Умение жить спокойно

Впрочем, дойти до Химеджимы мне было не суждено.

В одном из коридоров, ведущих к выходу на задний двор замка, где и находилась моя девушка, я столкнулся с Мираной.

Женщина в знакомом монашеском одеянии сидела на длинном каменном подоконнике, подогнув под себя одну ногу и задумчиво смотря вдаль.

— Привет, Иссей, — не поворачиваясь, она поприветствовала меня на русском. — Решил навестить свою пассию?

— Что-то вроде того, — подойдя ближе, прислонился плечом к стене, решив посмотреть на то, что привлекло внимание игуменьи, и немного удивился, поняв, что за окном нет ничего необычного.

Только густой зелёный хвойный лес, за которым возвышались пики горных хребтов.

— Хорошее дело, — чуть качнула головой Шатрова, возможно, видя в этом пейзаже нечто другое, мне недоступное. — Химеджима по тебе скучает.

— Вы с ней разговаривали?

— Было дело, перекинулись парой фраз. Она — хорошая девушка с добрым сердцем, однако… — монахиня грустно улыбнулась. — Старается уместить в нём слишком много.

Я прекрасно понял, о чём идёт речь, и криво усмехнулся.

— Кто знает, вдруг у неё получится всё сбалансировать, — невольно засмотрелся на то, как лучи багрового света проходят сквозь серебристые волосы Мираны, окрашивая их в причудливый свет.

— У неё — возможно, — не стала спорить женщина и, тихо вздохнув, наконец-то повернулась ко мне. — Но что насчёт тех, кому придётся тесниться в одной маленькой узкой комнате?

Посмотрев в её светлые, почти бесцветные глаза, мне оставалось только пожать плечами.

— У меня нет ответа, — честно признался. — Может быть, подскажешь?

— Прости, тут придётся самому решать, — слабо улыбнулась служительница церкви. — В любом случае, я рада, что встретила тебя, так как меня кое-что интересует.

Есть то, чего она не знает? Забавно.

— Слушаю.

— Геракл ведь мёртв? — несмотря на характер вопроса, Мирана задала его с настолько спокойным выражением лица, словно спрашивала о чём-то незначительном.

Наверное, мне стоило бы напрячься — откуда она узнала о моём участии? — но я догадывался, какой ответ получу.

— Да.

Шатрова издала короткий смешок.

— Понятно, — женщина вновь обратила свой взгляд на пейзаж за окном. — Он мучился перед смертью?

Честно, не задумывался о том, что испытал бывший "герой", попав под действие моего навыка.

— Думаю, приятного там было мало, — особенно, учитывая тот факт, что его тело разорвало на мелкие ошмётки.

Услышав это, Мирана провела языком по нижней губе и затем, с неожиданной ухмылкой, протянула:

— Собаке — собачья смерть, — в её голосе промелькнули нехарактерные жёсткие нотки.

Кажется, между ними явно что-то было.

— Личные счёты? — я не надеялся, что она ответит, уточняя больше из праздного любопытства.

— Они самые, — игуменья откинулась назад, упираясь спиной в каменный проём окна. Взгляд монахини был всё также прикован к лесу и горным хребтам. — Когда-то из-за его действий я потеряла самого близкого для себя человека.

Женщина провела рукой по шее, где подцепив пальцами цепочку, выудила наружу небольшой серебряный крест. Посмотрев на него, Шатрова грустно улыбнулась.

— Сегодня ровно пятнадцать лет с того момента, как моя младшая сестра ушла из этой жизни.

Теперь стали понятны причины меланхоличного состояния Мираны.

— Поэтому, — убрав крестик обратно, Шатрова скосила на меня взгляд. — Спасибо за приятные известия.

Я молча кивнул.

— Конечно, тот факт, что испытываю злорадство, узнав о смерти Алекса, явно не зачтётся мне на Страшном суде, но ничего не могу с собой поделать, — игуменья спрыгнула с подоконника и повела плечами из стороны в сторону.

— Алекса? — невольно вскинул бровь.

Монахиня хмыкнула.

— Гераклом стал после, отказавшись от своего имени и прошлого, — она ненадолго умолкла и затем горько добавила: — В этом плане мы похожи. Только он искал забвение в ярости и насилии, а я выбрала иной путь, который мне хоть и не был предначертан, но всё-таки помог привнести в душу покой.

Постояв в тишине около минуты, монахиня неожиданно хлопнула в ладони.

— Так, погрустили и хватит. Ты лучше мне скажи, сильно спешишь к своей суженой или найдётся часик-другой? — несмотря на улыбку, в её глазах продолжала мерцать застарелая тоска. — Думаю, моя сестра была бы рада, вспомни о ней кто-то, кроме меня.

— Для меня это будет честью, — как будто я способен сказать "нет" в такой ситуации.

— Тогда пошли ко мне, здесь недалеко, — она не стала ничего добавлять, но я почувствовал исходящую от неё немую благодарность.

Пока шли по коридору, направляясь в её комнату, я не мог отделаться от неприятного чувства, возникшего в груди, стоило только представить себя на месте Шатровой.

И именно поэтому, когда мы подошли к нужной двери, я не удержался от вопроса, пускай, он и мог показаться грубым:

— Мирана, скажи, как ты смогла жить в мире, где до сих пор дышит убийца твоей сестры?

Игуменья, почти повернув дверную ручку, остановилась и я уже подумал, что совершил серьёзную ошибку, но женщина, выйдя из своеобразного транса, издала смешок.

— Почему "смогла"? — она повернулась ко мне. — Мне и дальше придётся это делать, ведь Алекс был лишь причиной смерти. Но не убийцей.

В её взгляде промелькнуло настолько тёмное и мрачное чувство, что я впервые за долгие годы первым опустил глаза, разрывая зрительный контакт, давая себе зарок больше не поднимать эту тему.

Иногда лучше не пытаться заглянуть в чужой шкаф со скелетами внутри.