Ветер

Когда обоз тронулся, Сашка не перекрестился и облегчённо не вздохнул. Он вместо этого бросился организовывать сопровождение этого обоза. Ушло два десятка подвод и три Covered wagon или фургона, таких, как на Диком западе у переселенцев. И Сашка решил, что опять он в облаках летает-витает. Да, сто процентов опять по дороге какая-нибудь хитрая бестия захочет для армии или для губернии реквизировать будёновских тяжеловозов, которые тащат телеги и фургоны. Нужно, как можно быстрее, организовать калмыцкое сопровождение. Догонят и сопроводят, а потом домой тоже проводят. Есть ещё бумаги, что ему для поездки в Одессу выдали в разных серьёзных ведомствах. Должны помочь.

И только когда десяток надёрганных из семей взрослых калмыков попылил на своих небольших лошадках вслед каравану, Сашка выдохнул. Теперь можно и телеграфом заняться и Пульмонологическим центром.

А ещё нужно нового управляющего для Америки подобрать. Чего вот спокойно не сиделось. Далась ему война⁈

Событие двадцать второе

— Ты украл мой корабль!

— Взял! Взял в займы без спроса. Но я непременно собирался его вернуть… Пираты Карибского моря

У выхода из пролива Скагеррак между самой северной точкой Дании и Швецией их ждали. Дальше уже начиналось Северное море, где и затеряться можно. Чего-то такого Владимир Фёдорович фон Кох и ожидал. Наверное, не лучшая мысль была на захваченном у англичан фрегате заходить в Северное и Балтийское моря. Он понимал действия князя Болоховского, кроме как из Кронштадта или любого другого русского порта на Балтике, погрузить на корабль более ста граждан Российской империи невозможно. Выезд за пределы страны, если и не полностью запрещён, то столько препонов на пути, что замучаешься их обходить. Опять же и груз не простой. Фрегат кроме артиллеристов и трёх семей переселенцев взял огромное количество пороха и ядер, как цельных чугунных, так и бомб. Даже немного шрапнельных гранат загрузили.

Да, не было другого пути, как грузиться в Кронштадте. А только теперь что делать? Вон те два корабля пароходофрегат и паровой винтовой шлюп под английскими флагами явно по их душу здесь нарисовались. Они стоят с закрытыми артиллерийскими портами, но это ничего не значит. Там за тоненькими досочками фальшборта вполне могут скрываться заряженные 32-фунтовые орудия.

Они тоже идут под английским флагам и надпись «Аретуза» в подзорную трубу, хоть как имеющуюся у капитанов этих двух кораблей, должно быть видно.

— Это винтовой шлюп «Miranda» (Миранда). У неё паровой двигатель мощностью 250 лошадиных сил, вооружение состоит из четырнадцати 32-фунтовых гладкоствольных пушек Monk. Длина корабля 196 футов (примерно 60 м). Ширина по лучу 34 фута (10 м). Скорость десять узлов, — капитан Ирби перевёл трубу на соседний корабль, — Второй пароходофрегат — «Inflexible» (Негибкий). У этого длина 190 футов (57,9 м). Ширина максимальная 36 футов (11,0 м). Вооружение: два 32-фунтовые орудия (калибр 166 мм) дульнозарядные на поворотных установках, два больших 68-фунтовых орудия на тележках. И две корронады 32-фунтовые. (короткоствольные орудия).

Ирби подумал и добавил морякам и артиллеристам, окружившим его:

— При движении у этих кораблей довольно сильная вибрация, а следовательно, точность очень низкая. Были учения, я на них присутствовал, когда из той же «Миранды» не попали по цели ни разу.

— И что делать будем? Князь Болоховский говорил, что у него в Лондоне люди, и чем дольше судьба «Аретузы» будет неизвестна, тем лучше. Желательно, чтобы она вообще пропала на пару лет, — капитан-лейтенант фон Кох повернул голову к Николаю Николаевичу Болоховскому капитану артиллеристу и кроме всего прочего приёмному сыну того самого князя Болоховского, который всё это организовал, и который им жалование платит.

