Светоч жизни

У Мойры был свой план того, как это лечить. Раз боится боли – значит нужно эту боль причинять. Очень любя своё дело, женщина-палач собрала самые показательные пытки из средневекового арсенала и с бесконечным удовольствием применяла их все.

Она позволяла Титании корчиться от боли, пытками загоняла её на грань смерти, лечила, чтобы её пленница не умерла, но не давала получить от боли ни минуты передышки. Она запускала диких животных в камеру к Татьяне и позволяла им рвать её тело, пока пленница не научилась убивать, чтобы выжить.

Сновидец боялся спать. Он не имел власти над своими снами, зато они над ним – более чем. Его кошмары оживали, поэтому очень быстро Слава осознал, что если он хочет жить, ему надо даже его маленький дар загнать как можно глубже, запечатать его, только чтобы не сходить с ума. У него было расписание, сколько, когда и где можно спать, у него были внутренние будильники, десятки запечатывающих заповедей.

Мойре это очень не понравилось. Из всех Слава был самым крепким, самым упёртым орешком. Провидице пришлось разработать огромный комплексный план, чтобы преодолеть его умение спать в любое время и в любом месте, не попадаясь в ловушку собственной силы. Но она справилась и с этим.

Для Кондрата, боящегося как огня мертвецов и всего, что было связано со смертью и ритуалами, было приготовлено самое простое из возможных: мертвецы, очень, очень, очень много мертвецов! Вначале Мойра просто заставляла его спать с ними в одной камере, потом закапывала в соседнем гробу, а потом закрывала в одном. Надо ли говорить, что покойники далеко не всегда были «свеженькие»?

Иволга, Ирина, была мощным «контрольщиком», она могла управлять чужими мыслями, эмоциями, движениями. Конечно, от такого дара обычная девочка, кем она сама себя считала, открещивалась руками и ногами. Её сломать было не слишком легко, но и не слишком сложно. Когда шестеро, цепляющиеся друг за друга, осознали ценность этих отношений и то, что они сделали их уязвимыми, было уже очень поздно. Мойра начала ими пользоваться к своей собственной выгоде, получив то, что планировала с самого начала. Иволгу она заставила сломаться и преодолеть свой очередной блок на «не убей», когда Титанию один из палачей забивал насмерть. Всё было очень просто «или Таня-Танечка, или этот незнакомый тебе мужик». И Ира сделала выбор в пользу подруги.

С Пятым, Петром, всё было гораздо сложнее. Блок внутри его крови был не психическим, он был куда более сложным. Мойра разбиралась с ним день за днём. И Пятый был единственным, к кому применялся минимум пыток. Скорее, вокруг него женщина ходила на цыпочках, чуть ли не влюбленно мурлыкая. Её манило то, что было заключено в крови этого человека. Её манила величайшая власть его наследия. И она нашла способ.

Она нашла его в крови одного из тех, кто относился к древнему легиону.

Мог ли кто-то себе представить, что Земля – изначальная планета огромной коллекции бесконечных отражений, ставшая центром чего-то большего, чем просто «колыбель вселенных», использовалась в ещё одном качестве исключительно пришлыми гостями.

На Земле были большие проблемы с магией. То, что в других мирах было также естественно, как дыхание, в этом мире или вообще было невозможно, или требовало такое могущество, которого в другом мире хватило бы даже на то, чтобы полностью его разрушить?!

Но было и ещё одно отличие, куда более важное. В другом мире дойдя до какой-то точки маг останавливался, не в силах преодолеть некий барьер. Только один маг на несколько десятков триллионов разумных существ мог стать демоном. И только один маг на несколько десятков квинтиллионов мог стать богом.

На Земле такого ограничения не было. Оставшись здесь, маг мог развить своё могущество в достаточном количестве, чтобы стать демоном или богом. И некоторые ими пользовались. Именно их, пришлых, прибывших сюда ради могущества, называли древним легионом.

Мойра нашла одного такого, подкараулила и взяла у него всего каплю крови. А потом убила. У неё, радующей фюрера Германии поистине выдающимися результатами, был доступ и к тому, что притаскивали льстецы Гитлера со всего мира.

Капли крови одного из легионеров было достаточно, чтобы сломать барьеры, и выпустить всю силу Пятого. Вот только укротить его Мойра не успела. Война закончилась. Вот совершенно неожиданно, пока она играла в живые игрушки и следила исключительно за ними и ни-ни в сторону, война закончилась.

Провидица выбрала неправильную сторону. И пока всему миру было решительно не до безлюдного местечка, сюда прибыл спецназ, состоящий из воинов-полуночников и инферналов.

И вот здесь начинались большие расхождения.

Иволгу, Иру, Пятый не убивал. Он любил её до потери сознания, он любил её так, что у остальных четверых, будущего Анклава, от зависти нутро огнём горело. Естественно, он на неё руку никогда бы не поднял!

Всё было в приказе, с которым отдел зачистки отправили на место преступления. «Никто не должен выжить!»

Для боевой Иволги мягкий и немного трусоватый Пятый был не пара. Ира любила человека, который был с внутренним стержнем. Который сделал бы всё, чтобы его друзья смогли бы сбежать, а потом умер бы сам, чтобы из своей смерти сделать для них самый могущественный амулет. Некромантия высоко ценила дары из собственной жизни и собственной смерти.

Вот только пока Кондрат, практически единственный из всех, истово хотел жить, Иволга понимала, что она сама сломлена настолько, что в мирном окружении, в мирных днях она сойдёт с ума и жить не сможет. И она приняла решение остаться.

Она переписала память всех прибывших, создав у них ощущение того, что когда они прибыли – кто-то, из удерживавшихся здесь в плену, сбежал. Сама Иволга умерла от руки Мойры, когда закрывала собой ей дорогу, чтобы друзья могли убежать, чтобы друзья могли жить! Ира сознательно пошла на смерть, потому что жизни для себя она попросту не видела …