Ветер

На бриге явно не поняли манёвр фрегата, уклонившегося от боя со шхуной. Англичане начали поднимать сигнальные флаги, но несмотря на уменьшившуюся парусность, «Аврора» вышла на расстояние в три кабельтовых раньше, выразить своё «фи» британцы не успели.

— Огонь! — Дондук дал своим, засевшим у борта стрелкам, отмашку.

— Огонь! — чуть помедлив скомандовал и капитан Николай Николаевич Болоховский артиллеристам. Команду сдублировали и на нижней палубе, — Огонь!

Сначала борт окутался редкими и маленькими ружейными дымами, а следом и весь покрылся клубами дыма. Выстрелили четырнадцать орудий батарейной палубы. Фрегат ощутимо качнуло.

— Огонь! — и в бриг ударила артиллерия с верхней палубы. Теперь весь фрегат дымом заволокло.

Ненадолго, скорость у фрегата под пять узлов, и ветер в правый бор, дым быстро снесло. Зато английский бриг теперь весь в дыму. Там разорвались бомбы. Часть попала в борт и, пробив обшивку, взорвалась, вырывая большущие куски борта, часть же бомб взорвалась на палубе, разорвав в клочья паруса на Фоке и разворотив всё, что было, на мостике. Несколько бомб попали в квартердек брига, и теперь его обломки завали всю палубу.

— Огонь! — снова четырнадцать орудий батарейной палубы рявкнули, выплёвывая бомбы и клубы дыма.

А на бриге разгорался пожар, только гасить его было практически некому. Снайпера из своих длинных ружей, получившие команду вести огонь по готовности, успели выстрела четыре уже сделать, любое шевеление на палубе привлекало их внимание.

— Отставить! — корабли разминулись, и тратить заряды уже и нужды не было. Бриг активно принимал воду развороченным бортом снизу и горел сверху, факелом вспыхнули оставшиеся на фок-мачте паруса, даже сомневаться не приходилось, что маленький кораблик затонет быстрее, чем «Аврора» успеет развернуться.

Фон Кох поискал глазами Ирби. Только что они потопили, можно сказать, очередной английский корабль, как среагирует на это англичанин. Тот оказался возле одного из орудий на квартердеке. Далековато, не видно, но руками бывший капитан «Аретузы» слёзы по перекошенной шрамом физиономии не размазывал. Словно почувствовав взгляд капитана, одноглазый морской волк развернулся, кивнул Коху и пошёл к нему.

— Отличная работа. Согласитесь капитан, «Аретуза» лучший корабль⁈ — мотнул головой на горящий бриг Ирби.

— Согласен, Пауль. Но и вы согласитесь, что на ней лучший экипаж. Такой себе даже представить сложно, — развёл руками Владимир Фёдорович.

Событие тридцать пятое

«Самая трудная часть боя — это тренировка, потому что, верьте или нет, самая простая часть боя — это сам бой.» Майк Тайсон

Капитан второго ранга фон Штольц Генрих Фридрихович волновался. И волновался преизрядно. Он до того ни разу не участвовал в сражениях. В юности, мичманом ещё, он совершил кругосветное плавание на бриге «Рюрик» в 1815—1818 годах под командованием Отто Евстафьевича Коцебу. С тех пор прошло три десятка лет, и молоденький мичман стал седовласым капитаном второго ранга, но так уж судьба распорядилась, что служил Генрих Фридрихович офицером на кораблях, а после и сам командовал кораблями в сражениях не участвовавших. На Чёрном море не служил, а именно там в основном Россия воевала на море. Всю жизнь провёл в Кронштадте. Боевого опыта — ноль. А после ещё и кисть оборвало при разрыве ствола орудия. Сам чудом уцелел, всех же, кто рядом был, поубивало.

После было увольнение и безденежье. За это предложение своего бывшего офицера и земляка курляндца фон Коха Штольц ухватился с радостью. Ещё одно кругосветное плавание, да ничего страшного — плавали, знаем. Бог не выдаст. А деньги семье нужны. Тем более, жалование ему положили адмиральское, да ещё один процент от всего захваченного у противника.

