Бессмертный ангел

Джи Джи кивнул. «Я позвонил родителям после того, как поговорил с Мирабо и Тайни. Я подумал, что должен рассказать им о нас и сообщить, что мы, возможно, скоро прилетим. Это казалось лучше, чем просто появиться и довести мою мать до истерики». Он сделал короткую паузу, но затем быстро добавил: «Я хотел посоветоваться с тобой, прежде чем бронировать билеты или что-то в этом роде. Я не собирался похитить тебя как пещерный человек.

Он услышал ее вздох позади себя, а затем она прошептала: «Хотела бы я обнять тебя прямо сейчас».

— Я тоже, — признал он хриплым голосом, но потом покачал головой. — К сожалению, сейчас нам нужно поговорить, а если ты меня обнимешь…

«Этот разговор не состоится», — сказала она смиренно.

Он услышал, как она пересекает комнату, и скрип выдвигаемого стула. Джи Джи не удивился, увидев, что она снова обосновалась у острова, когда оглянулся.

— Итак, поговорим, — решительно сказала она, прочищая горло. — Ты рассказал о нас своим родителям?

В ее голосе явно чувствовалась тревога, и Джи Джи повернулся к плите, чтобы скрыть улыбку, которая начала искривлять его губы. Это была тревога партнера, которому угрожали ужасные родственники, о чем ему не нужно было беспокоиться, поскольку Ильдарии давно умерла, а другой семьи у нее не было. Эта мысль прогнала его улыбку, и он заверил ее: «Они были очень рады».

«. Конечно, — пробормотала она рассеянно. «Они надеялись на это в течение долгого времени».

«Да. Так что не о чем беспокоиться. Ты можешь быть троллем, и они все равно будут любить тебя, а ты не тролль. Они будут обожать тебя. Черт, моя мать, вероятно, упадет на колени и будет целовать твои ноги, как только она войдет в дверь.

«Что? Подожди!» — сказала она с тревогой. «В какую дверь? Ты же сказал, что мы не поедем в Англию.

— Мы нет, — согласился он. «Но мои родители летят сюда. Роберт хочет помочь решить эту проблему, а Мать…

Джи Джи остановился и резко обернулся на задыхающийся звук Ильдарии. Его глаза недоверчиво расширились, когда он увидел выражение ее лица. Его прекрасная смелая девочка, которая прошлой ночью сразилась с двумя силовиками и надрала им задницы, выглядела напуганной мыслью о встрече с его родителями. Она была бледна, ее золотисто-карие глаза были, как блюдца, рот скривился в ужасной гримасе, и она схватилась за горло, как будто действительно задыхалась. Затем она начала бормотать что-то по-испански, ее руки внезапно оторвались от горла и взлетели так, как он никогда раньше не видел, когда она начала то ли возмущаться, то ли, молиться. Он не мог сказать. Он не мог понять ни единого слова из того, что она говорила. Но испанский, конечно, красивый язык, подумал он. И ее руки были похожи на маленьких птиц, когда она махала ими. Красиво.

Резко остановившись, она нахмурилась и сказала: «Почему ты так смотришь на меня?»

«Я просто никогда раньше не видел, чтобы тебя что-то так возбуждало», — сказал он с медленной улыбкой, а затем добавил: «Ну, кроме секса».

Ильдария вспыхнула ярко-розовым румянцем и простонала: «Они возненавидят меня».

— Нет, — заверил он ее. «Они будут любить тебя до чертиков. Моя мать ждала тебя почти двадцать лет.

«Она ждала бессмертную, которая заставит тебя пройти оборот. А я не смогла. Я подвела ее, — завопила Ильдария, уронив голову на поверхность острова.

Джи Джи неловко поерзал и нахмурился. «Ты ни в чем не виновата. То, что я не соглашаюсь на оборот, не имеет к тебе никакого отношения.

«Конечно, виновата», — сказала она, садясь с раздражением. Она на мгновение нахмурилась, а затем закрыла глаза и застонала. «Она придет сюда, и она…» Ильдария покачала головой, а затем снова заговорила по-испански.

