Умение жить спокойно

Мелкая крепче сжала мою ладонь.

— Я в полном порядке! — Самэ попыталась прозвучать как можно искреннее, но я чувствовал нервозность, сквозящую в голосе. — Немного непривычно, конечно, ведь одно дело слышать, а другое — видеть собственными глазами, однако быстро приспособлюсь!

— Не нужно привыкать, — фыркнула Зеновия, следуя позади нас, будто замыкая конвой. — Было бы тут что-то удивительное… а так, город как город. Вот на Небесах всё совершенно иначе, сразу чувствуется, что попала в особенное место.

— Но ведь ты там ни разу не была, — тихо подметила Асия, решившая в этот раз составить компанию Кварте.

— И не планирую в ближайшие годы, — согласилась мечница. — Тем не менее, я всецело доверяю рассказам наставницы. Ей нет смысла нас обманывать.

Услышав её слова, задумчиво хмыкнул.

— Мирана успевала побывать в Раю?

— Ага, — кивнула синевласая священница. — Почти каждый месяц туда катается. Или летает? Или…

Девушка явно зависла, пытаясь представить, каким именно способом Шатрова посещает обитель ангелов.

Видимо, услышав разговор, его главная виновница, будучи в авангарде вместе с Серафол, Риас и Соной, чуть притормозила, повернувшись к нам.

— Не ломай голову, Зеновия, — ласково посоветовала монахиня. — В следующий раз я обязательно возьму с собой. Тебя как раз хотели видеть.

— Меня?! — вздрогнула Кварта, неверяще тыкая в свою грудь пальцем. — Небеса же рухнут под весом моих грехов!

— Правильно, — улыбка Шатровой приобрела благочестивые тона. — Поэтому перед этим ты от всей души исповедуешься.

Лицо мечницы посерело.

— М-может не надо? — сглотнув, чуть запинаясь пробормотала девушка.

— Может не может, дорогая, — ответив ей, Мирана на мгновение остановила взгляд на мне и, усмехнувшись, вернулась к прерванной беседе с Серафол. Судя по тому, что я слышал, они обсуждали моменты дальнейшего пребывания в Аду и нашу грядущую увеселительную программу. Вроде всё неплохо, классический тур по злачным местам.

Но пара фраз о необходимости подобрать подходящие костюмы для бала, устраиваемого под конец недели, вызвали у меня желание собрать вещи и свалить в закат, помахав на прощание платочком.

Единственное, на что я надеялся, что это обычный загон местной аристократии, не приуроченный к какому-то крупному событию.

Меньше всего мне хочется портить Самэ впечатления от поездки…

***

Лучи закатного солнца отражались от позолоченных щитов, которыми была устлана крыша громадного храма. Одним своим видом: начиная от гигантских копий, ставших стенами здания, и заканчивая высокими створами ворот, исписанными чарующими узорами — он внушал трепет каждому, кто когда-нибудь оказывался перед одними из пятисот сорока дверей.

Внутри, посреди широкого зала, простиравшегося вдаль словно бы до самого горизонта, стояли дубовые столы, заставленные кубками из золота и блюдами с кусками мяса, до сих пор частично истекающего кровью. За каждым местом сидело по крупному мужчине, кто-то был облачён в броню, кто-то — гол по пояс, и не было ни одного, у кого не было бы шрамов.

— За славную победу, братья! — раздался громкий возглас одного из воинов, который тут же оказался поддержан рёвом сотен глоток.

Сидевший во главе стола седовласый мужчина с повязкой на глазу довольно улыбнулся, смотря за тем, как его люди жадно вгрызаются в плоть Сехримнира и запивают всё мёдом Хейдруна.

— Ешьте и пейте, мои эйнхерии, и пусть ваша кровь всегда кипит для грядущих сражений! Скол! — провозгласил Всеотец, разводя руки в стороны и, словно дожидаясь этой команды, из ниоткуда возникли прекрасные девы в доспехах, несущие в руках кувшины, чтобы вновь наполнить кубки.

