Страница 1 из 5
Понсон дю Террайль
Ньюгетские подземелья
(Полные похождения Рокамболя-21)
* * *
Почти месяц прошел с тех пор, когда Серый человек попал в руки полисменов, приведенных отцом Петерсоном в подземелье, куда его заманила мисс Элен.
Вероятно, мы помним, что последними его словами, произнесенными им в момент, когда мисс Элен в отчаянии ломала себе руки и умоляла отца Петерсона возвратить Рокамболю свободу, было:
— В Париже Милон и его друзья!
И, проговорив это, Серый человек с невозмутимым спокойствием отдался в руки полисменов, которые и препроводили его в Ньюгет.
Добрый губернатор его, не перестававший смеяться даже и тогда, когда провожал приговоренного к смерти в комнату, предназначенную для совершения последних предсмертных напутствий, предстал теперь в полной форме, а вдоль стен была расставлена бесконечно длинная ватага сторожей и полисменов.
Серый человек раскланялся с губернатором, как со старым знакомым.
— Опять здесь! Святой Георгий! — вскричал он, узнав, конечно, его. — Хорошую же штуку вы сыграли тогда со мной, мой милый!
— Я? — пробормотал, улыбаясь, Серый человек.
— Ну да! Ведь вы тот самый французский джентльмен, который приезжал в Ньюгет за два дня до казни Джона Кольдена?
— Верно.
— Неужели же вы думаете, что я так глуп, что еще и до сих пор не догадался, что вы сильно содействовали тогда его чудесному спасению?
— Сознаюсь, — ответил спокойно Серый человек.
— Да, мой милый, — продолжал губернатор, — вас-то не так легко будет спасти.
Серый человек молча улыбался.
— Мы окружим вас хорошим надзором.
— И хорошо сделаете, ваше превосходительство.
— Потому что вы, как кажется, — добавил губернатор, — один из главных начальников этих фениан, причиняющих столько беспокойства Англии.
— И от этого тоже не отказываюсь, — ответил опять совершенно спокойно и хладнокровно Серый человек.
— Мне кажется, что я могу почти наверное предсказать вам, что вы будете повешены через три недели или месяц.
— Благодарю вас за предсказание, ваше превосходительство.
Улыбка ни на минуту не сходила с уст губернатора во время этого разговора.
Он был чрезвычайно весел от природы, а Ньюгет, с его мрачными коридорами и решетчатыми окнами, казался ему самым очаровательным в мире местопребыванием.
— Все-таки, — начал он, хлопнув Серого человека по плечу, — я хочу сообщить вам новость, которая, наверное, будет приятна вам.
— Неужели?
— С этой минуты вы будете находиться в полном моем распоряжении.
— Знаю.
— Я вообще никому не даю отчета в том, как я обращаюсь с заключенными, и поэтому имею полную возможность смягчить тягость тюремных постановлений для тех, конечно, кто мне нравится.
— Так!
— Вы отличнейший и совершенный джентльмен, — продолжал губернатор, — то есть, по нашему английскому выражению, вы человек вполне воспитанный и потому я не хочу, чтобы пребывание в Ньюгете оставило в вас неблагоприятное впечатление.
— Вы чересчур любезны.
— Нет, я всегда любил французов. Серый человек поклонился.
— Я сказал уже вам, что вам нечего заблуждаться насчет своей участи. Не пройдет и месяца, как вы будете повешены.
— Быть может.
— А потому я и постараюсь сделать их для вас как можно приятнее.
Серому человеку оставалось только поклониться.
— Во-первых, могу вас уверить, что вам отведут весьма и весьма уютную комнату.
— А!
— Вам дадут в товарищи ирландца, так же, как и вы, фениана.
— Благодарю вас.
— Вы будете пользоваться хорошею пищей, отоплением и освещением. Если бы кое-какие книги могли служить вам развлечением…
— О, еще бы, милорд.
Титул «милорда» крайне польстил губернатору и окончательно расположил его в пользу Серого человека.
— Я еще не лорд, — сказал он, — но весьма возможно, что ее Величество королева Виктория наградит меня когда-нибудь за мою верную и бескорыстную службу титулом баронета.
