Страница 161 из 173
— Сами-то принцессу видели? И какая она? — с интересом спросил я.
— Нет, мы только под утро о прибытии узнали.
— То долгими месяцами никто в гости не приезжает, то положить спать некуда, — проворчал я, размышляя, идти ли сейчас к императрице или дожидаться приглашения.
Всё разрешилось довольно просто, поскольку пришёл посыльный от мамана. Отдал я команду одевать себя и обувать, и вскоре отправился в покои Елены Седьмой. Та, судя по разбитому виду, тоже спала плохо. Лицо женщины было почти белым, с крупными каплями пота, и стоящие рядом фрейлины обмахивали опахалами. Странно, зачем вызывала, если чувствует себя так плохо.
— Нездоровилось мне, — с трудом сказала императрица, взглянув на меня из-под полузакрытых век. — Хотя, вот только что чувствовала себя получше…
Женщина зашлась в кашле.
— За лейб-медиком послали? — спросил я фрейлин.
Те переглянулись, и одна ринулась к дверям.
«Вот дуры! Да и маман тоже хороша», — пронеслось у меня в голове.
Через несколько минут появился Белозерский со своим саквояжем. Он недовольным взглядом окинул присутствующих фрейлин, сразу выгнав половину из них за дверь. На меня он тоже покосился, но ничего не сказал. Пусть бы только попробовал!
Пока я размышлял, не послать ли за алхимиком, отказался от идеи, поскольку лейб-медик просто его не допустит до монаршего тела. Елене Седьмой поднесли графин, и та с большим усилием начала пить воду, а Григорий Ипполитович с напускным спокойствием подготавливал клистир.
— Пойду, пожалуй, — пробормотал я себе под нос и поспешил удалиться, заметив лишь как лейб-медик пожал плечами.
Да, в Европе применение такого варианта клизмы считается универсальным средством от множества болезней: головной боли, столбняка, пневмонии, и является более обыденной процедурой, чем чистка зубов. Не редко на великосветских приёмах кто-то из присутствующих удаляется в соседнюю комнату для приведения себя «в тонус», на что остальные совершенно не обращают никакого внимания. Доходит до того, что западные лекари берут с собой перед посещением больных лишь две вещи: ланцет для кровопускания и клистир.
Вышел и уселся на диване. Неподалёку несколько фрейлин что-то тихо обсуждали. Минут через десять из соседней комнаты стали доноситься громкие возгласы и началось какое-то беганье. Мимо меня служанки потащили тазы, полотенца. Прибежало несколько пожилых женщин, и одна из них, посмотрев в мою сторону, фыркнула. Что там происходит?
Скоре в дверях появился лейб-медик и настоятельно порекомендовал мне удалиться в свои покои.
— Не беспокойтесь, Ваше Высочие, с Ея Величием всё будет хорошо, — как можно спокойнее повторял Белозерский, настойчиво оттесняя меня в коридор.
Хотел было возмутиться, но передумал. Там я всё равно ничем помочь не смогу, так незачем нервировать людей, занимающихся своими обязанностями.
Выйдя, увидел усиленную стражу, которая не пропускала невысокую немолодую темноволосую женщину с красивым золотым колье, на котором брызгами были рассыпаны изумруды. Она возмущалась и ругалась… по-арелатски… Заметив меня, незнакомка вдруг замолчала.
— Iulius? — вопрос был задан мне с некоторой надеждой.
— Да, мадам, — ответил я ей на арелатском, начав догадываться, кто передо мной.
— Я твоя тётя Эйлиш, — произнесла зеленоглазая женщина на том же языке, подтвердив моё предположение. — Что происходит? Почему меня не пропускают к сестре?
— Императрица недомогает. У неё врач. Он и меня попросил уйти, — короткими фразами, поскольку так и не удосужился получить практику бегло говорить на языке своей европейской родни, ответил я.
— Теперь понятно. Будем надеяться, что эта внезапная болезнь скоро будет излечена. Я так долго не видела свою сестру Гербергу, а как появилась такая возможность, она вдруг заболевает! — собеседница явно нервничала.
Я же рассматривал гостью. На вид ей около пятидесяти лет, худая фигура и лицо, начинающее покрываться преждевременными морщинами, с усталыми глазами. Но, несмотря на всё, можно заметить и большое сходство с моей матерью. Отвлёкшись от мыслей, я заметил, что и пожилая родственница меня изучает.
— Ты имеешь такие же уши, какие были у твоего деда Бурхарда, но в целом ты очень похож на своего отца, — заметила Эйлиш.
— Были? — переспросил я, подозревая, что неправильно понял сказанное.
— Да, были, — подтвердила тётя. — Твой дед умер четыре месяца тому назад. Вы не получали сообщение?
— Нет, я не слышал об этом, — для убедительности помотал головой.
— Значит, и она не знает, — кивок в сторону покоев императрицы.
Наступила пауза.
— Нам следует поговорить, — вдруг произнесла гостья. — Где мы это можем сделать?
— В моём кабинете, — поразмыслив, ответил я. — Там нас никто не услышит.
Мы спустились по лестнице и вскоре оказались в моих апартаментах.
— Хм… Скромно… — произнесла тётя, окинув взором интерьер. — Твои родственники очень удивились бы, окажись здесь.
— А мне нравится.
— Ты хочешь сказать, что обстановка сделана по твоему вкусу, Юлий?
— Не всё, Ваше Высочество, но многое.
— Называй меня просто тётей, — произнесла женщина. — Когда мы будем без лишних ушей, конечно. Ну, а я буду звать тебя племянником.
Я кивнул и показал рукой, что гостья может разместиться на уютном диванчике, а сам сел в кресло у рабочего стола.
Глава 67
Мы сидели в комнате, которую я гордо именовал рабочим кабинетом, и молчали, ожидая когда лакеи принесут кофе.
— Как долго вы добирались? — спросил гостью, не представляя, о чём она хотела поговорить.
— Дольше, чем хотелось бы, — с видимым недовольством ответила тётя. — Я планировала плыть по морю, но… — тут она запнулась, — обстоятельства сложились так, что пришлось добираться по суше, выбирая безопасный путь. Война в германских землях не способствует спокойному передвижению.
Женщина пригубила принесённый напиток, оценила его хороший вкус и продолжила. Я же немного завис, с заметным напряжением переводя с арелатского.
— Думаю, у вас было мало случаев для бесед на моём языке, — предположила Эйлиш, поняв причину моего состояния.
— Маман говорила когда-то о моём хорошем знании арелатского, но теперь я вижу, что она преувеличивала.
— Матери часто выдают желаемое за действительное, когда речь заходит об их отпрысках, — грустно усмехнулась собеседница. — Я начну говорить медленнее, чтобы вам облегчить понимание.
Я с благодарностью кивнул.
— Вы писали, племянник, что заняты научными изысканиями и желаете использовать их на благо своего государства.
— Да, я пытаюсь, но хороших специалистов мало.
— Это проблема. Я надеюсь, вы похвастаетесь своими успехами?
— Да, тётя.
Разговор хоть и начался несколько натужно, но было видно, что родственница всеми силами пытается его развить.
— Как ваша мать смотрит на имеющиеся успехи?
— Она старается не вмешиваться в мои дела.
— Герберга всегда была далека от науки, придавая значение лишь тем вещам, что интересуют всех девочек. Не удивлюсь, если она с неудовольствием отзывается обо мне, — заметила женщина, предварительно отослав служанку за дверь.
— Она редко когда… — тут настала моя очередь прикусить губу.