И вот противник прямо на него идёт, по сравнению с его огромным шлюпом, маленькая шхуна работорговцев с несколькими пушчонками малого калибра — не соперник. Муха. Чего разволновался, одёрнул себя фон Штольц и скомандовал:

— Виктор Николаевич, зарядите оба 68-фунтовые орудия теми обрезками цепей, что мы приготовили.

Долго обсуждали, а чем же стрелять по кораблю вражескому, тому же негреру, если его не утопить надо, не поджечь, а принудить к сдаче с минимальными повреждениями, ведь им же и ремонтировать его потом предстоит. Несколько раз сыновья князя Болоховского, который и снарядил эту экспедицию, предлагали изготовить книппеля. Самое то, для того чтобы паруса порвать и корабль обездвижить, потом уже под наводкой огромных орудий любой разумный человек должен сдаться, особенно, если ему жизнь предложить.

А только где те книппеля возьмёшь? В море? Зато в трюме имелась якорная цепь от потопленного «Inflexible» (Негибкий). Это не полноценный получится книппель, если её на куски разрубить, но при выстреле из огромной 68-фунтовой пушки, заряженные в неё вместо дроби, что ли, куски цепи оснастку должны повредить противнику качественно. Главное не переборщить. А то перерубит цепь мачту, опять заходи в порт на ремонт. А заходить не стоит, так как это они бразильский корабль собираются захватить, в бразильском порту могут вопросы задать: «А чего это вы, дорогие гости, творите»?

Поручик Болоховский отошёл к огромным орудиям, а капитан вновь приник к подзорной трубе. Пока всё шло по плану, даже слишком всё гладко выходило. «Аврора» пронеслась мимо шхуны работорговцев, не попав под обстрел её орудий, с негрера пару раз выстрелили по фрегату, какие-то чересчур смелые парни, но оба раза с недолётом. После чего на шхуне попытались переложить паруса и уйти на юг под острым углом к ветру, на что ни «Аврора» с прямыми парусами, ни «Мария» с такими же, были не способны. Но бог встал на сторону добра, и не получился манёвр у шхуны. Она потеряла ветер и почти остановилась.

«Мария» на небольшой скорости стала с левого борта подходить к остановившейся шхуне. Шхуна — это не фрегат, так, мелочь, там и сотни футов в длину нет. На кораблике лихорадочно пытались перекинуть паруса, но что-то там у них запуталось и негрер продолжал стоять на месте, всё больше боком к шлюпу поворачиваясь. Когда до работорговца оставалось кабельтовых шесть Генрих Фридрихович скомандовал в рупор.

— Огонь!

Почти мгновенно оба установленных на баке 68-фунтовые орудия рявкнули, посылая в шхуну нарубленные цепи. Что можно сказать про сыновей князя Болоховского? А можно сказать, что учили их на совесть. Оба и Николай, и Виктор выросли умелыми артиллеристами и очень спокойными и ответственными людьми. И раз на кораблях нет других артиллеристов кроме этих удивительных офицеров, учившихся в каком-то никому не известном Суворовском училище, то и все действия с орудием они производили сами. Производили очень умело.

Оба орудия попали в цель. Фок-мачта мигом лишилась не только парусов, но и половины рей, а Грот нижнего большого паруса. При этом пара обрывков цепей прошла чуть ниже и поубивала десяток матросов на палубе.

Тем неожиданней было следующее действие противника. То самое орудие, что обстреляло «Аврору» вдруг ожило и окуталось клубами серо-белого дыма.

Бабах. Ядро, выпущенное с негрера вломилось в борт «Марии» и расщепило несколько досок обшивки. Высоко попало и не опасно для шлюпа, намного выше ватерлинии, но сам факт, что обездвиженный противник пытается огрызаться в безвыходной для него ситуации, вызывало к работорговцам если не уважение, то почтение точно.

— А ещё раз книппелями нашими угостите их по палубе, Виктор Николаевич. Попотчуйте железом, — прокричал в рупор фон Штольц.