Долг чести

Они поздоровались, вот я на шум, на солнце и вышел из смотровой ямы, на ходу вытирая руки тряпкой.

– Ну что сын, как машина?

– Будет бегать, – уверенным тоном сказал я. – Кстати, смотри, что я в баке нашел.

Вернувшись в гараж, я взял отрезанное дно от канистры, это все досталось от прошлого владельца, там в мутном бензине плавало несколько склизких белесых комков, вынес наружу и показал отцу находку.

– Что это? – с интересом поинтересовался он.

– Понятия не имею, еще не думал, времени не было. Но эта хрень забила всю топливную магистраль от бака до карбюратора, замучился насос восстанавливать, странно, что карбюратор чистый. Головку я снял, сам мотор тоже в порядке. А вот трубки забиты, я их еще не чистил. Странно, что вчера ручным насосом пробил. Видимо, на давление эта хрень слабая.

Тут раздался шум мотора, и к нам, выехав из-за поворота, подъехал оранжевый «Москвич-412». Двое, что сидели спереди, мне не знакомы, а вот на заднем сиденье находился сын профессора, тот, что продал нам машину. Хм, он был похож на того седого с бородкой, что сидел спереди пассажиром. Очень похож. Не отца ли привез?

– Похоже, сейчас разборки будут, – озвучил я свои мысли. Михалыч и отец нахмурились и немного набычились.

Разборки были, но мы выступали как судьи. Оказалось, дошло все до претензий между мастером из гаража Академии наук и профессором, вот они и приехали к нам разбираться. Мастер стоял на своем: он не мог ошибиться, пусть мельком осмотрел, с похмелья был, но двигатель не рабочий.

– Можно минутку мне выделить? – поднял я руку. – Кажется, я начинаю понимать, что произошло.

Все повернулись ко мне и внимательно слушали, отец и Михалыч точно, так что я продолжил:

– Как вы видите, в поддоне лежат комочки некой слизи. Анатолий Михайлович, вы не могли бы проволоку найти и подцепить их? Надо просушить.

– Сейчас все сделаю.

Тот быстро все принес, подцепил и повесил сушиться на солнце. Слизь потихоньку начала твердеть, я же продолжал:

– Так вот, эта слизь сама в бак попасть никак не могла, не знаю, где вы заправляетесь, но и автозаправочная колонка тут ни при чем, там стоят фильтры грубой очистки, они бы их не пропустили. Значит, эту гадость кидали именно в бак, преднамеренно, причем, скорее всего, в виде шариков вроде резины. Видите, эта штука подсохла и уже пружинит. Да и пахнет неприятно. А теперь проверим, как она к огню относится, по этому и будем судить. Анатолий Михайлович, поджигайте.

Сосед достал спички, проволоку отец держал, и поджог. От результата все отпрыгнули, настолько ярко пыхнул комок, почти как фейерверк, с едва видным дымом и сильным выбросом тепловой энергии. Отец даже отбросил проволоку, которая, шипя, горела на земле. Тушить не стали, и она вскоре выгорела. Кончик проволоки оплавился и стал ломким.

– Теперь все стало окончательно ясно, – подтвердил я. – Вашу машину, товарищ профессор, банально использовали как макет для испытания этой ерунды. Некий химик, причем достаточно сильный, кинул эти шарики в бак. Причину могу только предположить. Сгорая в форсунках и давая усиление для поршней, машина приобретала удвоенную мощность мотора и резвость. Одно не учел химик: дрянь эта сгорала, потому мотор и карбюратор чистые, даже горячий металл дает ей возможность испаряться, но имеет сильную вязкость, отчего она забила бензопровод. Еще немного, и насос бы отказал. Так что мастер из-за спешки неверно определил поломку, было бы у него больше времени, то смог бы понять, в чем дело. Осталось найти этого химика.

– Сергей, – сказал сын профессора. – Зять.

– Гаденыш, – зашипел профессор, покраснев лицом. – Едем домой, устрою я этому гаденышу белые ночи.

– И машину он брал за двое суток до того, как вы, папа, на дачу поехали, – напомнил сын. – В Ленинград ездил с женой.

