Джанго перерожденный

Белоснежки прилетают в Судан либо по делам, либо пощекотать нервы. К первым относятся представители ООН и Красного Креста, плюс журналисты. Вторые — отмороженные туристы. У людей из ООН и Красного Креста свой транспорт и свои сопровождающие. А вот журналисты и туристы — потенциальные клиенты.

Жители зарубежных стран привыкли к большему комфорту, чем женщины родного племени Джона. Он первых считал неженками. Но это богатые неженки, которые должны захотеть купить его услуги. И осмотром одного города они не ограничатся.

В Южный Судан летят не для любования пыльными и грязными улицами Джубы. Сюда прилетают для того, чтобы посетить племена и посмотреть, как живут настоящие люди, а не неженки. Но белоснежки отчего-то не готовы идти до племени пешком, так что внедорожник гиду обязателен.

Ещё нужны люди, которые будут охранять туриста или журналиста, готовить ему еду, разбивать лагерь и вытаскивать автомобиль из грязи и песка, когда тот застрянет. Но с людьми проще. Джон собирался набрать молодежь среди джанго, мечтающих поскорее заполучить своих коров.

И насчёт автомобиля он уже всё придумал — его нужно угнать в Уганде, но таким образом, чтобы с документами и договором о продаже. А потом легализовать машину в Судане. Они так делали с сослуживцами, чтобы заработать деньги. За взятку суданские чиновники поставят на учёт даже машину без документов, но без них не доедешь до этих самых чиновников. По дороге машину отберут солдаты и сами её продадут. Он сам так делал, и уверен, что и нынешние солдаты такие же.

Прожив четыре года в Гулу, Джон хорошо познакомился с этим городом. Он знал, где живут богачи. Его выбор пал на финикового короля Гулу.

Финики — нет прекрасней еды, как считал Джанго. Сладкие, вкусные, сочные и хранятся долго.

Финиковая роща нынешнему владельцу досталось по наследству. До этого она принадлежала его родителям, а до этого их родителям и так далее. Финиковые деревья, как он узнал от умного сослуживца, плодоносят до трёх тысяч лет. То есть, эта роща могла быть посажена ещё в то время, когда сам Иисус был жив.

Очень удобный бизнес. Сиди себе на одном месте, собирай и продавай финики всю жизнь, и всегда будешь богатым. И твои дети будут богатыми. И их дети. И даже их правнуки и правнуки их правнуков.

У финикового короля был огромный дом с садом, окружённый высоким забором. Сами плантации были обнесены низкой оградой и охранялись четырьмя молодыми парнями с автоматами. Они периодически ездили по территории плантации на внедорожнике.

Джон не рисковал в одиночку вступать в бой с четвёркой вооружённых людей. Он хоть и был бессмертным, но не испытывал желания начинать всё сначала. Не для того он учился в школе. К тому же, голова дана солдату не только для того, чтобы он в неё ел, но и чтобы ею думал.

Парень задумал хитрость. Он вначале сходил за город и набрал травок, из которых приготовил снотворный отвар. Затем он отправился на рынок и купил большую бутылку самогонки.

Заметив пацана с кладбища, на котором жили нищие отщепенцы без единой коровы — беженцы из Судана, среди которых преобладали старые вдовы и инвалиды, он поманил его рукой.

— Че сделать, дядь⁈ — подскочил к нему худой и чёрный как обгорелая палка мальчишка лет десяти.

На фоне мальчугана тёмно-коричневая кожа Джона казалась светлой, настолько тот был тёмным.

— Знаешь, где находится плантация финикового короля?

— А то! — шмыгнул носом пацан. — Ентого богатея все знают.

— Отнеси его охране бутылку самогона, но так, чтобы начальству на глаза не попасться. Получишь три тысячи шиллингов.

— Пять, и предоплатой! — нагло заявил пацан.

— Четыре. Тысячу дам сейчас, и три, когда вернёшься. Или я попрошу кого-нибудь другого.

