Страница 66 из 82
Глава 1765
Позади Хаджара захлопнулись простые деревянные двери, обитые железными скобами. А сам отряд оказался посреди довольно просторной комнаты.
Помещение шириной в пару десятков метров и высотой потолков около пяти. По стенам висели мерно чадящие факелы, иногда выхватывающие очередные руны и…
— Не двигайтесь! — выкрикнул Арнин. — Не сходите с места!
Гном, в этот момент собиравшийся что-то поднять с пола, выругался и выпрямился.
— Все еще не понимаю, — проворчал Шакх. — Как они так быстро до нас добрались. Буря должна была сдерживать их хотя бы дней пять.
— Старик уже давно тут живет, — напомнила Лэтэя. — Наверняка знает способы, как… Проклятье, Шакх! — вдруг выкрикнула она, словно опомнившись. — Мы действительно будем это обсуждать сейчас.
— А когда еще, — пожал плечами Пустынный Волк, обнажая сабли, но как и было велено — не сходя с места. — Они сейчас сломают стенку Хаджара и вломятся…
Шакх замолк на полуслове, но Арнин все равно решил напомнить:
— Не вломятся, — произнес оборотень. — Даже если рискнуть шагнуть в арку, в чем я не сомневаюсь, то окажутся в совершенно другой комнате.
— Почему не сомневаешься? — прищурился гном.
— Потому что у Нарнира тоже есть способ навигации в лабиринте, — ответил за Арнина Хаджар. — И если он есть у Нарнира, то и у его исполнителя. А значит мы в лабиринте не одни.
— Генерал прав, — кивнул оборотень. — И, увы, Нарнир может ориентироваться здесь куда лучше, чем я. Так что время опять не на нашей стороне.
Каждый в отряде выругался на своем родном языке. Признаться, в последнее время (что за дурацкий каламбур) лично генералу уже надоело играть в догонялки с минутной стрелкой. Но, с другой стороны, когда было иначе…
— Почему мы не должны двигаться? — спросил Артеус, возвращая остальных в реальность.
Да, за ними гнались наемник и, возможно, сильнейший из горцев — Старик, но на данный момент имелась и более насущная проблема.
— Каждая комната в лабиринте представляет отдельную опасность, — Арнин обнажил кинжалы и позволил телу покрыться короткой шерстью. — Но их можно смело поделить на три категории. Самая простая — стражи. Големы, монстры, живые мертвецы, порабощенные духи или демоны и…
— Мы поняли, — перебил Шакх.
— Ну да, — кивнул оборотень. — В общем — стражей можно просто убить и тогда появятся выхода.
На словах “появятся выходы” Хаджар обратил внимание, что когда за ними захлопнулась дверь, то он не заметил, чтобы в комнате были какие-то еще двери.
Генерал оглянулся и, как уже догадывался, увидел перед собой ровную каменную кладку.
Никакого выхода.
Ну или входа.
Смотря с какой стороны посмотреть.
— Вторая комната — головоломки, — продолжил Арнин. — Загадки самого разного толка. Обычно в них я проводил дольше всего времени. Одна такая вообще отняла у меня полтора года, пока я не понял в чем проблема.
Артеус в ответ на это надменно хмыкнул. Маги…
— И третья, самая поскудная разновидность, — скривился Арнин, которому явно неприятно было об этом говорить. — ловушки. Иногда, конечно, они бывают простыми, но порой бывают и вот такие — волшебные.
С этими словами оборотень обвел взглядом стены. Хаджар присмотрелся и увидел, как на камнях постепенно проявлялись, пульсируя угрожающей энергией, которая, казалось, пыталась бросить вызов непрошеным визитерам.
Воздух рядом волшебными символами искрил вспышками силы и энергии, давая ясно понять, что чем точно не станет лабиринт, так это простой прогулкой.
— Давайте не будем терять время, — Артеус поднял посох и, игнорируя выкрик Арнина:
— Постой.
Сделал шаг вперед.
Но… ничего не произошло.
— Я…
Артеус взмахнул рукой, заставляя Шакха замолчать и жестом указал последнему, чтобы тот не говорил не двигался. Пустынный Волк, играя желваками, выполнил наказ, но взглядом словно повторял мысль генерала.
