Ветер

Теперь на север вдоль тысячекилометровой стены из скал, торчащих из воды.

Событие тридцать девятое

Если вы хотите насладиться радугой, будьте готовы пережить шторм. Уоррен У. Вирсбе

Капитан-лейтенант фон Кох сто раз прочёл всё, что имелось у него про Форт-Росс. Материалы предоставил князь Болоховский, когда в Редут-Калле инструктировал. Ой-ё-ёй, сколько же времени прошло. Был сентябрь 1851 года, а сейчас май 1852. Восемь месяцев. Конечно, не полноценное кругосветное плавание, но всё же приличная его часть. И назад, если доведётся плыть вокруг Африки, то там уже обжитые места, а не та пустыня, по которой они шли два последних месяца.

Ветер был почти попутным, плюс Перуанское течение подгоняло корабли и только один раз они попали в бурю. После непродолжительной стоянки в Лиме корабли на пятый день угодили в самый край серьёзного, судя по всему, шторма. «Аврору» утащило почти до Галапагосских островов. Особых повреждений корабль не получил и можно было следовать дальше, но не судьба. По договору с остальными капитанами, местом встречи после Лимы был назначен самый северный город Перу — Трухильо, если произойдёт то, что и произошло — буря раскидает кораблики по бескрайнему океану. Теперь придётся возвращаться назад. Владимир Фёдорович сделал замеры, когда показалось Солнце и нанёс полученные координаты на карту. Их отнесло и севернее, и западнее, не совсем ещё Галапагосские острова, но близко. Теперь два, а то и три дня двигаться назад к Трухильо.

На этом неудачи закончились, все три корабля с разницей в один день прибыли в порт. Пополнили запасы воды, купили фруктов и овощей и пошли снова на север. И вот третьего мая подошли к бухте или правильнее к глубокому заливу, названному в честь героя Ларги и Кагула Румянцева. Сказать, что всего чуть больше десятка лет назад здесь была огромная верфь, которая спускала на воду суда, в том числе бриги и шхуны водоизмещением до 200 тонн для нужд колонии, а также на продажу соседям-испанцам и промышлявшим в этих водах североамериканцам, было нельзя. Не верилось в это. Сейчас имелся покосившийся, а местами и провалившийся деревянный пирс, были сложены и догнивали несколько куч, по-иному и не назовёшь, бревен, имелось несколько сараев с заколоченными окнами и дверями и десяток домов, в таком же состоянии. И только над двумя крайними небольшими домами вился дымок и на берег было втащено насколько довольно больших лодок с мачтами. Очевидно, с них рыбачили, больше ни для чего они служить не могли. На берегу, возле лодок, висели на просушке три сети. Людей сначала не было видно, но, когда три корабля вошли в бухту из тех самых домиков, над которыми вился дымок, вышло с десяток человек и прикрываясь ладонями от солнца, стали вглядываться в пришельцев. Видимо не так часто сюда заходят корабли, раз всё население высыпало на берег и не уходит, отлично понимания, что не скоро ещё корабли подойдут ближе, бросят якорь, спустят шлюпку и люди на них доплывут до берега. А солнце уже давно перевалило за полдень и спускается на запад в океан, мешая рассмотреть два огромных корабля и шхуну.

Владимир Фёдорович тоже на солнце оглянулся, прикидывая, стоит ли спускать шлюпку, а то в темноте напорются на камни. Сейчас в шесть вечера по местному времени будет пик прилива. И к этому времени они не успеют, а потом начнётся серьёзный отлив и пристать к берегу будет вообще не просто. Если ориентироваться по широте залива Румянцева, а это 37 градусов северной широты, то приливы и отливы здесь не маленькие — разница может двух метров достигать. А вот в восемь утра начнётся прилив. Тогда и высадятся.