— Так давайте утопим их. Тем более, что другого варианта нет, — за молодого артиллериста ответил капитан второго ранга фон Штольц. Как ни крути, а и звание самое большое у него, и опыта гораздо больше, не капитан корабля, а только старший помощник, но все к нему прислушиваются.

— У них на двоих меньше орудий, чем у нас бортовой залп, — ответил, чуть задержавшись, и капитан Болоховский.

— Давайте я скажу, — моряки повернулись к Дондуку. Ирби скривился. А нет, это он по жизни такой. Теперь не исправить.

— Ружья? — британец поправил вечно сползающую с глаза чёрную нашлёпку.

— Могу такой план предложить, — не стал оборачиваться к англичанину сотник, — именно ружья. У нас было десять крепостных ружья и ещё десять в Кронштадте на борт загрузили. Если у них там в наличие и правда четырнадцать на одном корабле орудий и шесть на втором, и все они на верхней палубе, то мы все расчёты этих орудий выбьем, до того, как они первый выстрел сделают. Нужно встать так, чтобы, как только мы начнём стрелять, «Аретуза» всеми орудиями правого или левого борта ударила по колёсному пароходу. И сразу ни на что не отвлекаясь ещё залп. И так пока «Inflexible» не начнёт тонуть. Ответить пушками они нам не смогут, а если какой идиот из ружья пальнёт, то ничего страшного, у них пули не дальше шести сотен шагов летят. Вот с такой дистанции и начнём мы огонь вести.

— Эх, на «Негибком» этом лучшие в мире морские орудия стоят, — вздохнул фон Кох (калибр 206 мм).

— А почему именно пароход колёсный топим⁈ — не выдержал, что его игнорируют эти русские, капитан Ирби.

— Так у нас задание князя Болоховского — захватить в помощь «Аретузе» ещё корабль. Вон этот винтовой шлюп вполне хорошая посудина. До Бостона дойдём, углём ещё заправим. Потом Чили. Ну, даже если угля не будет, то у него и с парусами всё нормально.

— Однако! — фон Штольц даже присвистнул, — И кто тут дичь? Они же, раз тут стоят, то не просто так, и надеются, если «Аретуза» захвачена, отбить её или утопить? — старый моряк дернул головой в сторону Пауля Ирби, все к нему и повернулись.

— Я уже сам не знаю, кто где? До этого плавания я бы сказал, что у нас минимальные шансы справиться этими двумя кораблями. Но сейчас я уже и не знаю.

— Господин капитан? — Николай Болоховский повернулся к фон Коху.

— Свистать всех на верх, действуем по плану сотника Дондука. Артиллеристам зарядить орудия. Пока порты не открывать. Идем так, чтобы встать в трёх кабельтовых от «Inflexible». Посмотрим, гнётся он или нет.

Десятки Бурула и Аюка с огромными ружьями стали устраиваться вдоль борта. Опять подтащили скамейки, чтобы удобно было, стоя на коленях на ней прицеливаться, учли и опыт предыдущей стрельбы из такого положения. Отдача при стрельбе из этого монстра приличная, и стоя на коленях, получаешь ощутимый удар в плечо, который тебя сбрасывает со скамейки. Колени тогда все содрали. Теперь положили на скамьи одеяла и рядом со скамейкой, один ведь чёрт лягнёт ружьё и сбросит, тоже одеял накидали. На английских кораблях слышно было, как сыграли тревогу, когда Аретуза направилась к ним.

Бурул хмыкнул. В поддавки пока британцы играют. Они специально вытащили всю команду на верхнюю палубу, чтобы было удобнее по ним стрелять. Ещё и сами вон блестят эполетами и золотым шитьём на мостике. Что ж, потерпите, господа, недолго осталось.

Событие двадцать третье

Печально, но факт: корабли, которые на расстоянии выглядели так, как будто отправляются за край мира, исчезали вовсе не за горизонтом — они и в самом деле падали с Края света. Терри Пратчетт

— Я думал, что шлюп должен быть меньше фрегата? — Единственные не сильно занятые в подготовке оказались Дондук и капитан Ирби, сотник к британцу одноглазому и пристал.