Они прыгнули в машину, мастер, с чувством пожав мне руку, сел за руль, и они уехали. Проводив их взглядом, я сказал:

– Все, цирк закончился, клоуны уехали. Идем домой, я есть хочу.

Мы закрыли гараж и направились домой обедать, Михалыча пригласили, так что с нами прогулялся. В отличие от председателя кооператива, что на сутки отбыл, Михалыч был в законном отпуске. Я в гараже часть закуси и водки оставил, так что страждущие утром забегали, похмелялись, вот и Михалыч зашел, оставшись со мной, наблюдая за работой и изредка помогая. А вообще он мало пил, чисто похмелился. У него сегодня жена дорабатывала последний день и завтра отбывали на море на машине, они так каждый год ездят, дикарями, так что завтра ему надо трезвым быть. Дома никого, дети у бабушки, они по пути к морю, за ними заедут, заберут, и вот он один, поэтому пригласили.

После обеда мы вернулись в гараж. Уже зная, что слизь боится огня, смогли без проблем почистить топливную систему, я и бак опалил тоже. Да и так там остатки были, но помогло, после этого стали все собирать, насос я уже почистил. В четыре часа дня машина стояла полностью собранная.

Михалыч от своего гаража принес канистру с двадцатью литрами бензина, у нас запаса нет, и отец через воронку слил все в бак. Дальше я подкачал, и отец запустил мотор. Схватился он сразу. Хотя слабость аккумулятора мне не понравилась, надо сменить электролит и зарядить, завтра этим займусь.

Отец уехал за матерью, по пути на заправку заедет, в бак зальет и в канистру. Михалычу его бензин нужно вернуть. Я в гараже потихоньку прибирался, а Михалыч байки травил. Через час отец вернулся, маму доставил, канистру полную вернул, поблагодарив, так что мы оставили машину в гараже и направились домой.

Михалыч остался, там другие соседи подошли, а в пути я кивнул отцу на подъезжающий патрульный «Жигуль»:

– Смотри, знакомые все лица.

– Попов, – тоже опознал офицера отец.

– Интересно, что ему надо? Два дня прошло с момента, как посетили министра, а он еще на месте. Не отстранили, надеюсь, проверку проводят, все же не хочется оказаться крайним в той схватке с малолетними бандитами.

Машина остановилась рядом, Попов, который сам сидел за рулем новенькой «тройки», вышел и подошел к нам. Извиняться не стал, просто сообщил, что напавшие на меня парни были опознаны еще по некоторым делам (нападение на граждан и грабежи), так что ко мне претензий нет. Все шестеро, убежавший был уже пойман, попали под следствие, и грозит им дорога дальняя. По крайней мере четверым, что постарше, двум малолеткам, скорее всего, только детская комната милиции. На этом он попрощался и уехал.

– И что это было? – спросил отец.

– Понятия не имею. Идем ужинать. Завтра надо закупить электролит, я с аккумулятором поработаю, но это все после обеда. Утром меня мама на работу к себе берет, хочет услышать, как я роялем овладел. Ну и пообщаться со знающими разные языки коллегами.

– Тяжело тебе будет.

– Завтрашний день покажет, – с философским видом ответил я, и мы, подойдя к подъезду, стали на лифте подниматься наверх.

Утром во время завтрака, пока мама гладила мою праздничную одежду, между прочим, я в ней к министру ходил, да и, честно признаться, из-за бурного роста она была в единственном экземпляре. Покупать множество одежды просто не рационально, есть выходная, из которой через месяц-два я вырасту, поэтому и школьную форму пока не покупали, есть повседневная, тут уже два экземпляра, не считая разной летней, от шорт до футболок.

Хм, а ведь для грязных работ у меня ничего нет, работаю в повседневной, просто стараясь не запачкаться. Например, в гараже снимаю одежду и в майке и трусах спокойно работаю, и мне хорошо, прохладно, и никто не мешает. Надо будет озаботиться рабочей, какой-нибудь комбинезончик купить или заказать в ателье, как у ремонтников, видел на авторынке на двоих такую рабочую одежду. Тем более что она явно пригодится, если я по чердакам лазить буду.