А с девкой что?
Могло быть и хуже. Мог ведь сказать, что больше ни с одной бабой не возлягу. Или не пролью ни одной капли крови. Или вообще побрею голову и пойду бить поклоны солнцу, а там ни мяса, ни пива, ни баб.
— Танцовщицы иноземные снова вышли плясать. Все уже размякли к тому времени, так что их прямо во время танца расхватали.
Мой якобы друг уже не мог смеяться и лишь тихонько похрюкивал. Задыхаясь, он еле сумел проговорить:
— Я видел… видел, как ты, почти не шатаясь, встал. Схватил ту, что поближе, и пошел к выходу. Там тебя… тебя Стиг развернул и толкнул обратно. Мол, нечего девок воровать… А ты ведь… ведь опять на корабль ее потащил, да? Зимой! Полуголую! — и рухнул на стол, уже больше икая, чем смеясь.
И тут я вспомнил. Хоть черноволосая и темноглазая, но она была не так уж и плоха. Мягкая, гибкая, послушная. Делала всё, что было велено, хоть и не понимала по нашему совсем. А потом, когда я задремал, стянула с руки браслет, который мне конунг подарил. Я проснулся, а браслета нет. И девки тоже. Тогда я ломанулся обратно в залу, там девок не было. Я начал вламываться в отгороженные комнатушки, заглядывать всем встреченным женщинам в лицо, но куда там… Все одинаковые! Черноволосые, темноглазые. Пару раз получил по роже, пару раз удалось врезать самому. Тот же Стиг Мокрые Штаны остановил меня, когда я хотел ворваться в отдельно пристроенную комнату. Видать, там кто-то важный был. Стиг спросил, чего я людям мешаю. Помню, что тыкал ему в лицо рукой и пытался объяснить, что браслет пропал. Он усадил меня обратно за стол и сказал ждать.