Страница 2 из 2
Он схватил набор ножниц, взяв фотографию Марины быстро отрезал на карточке все четыре конечности. Проверил в глазок фотоаппарата – Марина лежала обездвиженная.
Алёша вошел в серую комнату. Увиденное его не интересовало, он ошибся, желаний не возникало.
«Как мне надоели эти курицы».
Алёша крутил три фотокарточки в руках.
«Три безголовые курицы».
Алёша аккуратно отделял ножницами верхние части фотокарточек, отсекая верхнюю часть от фотографии Кати и Марины.
С третьей карточки на него смотрела загадочная Рыжуля.
Алёша решил дать её последний шанс:
«Сегодня ты должна отдаться мне полностью, без остатка и без малейшего сопротивления, иначе…»
Но как–то наказать Рыжулю всё же следовало. Тогда Алёша обстриг все волосы с головы незнакомки, оставив лишь рыжеватые щепотки волосиков.
Войдя в её комнату, он заметил разительные изменения в поведении – Рыжуля покорно опустила перед ним свою обритую голову.
«Теперь ты понимаешь на что я способен, чёртова сука! Больше не выпендривайся, а то…»
Сильно прижав остриженную женщину к серой стене, он без всяких ласок сделал то, зачем пришёл.
Наступило очередное прекрасное утро. Потягиваясь, Алёша подтянул к себе полароид.
Первые две комнаты были вновь свободны, в третьей была изящная Рыжуля.
«Отлично, можно заселять новеньких!»
День был напряженным. Алёша словно охотник бегал по коридорам думая кого бы «захватить» в плен фотоаппарата.
На улице второй день лил дождь, выходить туда – означало испортить фотокамеру.
В пансионате ему никто не нравился. Он попытался вновь сфоткать Марину, с которой в реальности ничего не случилось, она лишь шмыгала носом – простудилась.
Но фотоаппарат отказывался работать.
«Второй раз в одну воду не войти» – резюмировал Алеша.
«Зря я её фоточку так резанул, надо было по чуть–чуть как Рыжулю». – ругал себя Алёшка.
Дождь стих, на улице стоял прекрасный летний день. Алёшка прихватил обрезки фотографий и потёртый полароид с собой: на дне рождения лучшего друга он обязательно добудет себе добычу.
Сфотографировать никого не удалось, полароид моргал индикатором предупреждавшем о низком заряде батареек. Фотоаппарат отказывался работать, что не помешало Алёше напиться в дым.
Он смутно помнил, как добрался до своего пансионата. Но отчётливо помнил, что обматерил на проходной вахтёршу: старая сука не хотела впускать его в подъезд.
Алёша знал, что сделает, когда проспится. Пробуждение было на удивление лёгким, похмелья не было.
Проснувшись на бетонном полу в серой комнате размером три на три метра, Алёша попытался закричать, но не смог. Он шарил взглядом, но полароида нигде не было, как и его левой ноги.
Спустя долгие часы дверь в комнату медленно приоткрылась. В каменной темнице оказалась проклятая тётка с проходной.
Алёша прекрасно понимал, что от него хотят. Он развернулся и попытался убежать, на минуту забыв, что у него нет ноги и бежать особо некуда.
Вахтёрша ушла…
Прошло много времени. Она вернулась: проступающие там и тут седоватые волосы, небольшие морщины. В этот раз вахтёрша выглядела не настолько старой. Она выглядела притягательнее.
Алёша обратил внимание, как женщина протянула ему свои руки, предлагая сделать выбрать:
В правой она держала ароматическую смазку, в её левой руке находилась фотокарточка Алексея и маленькие ножницы…
–––––––––––– КОНЕЦ––––––––––––––––
Стас Трой.
