Страница 89 из 93
Зычный мужской голос легко перешел с бриттского на мой язык:
— Хирд ульверов обвинили в сожжении второго дома карла Хрокра, взяли с них виру серебром и оружием, хускарл Кай по прозвищу Безумец чуть не убил карла Хрокра, потому конунг Харальд сказал быть ему изгоем два года, ему и всему его хирду, хоть и не Кай там хёвдинг. А недавно сгорел дом, где жил сам карл Хрокр, и в нем сгорели и карл Хрокр, и его жена, и все рабы. Люди видели двух убегающих человек, у одного был с собой мешок. За ними отправили погоню, гнали два или три дня, а потом их следы затерялись в болоте. Конунг Харальд назначил награду за головы Кая и ульверов, и несколько вольных хирдов ищут их.
Я никак не мог разглядеть говорившего из-за плеча Полузубого, видел только морду мула с уздой, но голос казался знакомым. Даже не голос, а говор. Его нордский был хорош, но некоторые звуки он произносил иначе, не как мы и не как бритты.
— Ты сам видел хускарла Кая?
— Не думаю. Норды нечасто заходят в сольхусы.
Точно! Сольхус! Жрец Солнца. Он мне еще про берега и лодку втирал.
— Значит, ты не сможешь его узнать?
— Если видел, то скажу как есть.
— Погляди и скажи, видел такого норда или нет!
И Полузубый толкнул меня вперед.
— Жрец! — сощурил я глаза.
— Норд, которого коснулось Солнце, — он тоже узнал меня.
— Значит, ты его видел, — вмешался Полузубый.
— Видел, но он не назвал тогда имени. С ним был еще один юноша, молчаливый и спокойный.
— Не этот?
И Полузубый указал на Живодера.
— Нет, другой, и на нем лежала тьма.
— Может ли этот хускарл быть тем Каем?
Жрец еще раз внимательно оглядел меня.
— Именно так его и описывают те, кто ищут. Он предпочитает топор мечу и драки миру.
Полузубый поблагодарил жреца и уволок меня с Живодером в сторону.
— Значит так, изгой. Я почти верю твоим словам. Если ты и впрямь изгой и убийца, тогда я позволю тебе жить с нами. За ограду ты, конечно, и шагу не сделаешь, но сможешь выходить из дома. Но сначала последняя проверка! Где тот мешок? Если скажешь, что утопил его в болоте, я прямо здесь перережу тебе горло.
Живодер хотел что-то сказать, но Полузубый знаком приказал ему молчать.
— Говори, норд. От этого зависит твоя жизнь! Что лучше — жизнь или серебро?
— Я перетащил мешок на другой берег Ум, там протащил его немного, а потом закинул в первый попавшийся овраг. Как описать — не знаю. Сам не уверен, что смогу отыскать то место.
— Долго бежали от реки? Где перешли на берег? Глубокий ли овраг?
Как смог, я пересказал, но в конце добавил:
— Да, может, уже и отыскали тот мешок давно!
— Что там было?
— Серебро, немного золота и кольчуга.
Полузубый принялся выспрашивать Живодера, и тот отвечал, но тоже не особо уверенно, так что бритт на время отстал от нас. И никто не поволок меня в землянку, как это бывало после каждого выхода в уборную. Я аж ошалел от такой свободы: свежий не задымленный воздух, серое мокрое небо, коровье мычание, дрожь от осенней прохлады, — и всё это мое.
Я неспешно прошелся по площади, чтоб проверить границы свободы, посмотрел на улицы и дома, снова пробрался в толпу, где жрец что-то вещал на бриттском, а люди вокруг внимательно слушали его. Потом жрец отвел мула в сторону и снял поклажу. В одном из свертков оказались железные изделия: головы топоров, молотов, гвозди, сырые крицы; в другом мешке — соль, в третьем — что-то еще. Жрец вытаскивал и отдавал всё Полузубому, а уже тот распределял вещи между поселенцами. Когда раздача закончилась, жрец отвел мула к загону для скота и пошел напрямую в один из домов. Видать, не в первый раз здесь.
— Значит, я — лазутчик, а девятирунный жрец из чужих земель — нет? — спросил я у Полузубого.
— Что, спина зажила, так сразу язык распустился? — нахмурился бритт.
— Я его в Сторборге видел. Он там с трэ… с безрунными бриттами возится, про бога-Солнце болтает. Ты же сам говорил: «Когда все бритты снова поверят в Дану и Домну…»
— Этого жреца я знаю больше трех лет. Благодаря нему мы не сдохли тогда в лесу, израненные, без припасов, без теплой одежды, без скота. Он привозит нам нужный скарб, рискуя жизнью. И если взамен он хочет всего лишь рассказать о своем боге, почему я должен ему запрещать?
Звучало вполне разумно.
— Неужто за ним никто не следит? Куда он едет, зачем…
— А не слишком ли далеко ты суешь свой нос, нордур?
Я задумался. Неужто жрец Солнца и есть посланник Ульвида? Никогда бы не подумал. И норды в Сторборге, видимо, тоже не думали, что такое возможно. Кто заподозрит жреца, который целыми днями возится с рабами? Наверное, жрец знает обо всем, что происходит в городе и окрестностях, не меньше, чем пронырливый Фарлей. Бритты… Кто обращает внимание на рабов? В доме Эрлинга я зачастую забывал о присутствии рабынь, пока одна из них не заговаривала со мной. Отец при них обсуждал дела с Кнутом, при них ругал меня и спал с матерью. И если бы кто-то захотел следить за отцом, ему нужно было всего лишь поговорить с рабынями.
Ульвид делал именно это, но чужими руками. Фарлею доверяли, потому что он был свой, такой же безрунный, а жрецу — потому что он помогал бриттам, не родился нордом и был человеком бога.
Херлиф теперь казался мне глупцом. Зачем рисковать собственной шкурой, если можно подослать бабу к хирдману Скирикра? Или угостить его пивом, прикинувшись случайным выпивохой?
У меня голова пухла от таких мыслей. Это что же, любой случайный человек может оказаться не случайным? Я с подозрением покосился на Живодера, но передумал. В этого бритта чужая идея не влезет, слишком уж много у него своих безумий.
— Это тебя надо проверять, а не жреца, — сказал Полузубый.
— Так почему же ты не проверил? Почему не засунул пятками в костер? Почему не оставил висеть на столбе? Почему поверил словам первого попавшегося бритта, которого ты не знаешь? Неужто среди бриттов не бывает предателей?
Наверное, долгие размышления под инструментами Живодера заточили мой разум. Я вдруг понял столь хорошее отношение Полузубого.
— А ведь ты знал! Ты с самого начала знал, кто я такой. Лесной волк[21] сказал тебе!
Взгляд Полузубого дрогнул, метнулся в сторону. Я же не сводил с него глаз.
— Ведь так? Тогда зачем вот это всё: столб, бой с Живодером, моя спина?
Бритт схватил меня за грудки, притянул и просипел сквозь оставшиеся зубы:
— Ты угадал. А ещё «лесной волк» сказал, чтобы я немного поучил тебя уму-разуму. Кажется, с этим я справился.
Я едва касался земли пальцами ног, но всё же сумел оскалиться.
— Никакого мешка ты не получишь! Это моя добыча.
Полузубый отпустил рубаху, сплюнул и сказал:
— Зато твоя спина стала моей добычей!