Люди ходили по палубе весь вечер возбуждённые. Гадали, кто те неизвестные рыбаки, что стояли до самого темна на берегу, пока вечерние сумерки не скрыли их окончательно. Кох и сам гадал. Но версий было много и то, что это русские, была далеко не на первом месте. Князь Болоховский сказал, что всех поселенцев в 1841 году после продажи Форта-Росс эвакуировали в Ново-Архангельск. Так, что это либо американцы, либо местные индейцы. Хотя, могут быть и испанцы. Да и чего гадать, утром сами скажут.

Спал капитан-лейтенант плохо, думы одолевали, о жене и дочке, что остались в страшно далёкой отсюда Туле, не выдержал, зажёг светильную лампу, изготовленную на заводе князя Болоховского, достал фотографию им присланную в Кронштадт, вернее три фотографии. Жены Эммы отдельно, дочери Эрики, состроившего ему рожицу, и общую фотографию на фоне красивой ротонды. Глядел, гадал, смогут ли вылечить. Так и отключился за столом, и чуть не сразу был разбужен, тревожным заполошным набатом рынды.

Капитан выскочил на палубу. Подбежал к мостику и глянул в подзорную трубу туда, куда указывали руками люди, столпившиеся у фальшборта.

К ним галсами против ветра двигалась та самая парусная рыбачья лодка, что они видели на берегу. Не утерпели местные, сами в гости плывут.

— Бросьте им штормтрап, — Владимир Федорович отыскал глазами Дондука, — Как думаешь, сотник, наши люди?

— Знаете, что сказал бы дархан Дондук? А я знаю, — дождавшись пожатия плечами капитана продолжил калмык, — Он бы сказал: «Тут русский дух, тут Русью пахнет». Кто бы они не были, вскоре станут нашими. Мы пришли навсегда.

Именно в это время над фальшбортом показалась нечёсаная голова азиата. Голова явно слышала последние слова сотника.

— Хей! Ура! Вы руская⁈

Событие сороковое

ГОСПОДЬ не золотая рыбка, чтоб выполнять всякие желания!

Сказать, что Сашка забросил все дела и занялся подготовкой экипажей для двух фрегатов, так нет. Нечем было заниматься. Школа гардемаринов работает, там процесс отлажен. Суворовское училище дворянских недорослей в артиллеристов перековывает. И даже школа спецназа ГРУ, или калмыков, и та спокойно фунциклирует. Программы есть, учителя тоже. Всё само крутится, успевай только в топку денежки подкидывать. Не мало. Очень не мало. Сотни детей нужно кормить, одевать, платить очень и очень большие деньги преподавателям, там ведь всё люди не простые. Плюс уголь и дрова. Плюс… да легче минусы посчитать. Но, тем не менее, вертится само.

Два новых училища для моряков только в самом начале потребовали вмешаться. Нанял управляющего в Туле Андрюха Павлидис вместе с тремя бригадами плотников, и они за две недели срубили восемь больших зданий под казармы. Ещё за неделю печники отгрохали там печи голландки, а строители за бани принялись. И к тому времени, как первые двести моряков прибыли в Басково, всё уже готово было. Даже учителя с Московского университете дружно переехали вместе с семействами и обжились в новых теремах, построенных по образу терема в Болоховском.

К приезду следующих двух сотен матросов и для них всё было готово. Учиться и те и другие будут полтора года до августа 1853 года. После чего вторая группа, надо понимать, поедет на Крымскую войну, в Севастополь. А первая в Кронштадт, и там всё, как и с «Авророй», добрать людей в Ирландии и в неметчине, доплыть до Бостона, загрузить на борт артиллерию, порох, бомбы, ружья, или точнее, винтовки казнозярадные Шарпса в вариантах и пехотной винтовки, и кавалерийского карабина, если их уже выпускают, револьверы Кольта, и быстрее вокруг мыса Горн и вдоль побережья обеих Америк к Петропавловску. Нужно успеть туда до налёта эскадры контр-адмирала Дэвида Пауэлла Прайса. Устроить ему там тёплую встречу. Даже горячую. С его крохотными пушками и неслаженными действиями англичан и французов встреча с орудиями Дальгрена будет поводом не только застрелиться, как в реальной истории, но и утопиться после этого вместе со всей эскадрой.