Это заставило Джи Джи волноваться, если бы он понимал язык. Или, может быть, ему лучше не знать. Ее предположение, что ее недостаточно, чтобы заставить его захотеть повернуться, вызывало чувство вины. Он никогда не думал, что она так воспримет это, и это было смешно. Потому что если бы кто-то и мог убедить его обратиться, он был на сто процентов уверен, что это была бы Ильдария. Он даже задумался об этом, ненадолго, прежде чем его более разумная сторона напомнила ему, что он совершенно счастлив быть смертным и жить смертной жизнью.

— Когда они прибудут?

Внезапный английский привлек его внимание, и Джи Джи моргнул и переключил свои мысли, чтобы ответить ей. «Ну-"

— Тамошний Совет не сочтет это чрезвычайной ситуацией, так что они наверняка не смогут организовать полет до завтра, не так ли? — с надеждой спросила она.

— Э… ну, Роберт входит в Совет, — неохотно признался он. «И он позвонил мне после разговора со Скотти — он глава Совета Великобритании», — объяснил Джи Джи, а потом продолжил. — Скотти согласился сопровождать его и мою мать, чтобы разобраться с ситуацией с Вильяверде.

К его большому удивлению, это несколько успокоило ее опасения. «О, хорошо, хорошо. Как глава Совета я уверена, что этот Скотти не может просто так все бросить и вылететь. До их отъезда могут пройти дни. ?»

«Э…» Джи Джи неловко переминаясь с ноги на ногу, сказал: — Не дни, Ильдария. Скотти — хороший друг моих родителей, и он знает, как они беспокоились о том, найду ли я спутницу жизни, стану ли я спутником жизни для кого-то или чего-то еще, — пробормотал он и покачал головой. «Он не заставит их ждать несколько дней. На самом деле, они, вероятно,…

Его прервал стук в дверь.

— Я открою, — сказала Ильдария вдруг серьезно и мрачно.

Кивая, Джи Джи вернулся к своему бекону. Этот был готов, поэтому он начал вынимать его на тарелку, покрытую бумажным полотенцем, которую он приготовил заранее. Он достал яйца из холодильника, когда Ильдария привела Люциана на кухню. Джи Джи мельком взглянул на человека, а затем перевел взгляд на ЭйчДи, ожидая обычного лая и визга, но пес сидел неподвижно и напряженно там, где он только что лежал. Он также с настороженностью смотрел на Люциана Аржено, не выглядя ничуть заинтересованным в том, чтобы привлечь внимание этого человека своим лаем.

Это что-то новенькое— подумал Джи Джи и повернулся к холодильнику, чтобы взять вторую пачку бекона, которую принес с собой. Он принес его с собой, думая угостить Мирабо и Тайни, но они еще раз отказались, когда он остановился, чтобы предложить им, проходя через коридор, так что он приготовил только одну упаковку. Люциан, однако, никогда не отказывался от еды. Мужчина всегда был голоден. Джи Джи был уверен, что если он не поджарит второй пакет, то им с Ильдарией посчастливится получить, хотя бы, по кусочку бекона. Люциан Аржено съедал все до последнего кусочка того, что бы не приготовили.

— Люциан, — сказал он в знак приветствия, неся яйца и бекон и ставя их на прилавок рядом с плитой.

— Джошуа, — поприветствовал его Люциан в ответ. Этот человек не любил прозвищ, если только это не было прозвище, которое он дал человеку. Джи Джи всегда был для него Джошуа.

Он заметил удивленное выражение лица Ильдарии при использовании его имени, а затем Люциан сказал: — Тогда зови его Джошуа, Анджелина. По крайней мере, в такие моменты».

Когда Джи Джи взглянул на пару, на странный комментарий, Ильдария нахмурилась и объяснила: «Он снова очень грубо читал мои мысли, и» — ее хмурый взгляд стал мягче, — «я подумала, что мне нравится твое имя, и мне неудобно называть тебя Джи Джи когда мы… близки, — сказала она, краснея, и тут же продолжила. «Это прозвище, и в такие особые моменты оно кажется неуважительным или безличным».