Страница 20 из 26
Даже если какой-нибудь продвинутый администратор попросит предпринимателя подконтрольной территории помочь создать помещение для подростков, купить инструменты, аппаратуру, то такого администратора жадные коммерсанты быстренько обвинят в вымогательстве. Трудно у нас и подросткам, и тем, кто возится с ними по собственному желанию. Странно, но даже наши рок-звезды, получавшие поддержку от государства в своей молодости ( в каждой школе, ПТУ, институте были помещения для репетиций и инструменты, рок-клубы), теперь высокомерно заявляют, что рок-музыка - это абсолютная свобода, и талантливые должны пробивать себе дорогу сами.
И вдруг узнаю - есть один депутат Госдумы, который, будучи человеком небедным и убежденным противником резиновых дубинок, за свой счет создал в Москве целую сеть репетиционных баз и студий звукозаписи для молодых. Более того, вот уже много лет подряд он организует музыкальные фестивали "На взлет", выплачивает солидные премии победителям и продюсирует достойных. Его зовут Андрей Ковалев. И он, к тому же, автор многих книг стихов и лидер своей группы "Пилигрим", все концерты которой в городах России проходят бесплатно.
Пошел, купил диск "Пилигрима" под названием "Выбора нет". Услышал игру классных музыкантов, небывалую чистоту звучания, разнообразие композиций, горячие вокальные монологи лидера.
Вообще, я не фанат "металла". Мне нравится что-нибудь альтернативное, экспериментальное. Но музыка "Пилигрима" оказалась как бы выше жанра. Каждая из шестнадцати песен - не похожа на другую. В каждой открывается новая частица нашего мира. В "Битве" - видишь историческую картину из времен создания русского государства. Эта тема абсолютно ложится на "металл". Тут и романтика, и героика, так свойственные хэви-металл. И текст, предназначенный более для слушателя, чем для читателя, скупые и точные слова.
Беру на выбор далее - "Нерожденный сын". Потрясающая история любви, осмысленная не мальчиком, но мужем.
"Памяти Виктора Цоя". Конечно, автор, ровесник легендарного рок-музыканта, не мог пройти мимо такой темы. Песня-реквием. Великолепный звук фортепьяно, скорбные аккорды - вот и весь аккомпанемент. Но такое впечатление, что звучит симфонический оркестр. "Ты ушел, не закрыв дверь. Ты ушел и оставил свет. Нам теперь без тебя жить. Нам теперь лишь смотреть вслед. Черной острой волной боль прилетит и ударит в грудь. Ты стоишь в глазах как живой. Не забыть тебя, не вернуть. Твое имя - плен. Твое имя - стон. Мы ждем перемен. Мы храним твой огонь"…
Завершает диск - "Россия". Тут уже не обойтись без воспоминаний о Талькове. "Россия" Андрея Ковалева перекликается с его "Россией", но остается сильным, неподражаемым произведениям гражданского звучания.
Андрей Ковалев - успешный музыкант. Преуспевающий предприниматель. Щедрый меценат. Неплохие рекомендации для любого политика его уровня. Хотя, конечно, обыватель воспримет его творчество по-своему. Обывателю понятнее, если состоятельный человек покупает себе яхты и виллы на Средиземноморье. Когда такой человек делает более устроенной жизнь тысяч подростков, увлеченных рок-музыкой, обыватель кривит губы и погромче врубает какой-нибудь очередной попсовый телевизионный концерт, не замечая, что у его ребенка не настолько запудрены мозги, он искренен, рвется вон из дому, и в его плеере совсем другая музыка.
Владимир Бондаренко ДВЕСТИ ЛЕТ СПУСТЯ
С ДЕТСТВА мечтал побывать на Аландских островах. Прочел "Северную повесть" Константина Паустовского, и хотя , судя по повести, на островах суровая погода, русским солдатам доставалось тяжеловато, присылали служить офицеров, как в ссылку, но история любви прапорщика Бестужева и молодой шведки запомнилась, да и к северной погоде, мне, поморскому казаку, не привыкать.
Тем более, и поплыли мы на огромном морском пароме на Аландские острова не суровой зимой, а теплой весной, погода была ясная, ни одного дождя, да и ветров особых не ощущалось, хоть и прихватили мы теплую одежду, помня описания Паустовского.