Маги…
Волшебник подошел к ближайшей к нему стене и, прищурившись, начал внимательно осматривать руны. Он поднял ладонь и пальцами, медленно и размеренно, проводил над линиями древних символов, а те отбрасывали отсветы на его обветренное, немного уставшее лицо.
Наконец волшебник прошептал какое-то заклинание, явно пытаясь распутать нити чар, связывающих руны в единое заклинание (уроки все же, не прошли для Хаджара даром и он немного понимал, что Артеус делал), но те ответили лишь непреклонной тишиной.
А затем, будто негодуя наглой попытке мага, руны начали меняться, их отсветы смешивались потоками туманного жидкого огня. Артеус напрягся, понимая, что ловушка захлопнулась. Внезапно руны, подтверждая опасение, выплеснули в реальность поток острых, как бритва, ледяных осколков, закруживших вокруг волшебника яростным штормом.
Сила, исходящая от заклинания, заставила даже Хаджара потянуться к мечу. Не будет преувеличением сказать, что мощь чар сравнялась по силе с ударами Гардаграга.
Артеус среагировал молниеносно, его руки сплетали сложные узоры, призвавшие порыв рыжего ветра, вихрем ворвавшегося внутрь шторма. Осколки льда, подхваченные магией Артеуса, безвредно разлетались в стороны, разбиваясь ледяной пылью о стены лабиринта.
Но на этом битва магии, кажется, только начиналась.
Не успокоившись, руны вновь переплелись в новых формах, на этот раз порождая массивную змею, чье тело пылало расплавленной лавой. Та легко скользнула в сторону противника. Ее огненный взгляд был устремлен на Артеуса, который даже не шелохнулся при виде чар, даже более могущественных, чем первые.
Легким мановение руки и посоха волшебник вызвал проливной дождь, который погасил пламя, дававшее жизнь существу. Змея зашипела в агонии, а ее тело превратилось в обсидиан, тут же взорвавшийся мелкой крошкой, посекшей стены, но не тронувшей отряда.
Но не успели Лисы даже вздохнуть, как третье заклинание появилось из рун — торнадо тьмы и отчаяния, который грозил поглотить группу, вытягивая из энергию и Терну. Но Артеус, словнопредвидя подобный поворот, уже сплетал из волшебных слов свое собственное заклинание. Когда вихрь приблизился, волшебник ударил посохом о пол и из навершия вырвалась вспышка ослепительного света. Оформившись сотней призрачных солдат, она исполосовала тьму, заставляя ту вернуться обратно внутрь рун.
Руны, словно обладая разумом, не сдавались, а их свет становился все ярче и будто даже… материальнее. Наконец они, породили призрачного рыцаря; воина из давно забытой эпохи. Туманная фигура, с высоко поднятым бесплотным клинком, бросилась на врага. Но Артеус даже век назад нельзя было назвать тем, кого можно смутить или удивить в схватке магических умений.
Волшебник разом призвал столько энергии и Терны, что их хватило бы, чтобы сразить небольшой отряд Небесных Императоров из долины. Волшебными словами он превратил рыцаря в пылающий огненный дух, подчинив того своей воле. Уверенным жестом волшебник послал дух обратно к рунам, и обжигающее пламя поглотило древние символы, заставляя тех трескаться и рассыпаться.
И все же, как бы ни был силен волшебник — сражение, протекавшее на глазах отряда, никоим образом нельзя было назвать простым. Силы, кружившие в комнате, поражали воображение даже генерала, не раз становившегося свидетелем умениям потомка Пепла.
Так что к этому времени Артеус уже тяжело дышал, а последствия битвы отражались на его лице кровоподтеками и неестественной бледностью. Однако руны не проявляли никаких признаков того, что они хоть немного ослабли. Вместо этого чары Горшечника создали пятое, заклинание, вливая в него какой-то уж совсем немыслимый запас силы. Массивный голем из камня и железа, огромная форма которого заполнила добрую четверть комнаты, взревел раненным бизоном. Глаза-кристаллы конструкта пылали яростью, направленной на Артеуса, и земля содрогалась под его весом.