Плохой Босс

— Этого будет достаточно, пока я не запишу тебя на прием в клинику — Он бросает упаковку на тумбочку, а затем снова обращает свое внимание на меня.

Он берет меня за руку и поднимает на ноги.

— Ложись на кровать и раздвинь ноги. Я хочу попробовать еще раз.

Воспоминания о том, что я испытывала в последний раз, когда его голова была у меня между ног, нахлынули, и я стала влажной, думая о том, как он заставлял меня чувствовать себя с его волшебным языком.

Его сильные руки обхватывают мои бедра и тянут мою попу к краю кровати, где он опускается передо мной на колени. Его пальцы раздвигают мои складочки, и он облизывает губы.

— Так чертовски идеально.

Я ахаю в ту секунду, когда его язык соприкасается с моим клитором, и мои руки вцепляются в коричневую ткань одеяла, крепко сжимая материал.

— О, Боже мой.

Порочная улыбка появляется на лице Доминика, и он продолжает доводить меня до исступления. Вскоре знакомое покалывание пробегает по моему позвоночнику, когда оргазм пронзает меня.

Я не знаю, как у него это так хорошо получается.

Вычеркните это. Я знаю — много практики, но я не хочу думать о том, со сколькими женщинами он был до меня прямо сейчас. Я хочу наслаждаться этим, потому что девушка может потерять свою девственность только один раз, и я хочу, чтобы мой разум сосредоточился на мужчине, который собирается ввести свой член в меня.

Он кивает головой в сторону кровати, когда встает.

— Встань в середину.

Я прикусываю губу, когда мое сердце громыхает в грудной клетке, когда ожидаю, что будет дальше.

Доминик заползает на кровать и садится на пятки, разрывая обертку из фольги. Я загипнотизирована, наблюдая, как он натягивает тонкую резинку на свой член, который стоит по стойке «смирно», и я снова задаюсь вопросом о том, насколько будет больно от такого большого члена, когда он введет это в меня.

Закончив, он раздвигает мои ноги и тянется между ними, ощупывая пальцами мои влажные складочки.

— Ты такая влажная и готовая для меня, — говорит он, пока его большой палец кружит по моему клитору, заставляя мое тело жаждать, чтобы он сделал больше. — Это будет больно, но я буду нежен. Я клянусь.

Я уверенно киваю ему, а затем он устраивается между моих бедер, прижимая свой член к моему входу.

Зажмурив глаза, я готовлюсь к вторжению, когда его глубокий голос командует:

— Посмотри на меня, Фиона. Посмотри на меня.

Мои глаза резко открываются и фокусируются на его темно-коричневой радужке на долю секунды, прежде чем он толкает свои бедра вперед и полностью входит в меня.

Боль пронзает меня насквозь, и я прикусываю губу, чтобы не закричать. Это больно. Это действительно чертовски больно, но я хочу этого. Я хочу его, и мне нужно, чтобы он продолжал.

Как будто он чувствует, что я испытываю, он отводит свои бедра назад, а затем снова входит в меня.

— Вот и все, — уговаривает он. — Хорошая девочка.

Боль превращается в незнакомое чувство наполненности внутри меня, и я упираюсь пятками в его задницу, пока он продолжает двигаться.

Вскоре блеск покрывает нашу кожу, когда он двигается синхронно, в устойчивом ритме, когда его тело прижимается к моему. Правая рука Доминика обхватывает мою грудь, он немного разминает мягкую плоть, прежде чем провести большим пальцем по моему напряженному соску, в то время как его рот занят тем, что осыпает мою шею горячими, влажными поцелуями.

Он отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо, и я пользуюсь возможностью провести руками по его точеной груди, наслаждаясь ощущением его упругих мышц.

— Ты такой чертовски совершенный. И такой чертовски мой.

Рычащий тон его голоса, утверждающего, что я принадлежу ему, достаточен, чтобы отправить меня за грань, как раз когда его тазовая кость касается моего клитора.

— О, Доминик. Да. О мой Бог. Да.

Он ухмыляется и ускоряет темп, стремясь к собственному освобождению, и его движения становятся гораздо более жесткими, а с его уст слетает череда ругательств, когда он кончает. Выражение чистой эйфории на его лице прекрасно, и мне нравится сознавать, что мое тело — причина того, что он чувствует себя так, как сейчас. Это заставляет меня ощущать себя сильной, зная, что я могу сделать это с ним.

Доминик прислоняется своим лбом к моему, пытаясь отдышаться.

— У тебя есть сила погубить меня, а ты даже не знаешь об этом

— Погубить тебя? — Я поднимаю бровь.

Он кивает.

— Да. Теперь я, блядь, принадлежу тебе. Твоя киска — мой рай, и я никогда тебя не отпущу.

Я смеюсь, и он целует меня в губы. Я не говорю ему этого вслух, но я тоже принадлежу ему, потому что я никогда не смогу представить, как позволю другому мужчине так прикасаться ко мне.