"Ботнический залив был скован льдом. Высокие сосны трещали от стужи. Непрестанный ветер сдувал со льда сухой снег. Залив угрюмо блестел по ночам, как черное стекло, и отражал звезды.
Офицеры Камчатского полка, греясь у трескучих каминов, вспоминали стихи Евгения Баратынского о том, как "чудный хлад сковал Ботнические воды". Многие еще помнили Баратынского. Изредка они рассказывали о молчаливом поэте, тяготившемся службой в пехотном полку в крепости Кюмель, о печальном "певце Финляндии", и завидовали его спокойной славе. Камчатский полк стоял в то время на Аландских островах, в городке Мариегамне.
Издавна Аландские острова считались родиной парусных кораблей. Здесь, в отдалении от беспокойных столиц, в пустынности маленького северного архипелага, жили знаменитые корабельные мастера. Они строго хранили и передавали старшим сыновьям законы своего искусства. Равнодушно закусив трубки, они смотрели на дым от первых "пироскафов", грязнивших чистые морские горизонты: "Все равно пар никогда не справится с океаном". Каждую осень на острова возвращались для починки высокие бриги и клипера, барки и бригантины. Они приходили из Карибского моря, из Леванта и Шотландии, из всех углов земли. Приводили их шведские шкипера - неразговорчивые и честные люди…"
Так до сих пор знаменитые корабельные мастера и живут на Аландах. Парусники сменились паромами и теплоходами, но как символ все того же воспетого Паустовским Мариенхамна, столицы Аландских островов, стоит напротив Морского музея четырехмачтовый парусник "Поммеран", построенный в 1903 году, и открытый всем посетителям музея, даже по мачтам можно полазить в сопровождении неразговорчивого шведа. Основу бюджета Аландских островов и поныне составляет корабельный промысел: делают запчасти для паромов, в пристани постоянно заходят десятки кораблей, и всем нужна стирка, обслуга, питание. Впрочем, питание и составляет остальную часть бюджета. Образцовое сельское хозяйство.
Я недавно заспорил со своим другом Володей Личутиным. Тот утверждал, мол, в России климат такой, а так все хорошо, и бездорожье неизбежно, и ко всему русский человек привыкнет. Только русского человека всё меньше и меньше. Я посоветовал своему другу для сравнения хоть изредка поездить по миру. Не нужны ему столицы, а вот тщательно ухоженные поля, прекрасные дороги от одной деревни до другой, да и сами уютные двухэтажные домики аландских шведов, нам бы явно не помешали. И овечки, пасущиеся чуть ли не на голых скалах, производят радужное впечатление. И ветряные мельницы, дающие электричество, почему-то тоже никак не дойдут до России, где ветров тоже хватает. Тем более, климат одинаковый. Нефти и газа нет, пляжи задействованы разве что на два месяца в году, а живут аландские шведы чуть ли не богаче всех в Европе. Нет, хорошему учиться ни у кого не зазорно. О русских на Аландах осталась самая добрая память. Более столетия Аландские острова были самой крайней западной границей Российской империи.
Суровой морозной зимой 1809 года , когда Ботнический залив был скован прочным льдом , во время очередной войны России со Швецией два корпуса генералов Багратиона и Барклая де Толли, вместе с отрядом лихих гусар, которыми командовал генерал-майор Кульнев, захватили принадлежащие в ту пору Швеции Аландские острова. Отличился в тех боях и гусар Денис Давыдов. Всего недели хватило русским войскам, чтобы занять весь архипелаг. Пятого марта 2009 года уже Петр Иванович Багратион докладывал императору Александру Первому: "Войска Вашего Императорского Величества ознаменовали себя неограниченною ревностию и явили пример неутомимости… Преодолели все препоны, самою природою поставленные".
В апреле 1809 года уже расставляли по островам русские гарнизоны.
Прошло 200 лет. В апреле 2009 года на морском пароме "Виктория" на главный из шести с половиной тысяч островов Оланд высадилась и наша русская московско-питерско-таллинская команда. Решили отметить юбилей русским Аландам. Но нельзя думать только о хорошем. Особенно на руинах русского Бомарсунда.