Страница 71 из 81
Ильдария напряглась от этих слов, пока Люциан не возразил: — Я сказал, что ты можешь увидеть ее, я не говорил, что она будет одна.
— Я хочу побыть с ней наедине, — настаивал Хуан.
— Этого не произойдет, Хуан, — почти с сожалением сказал Люциан, и Ильдария быстро взглянула на него, задаваясь вопросом, на чьей он стороне.
Хуан выругался от разочарования. — Я ждал двести лет, Люк. Я заслуживаю…
— Ты облажался двести лет назад, Хуан. Ты напал на нее. Теперь она не чувствует себя в безопасности с тобой. И я не заставлю ее смотреть на тебя в одиночестве и в страхе.
Ильдария нахмурилась и выпрямилась, разозлившись на Люциана за то, что тот показал тревогу, которую она сейчас испытывала.
— Я никогда не хотел, чтобы это случилось, я сказал тебе, что это…
— А теперь скажи ей, — перебил Люциан. — Ты можешь либо сделать это на глазах у всех, либо бросить ее и уйти.
Бросить ее? Ильдария посмотрела на Люциана, но он проигнорировал ее и просто уставился на Хуана, ожидая, когда он решит, что он собирается делать. Отказавшись от ответа на свой безмолвный вопрос, Ильдария оторвала взгляд от сурового лица Люциана и перевела взгляд на свои руки, признав себе, что во всем этом есть и светлая сторона, чем бы это ни было. Все меньше и меньше было похоже на то, что ее привезли сюда для казни.
Ильдария действительно почувствовала, как хмуро посмотрел на нее Люциан. «Конечно, тебя не казнят. Ты должна услышать, что Хуан хочет сказать. В прошлом есть вещи, о которых ты не знаешь, а должна знать.
— Ты думала, что тебя привезли на казнь? — воскликнул Хуан, выглядя расстроенным. — , — пробормотал он, а затем сделал паузу и сказал с удивлением, — и все же ты пришла. Ты смелая, mi amor.
Ильдария напряглась от нежности, но ответил Люциан.
— Я предупреждал тебя, она думала, что ты охотился за ней все эти годы, чтобы наказать ее за то, что она откусила твой…
«!» Хуан прервал его, вздрогнув, прежде чем Люциан успел точно сказать, что она откусила. Затем он покачал головой и сел на диван напротив Ильдарии. Хуан быстро потер лицо, а затем поднял на нее затравленные глаза и выдохнул по-испански: — Я искал тебя двести лет, Анджелина. Но не для того, чтобы наказать тебя. Я не хотел тебя наказывать. Я искал тебя, потому что ты моя спутница жизни».