— Чё сразу другого, дядь? — испугался пацан, начав крутить головой в поисках конкурентов. — Я быстро сбегаю. Четыре, так четыре.

Огромная бутылка самогона с добавкой из сонного отвара перекочевала в руки мальчика, как и тысяча угандийских шиллингов. Сумма небольшая, чуть меньше тридцати центов, но большая часть населения живёт примерно на три-четыре тысячи шиллингов в день на семью из нескольких человек. Так что для пацана деньги приличные. Вот если бы он получил на руки всю предоплату, то пропал бы вместе с самогоном. А так наверняка выполнит поручение и вернётся за платой.

— Слышь, дядь, а чё мне им сказать?

— Скажи, что друг просил передать, чтобы выпили за его здоровье. Всё, беги.

В качестве напутствия Джон отвесил мальчишке лёгкий подзатыльник, который придал курьеру скорости.

Через полтора часа пацан вернулся. В это время Джон разлёгся возле стены и спал. Приближение мальчика он почувствовал животным чутьём, развитым им во время жизни в племени и на войне. Дома приходилось спать чутко, чтобы отогнать воришек-нунгу, которые постоянно пытались украсть их коров. А война часто развивает в людях чуйку.

Резко распахнув глаза, он уставился на пацана.

— Дядь, я всё сделал.

— Отдал самогон?

— Ага, — кивнул пацан.

— Кому?

— Мужчине из охраны финикового короля, — затараторил мальчишка. — Такой высокий, в песчаной военной форме и с автоматом.

— Что он говорил? — сверлил его подозрительным взором Джанго, подозревая, что пацан мог припрятать бутылку горячительного, чтобы потом перепродать.

— Он спросил: «От кого это?», — мальчишка переминался босыми ступнями, нетерпеливо поглядывая на Джона в ожидании оплаты. — Я сказал, что друг передал и просил выпить за его здоровье.

— И как отреагировал охранник? — Джон не спускал с курьера глаз. Пока тот говорил складно, отчего ему хотелось верить.

— Обрадовался, — паренёк стал нервничать, опасаясь, что ему не заплатят. — Дядь, ты деньги плати, я же всё сделал, как ты сказал!

— Держи, малец, — передал ему Джон оставшиеся три тысячи шиллингов. — Если будешь таким же шустрым, скоро купишь себе корову.

— Не, — скривил мордашку пацан. — Зачем мне корова? Когда я вырасту — уеду к белоснежкам.

— Зачем? — мужчина с недоумением разглядывал мальчика.

— Говорят, у них там классно. Все богатые, ничего не нужно делать и живешь как в сказке… — вид у пацана был мечтательным.

— Это кто так говорит? — вопросительно приподнял брови мужчина.

— Сестра Кена-водоноса, — улыбнулся мальчонка.

— Прям так и говорит?

— Не совсем, — пацан шмыгнул носом и принялся ковыряться указательным пальцем в носу. — Я слышал, как она с подружками разговаривала. Говорила, что её выгнали из Британии. Но пока она там жила, ваще кайф: бесплатно поят, кормят, много сексом занимаешься, ещё и деньги платят!

— Сестра водоноса — шлюха, малыш, — усмехнулся Джон. — Если бы она тут занималась тем же самым, тоже получала бы деньги.

— Не! — уверенно заявил пацан с важным видом, что плохо сочеталось с пальцем, которым он активно шерудил в носу, добывая козявковую руду. — Там, говорят, деньги всем просто так платят за то, что просто туда приплыл. Енто, как его? Пасобию за то, что не работаешь, во!

— Ну, ты и фантазер! Ха-ха-ха! — рассмеялся Джон. — Кто же будет платить деньги за то, что ничего не делаешь? Так ведь никто не будет работать.

— А вот и правда! Все так говорят. Ничё ты не понимаешь, дядь, патамушта дикий!

— Это ты кого назвал диким⁈ — со злым видом начал подниматься с земли Джон.