— Я убежден в этом, милорд.
— Итак, вы получите книги, журналы и газеты.
— Позволите ли мне писать?
— Конечно.
Затем губернатор сделал знак, и Рокамболя отвели в назначенную для него комнату, где уже находился другой арестант.
— Барнетт, — сказал ему один из сторожей, — теперь вы не будете одни.
— Это для меня безразлично, — ответил арестант. Ему можно было дать не больше тридцати лет; его глаза были очень выразительны, а худое и бледное лицо его было обрамлено длинною бородой.
Как только сторож ушел, он обернулся и посмотрел на своего нового сотоварища.
Серый человек поклонился ему.
— Вам кажется, здесь очень скучно?
— Да, не весело, — ответил ирландец.
— Долго вы еще тут пробудете?
— Меня повесят семнадцатого числа этого месяца.
— Какое вы совершили преступление?
Ирландец ответил масонским знаком, употребляемым фенианами.
— А! — проговорил Серый человек и ответил ему другим знаком.
Лицо ирландца просияло.
Но Серый человек, сделал другой знак, которого ирландец, по-видимому, не понял. Тогда Серый человек подумал:
— Экие жалкие люди англичане, они положительно во многом уступают нам. Они теперь посадили меня с человеком, который вовсе не фениан, и думают заставить меня проболтаться перед ним. У нас в Париже таких людей называют только шпионами.
Он взял руку ирландца и, указывая другой рукой на небо, видневшееся сквозь железные решетки, прошептал:
— Будем же страдать за нашу мать Ирландию. Говоря это, Серый человек думал:
— Нет, при помощи таких молодцов свободной Англии нескоро удастся проникнуть в тайны фенианизма, — в этом я могу дать честное слово Рокамболя!..
Губернатор сдержал свое слово и прислал Рокамболю газеты, из которых он и узнал, что за мисс Элен следят в Париже.
— Нужно, значит, как-нибудь иначе дать знать о себе, — подумал он и решил сделать находящегося с ним арестанта-шпиона своим другом.
Это ему удалось очень скоро и легко, при помощи той чарующей силы, которой он побеждал не только женщин, но даже и мужчин.
Тогда Рокамболь научил его: надо сообщить сторожу, который навещал их ежедневно, что ему удалось узнать кое-что.
Шпион был тотчас же вызван к губернатору и показал ему, что будто бы Серый человек сообщил ему, что один из главных предводителей фениан. боясь ареста, перевел всю свою деятельность в Париж, где собираются целые массы фениан.
— Этого фенианина, — добавил он, — зовут Рокамболь.
— Странное имя, — заметил губернатор, — но это известие стоит золота, и ты получишь его.
— Надеюсь, — ответил Барнетт, — потому что я не вор, а полисмен и не могу разыгрывать роль арестанта, приговоренного к смертной казни, ради одних только прелестных глазок королевы Виктории.
Сэр Роберт (так звали губернатора) промолчал.
— Я даже могу посоветовать, как и поймать его, — продолжал Барнетт.
— Говорите, говорите…
— Напечатайте в нескольких французских и английских газетах, что известный начальник фениан Рокамболь арестован и посажен в Ньюгет.
— Так.
— Тогда Рокамболь подумает, что ему теперь нечего бояться в Лондоне, где мы его тотчас же и поймаем.
— Довольно оригинальная идея, — согласился губернатор и полетел к Петерсону, которому и рассказал все, что сообщил ему Барнетт.
— Прикажете привести план в исполнение? — спросил губернатор.
— Нет, я еще подумаю.
— А!
— Видите ли, мой друг, — начал преподобный отец, — фенианизм сам по себе имеет для меня второстепенный интерес.
Сэр Роберт посмотрел на Петерсона с изумлением.
— Да, мне нужно сперва узнать настоящее имя Серого человека, так как суд не хочет его судить без этого.
— Я уверен, что мы это узнаем, когда возьмем Рокамболя, — пробормотал губернатор.
— Может быть, но с объявлением в газетах надо подождать до завтра.