Одна из них отклонилась от намеченного курса и направилась напрямую к Одину. Заметив её приближение, одна из двух ворон, сидящих на его плечах, наклонила голову, смотря на валькирию немигающим взором.

— Неужели ты решила лично обслужить мой бокал, Гёндуль? — усмехнулся глава скандинавского пантеона, открыто услаждая взор пленительной внешностью девы. — Радует, что ты всё также прекрасна, что и сотни лет назад.

— Нет ни для кого в Асгарде большей чести, — отозвалась женщина, церемонно наполняя ёмкость до краёв из кувшина. — А за свою красоту я обязана лишь Идунн и её яблокам.

— Твоя правда, — Всеотец сделал глоток, не позволяя даже капли золотистой влаги упасть на густую бороду. — Однако, — он скосил единственный глаз на сильнейшую волшебницу среди валькирий, — какая истинная причина, по которой ко мне подошла именно ты, а не Россвайс?

— Внучка уступила моей просьбе, — спокойно ответила Гёндуль, вставая прямо, из-за чего свет, пробивающийся сквозь окна, подарил её серебристым волосам неземной блеск. — Тем более, думается мне, что скоро место подле Всеотца вновь освободится.

Один вновь поднял тару, поддерживая очередной возглас своих воинов, едва заметно улыбаясь, но в его взгляде исчезло всякое довольство, стоило услышать слова верной воительницы.

— Россвайс заслуживает куда большего, чем выступать прислугой одного медленного исчезающего бога, — тяжело проронил Всеотец. — Или ты считаешь, что твоя дальняя кровь и плоть существует лишь для того, чтобы прозябать здесь? Ответь мне, та, о чьей жестокости слагают легенды?

— Я никогда не думала ставить под сомнению вашу мудрость, ибо проистекает она из источника Мимира, — Гёндуль произнесла фразу с почтением, присущим валькирии, но по её светлым, почти белоснежным глазам, можно было заметить, что она раздражена. — Поэтому, даже если мне непонятны причины действий Всеотца, я буду до конца следовать за Вами.

Покачав головой, Один издал короткий смешок, поднимаясь из-за стола и направляясь к одной из дверей, ведущих прочь из пиршественного зала. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что владелица волшебного жезла последовала за ним.

Оказавшись посреди коридора, чьи стены украшало оружие побеждённых за столетия врагов, скандинавский бог остановился возле окна, за которым открывался вид на густые зелёные поля и золотистый мост, виднеющийся вдали.

— Следовать — не значит одобрять, Гёндуль, — после недолгой тишины, молвил мужчина, позволяя одному из воронов, Мунину, сорваться с плеча и ринуться наружу для того, чтобы искупаться в потоках восходящего солнца. Хугин проводил своего собрата взглядом и громко каркнул, после чего принялся чистить своё оперение.

— Зачем вам моё одобрение? — встав по его левую руку, валькирия подняла голову, смотря на проплывающие по небу облака. — Как я сказала раньше, — уголки её губ чуть скривились, — исключительно воля Всеотца имеет значение.

— Ха-ха… — гулко рассмеялся глава Асгарда и покачал головой. — Оставь раболепие и говори со мной на равных. Урд не иссохнет от подобного.

Гёндуль глубоко вдохнула пропитанный ароматом диких трав воздух и прикрыла глаза.

— У нас правда нет другого выхода? Нам действительно необходимо сложить оружие и пойти на поклон к иноверцам, отказавшись от всех тех почестей, что мы заслужили своей кровью? — валькирия сжала кулаки и, наконец-то, взглянула на Всеотца. Она ожидала увидеть гнев, злость или насмешку над её мыслями, но Один одарил её грустной и в тоже время понимающей улыбкой.

— Я догадываюсь об истоках твоего беспокойства, — неспешно произнёс мужчина. — Однако сейчас у нас нет иного выхода, дабы сохранить Асгард в целости и сохранности.