Долг чести

Быстро сообщив адрес полковника, я положил трубку и, вернувшись в кабину машины, покатил обратно. Но на улицу выезжать не стал, так как машина засвечена. Заглушил двигатель, запер кабину и, делая беззаботный вид, подошел к сборному уличному прилавку, на котором газеты разные продавались. Уплатив, взял свежие «Московские ведомости», прислонившись к стене плечом рядом с газетным киоском, стал читать свежие новости.

Ого, шумиха с моей гибелью не умолкала! Какой-то шустрый репортер смог добыть сенсационный материал, сообщив, что самолет генерала, то есть мой, был сбит не истребителями Антанты, а своим, причем специально. Идет следствие, репортер намекал на свои надежные источники, что заказчик убийства графа Волкова – кто-то из окружения императора. Что есть, то есть, недоброжелателей у меня там хватало. В основном все полунамеками, но понимающие люди легко разберутся, о чем тот пишет. Вот обо мне, Иване, о том, что я выжил, и о свершающейся мести, в газете ничего не было, видимо, заткнули рот. Репортер явно опытный, думаю, в курсе всего дела, но молчит, не мешает. Хотя я не против, если бы написал: пусть боятся. На репутацию работал. Боятся – значит, уважают.

Сложив газету (я ее уже всю прочитал), убрал подмышку и купил старый выпуск (несколько экземпляров у продавца были), чтобы изучить, что тут написано. Про меня тоже было, даже фотография разбитого остова «Дугласа», комментарии специалистов, подтвердивших, что самолет был сбит истребителем, найдены пулевые пробоины на уцелевших частях фюзеляжа. Многие в газете выражали соболезнования Ольге, потерявшей отца, Анне, потерявшей супруга. В общем, хватало всего.

Это ладно, шумиха из-за моей гибели еще стоит, но постепенно стихает. Жареные факты по поводу мести в газеты не пропускают, цензура, так что вскоре все вообще забудут, что я был. Пусть их. Что по поводу боевых действий, то войска Антанты прошли за эти пять суток где пятьдесят километров, где семьдесят. Сплошные заторы, минные ловушки, артиллерийские засады и налеты авиации как-то не способствовали быстрому передвижению. Они несли очень большие потери. А ведь на пути, в сотне километрах от границ, стоят узлы обороны. Бетонные доты, орудийные и пулеметные, зенитные, все это стало серьезной стеной на пути войск противника. Не линия Маннергейма, но похоже.

Эта линия называлась линия Баталова, от имени генерала инженерных войск, что ее спроектировал. Не везде укрепления успели закончить, сейчас их спешно достраивают, большая часть – земляные с накатами, но сдержать войска противника должны, все подходы минированы.

Россия к войне готовилась, именно тут, на линии Баталова, некоторые полководцы планировали врага остановить. Хотя многие генералы считали, что эти укрепления сдержат противника не больше чем на месяц, после чего придется отводить войска, чтобы в окружение не попали. На захваченных землях сейчас должны казаки и кавалеристы работать, уничтожая снабженцев, мосты и небольшие подразделения противника, а то и в рейд уйти на земли Германии и других стран, что поддерживали коалицию. Подробностей не было, но и от того, что написано, стало ясно, что наши пока держатся. Бои за небо еще идут. Кто будет там хозяином, пока не ясно, мясорубка, похоже, страшная.

Приметив две машины, что остановились у нужного дома, а также появление полицейских в форме, которые стали выводить людей с улицы, я сложил обе газеты вместе и тоже покинул улицу. Дойдя до машины, сел на место водителя. Не сразу, с третьей попытки, но все же завел двигатель, тут стартер хулиганил, барахлил. Я отъехал в сторону и стал наблюдать.

Нужный дом я не видел, он находился за углом, но ожидал, что будет дальше. Если дойдет до стрельбы, то это не охранка, они быстро спровадят полицейских, а если стрельба начнется, значит, работают посторонние. Возможно, бандитов привлекли.

Тут раздались заполошные автоматные очереди, и я понял, мои догадки верны. Судя по начавшейся стрельбе, в квартире полковника настоящий бой идет. Стронувшись с места, я объехал квартал и, покинув машину, стал ожидать, поглядывая по сторонам и на крыши. Крыши – это самый логичный способ уйти от погони. Бой не стихал, и перестрелка, кажется, даже возросла. Судя по хлопкам гранат, и до них дело дошло. Не знаю, кто их использовал.

Я так и не дождался боевиков, что ожидали меня в засаде, то ли в другом месте ушли, то ли всех полицейские повязали. Вернувшись в машину, я покатил прочь. Похоже, с полковником у меня холостой выстрел вышел.

– А нет, торопиться не стоит, – пробормотал я.

Я приметил двоих, один изображал пьяного, второй его придерживал, вот только потеки на штанине «пьяного» сильно напоминали кровь. Тот второй крутил головой, явно чего-то опасаясь. Остановившись рядом с ними и открыв дверь, я крикнул:

– Быстро в машину!

Те не сплоховали, втиснулись в кабину. И тут раненый вдруг заорал:

– Это он!

– Конечно, я, – подтвердил я, выстрелив ему в грудь и приставив горячий ствол к шее второго. – Показывай, где полковник прячется.

– Если договоримся, – быстро сказал тот, косясь на меня. – Я знаю, на какой квартире он ждет. За это ты отпустишь меня живым и не покалеченным.

– Хм, договорились, к тебе у меня ничего нет. Выкинь труп из кабины, и так тесно.

Мы выкинули тело подельника, я разоружил пленного, связал руки сзади, и мы погнали дальше. Пленника я в машине оставил, мало ли солгал, но он убеждал, что сказал правду. Ладно проверим. Окна квартиры показал. Покинув машину, я выстрелами из трофейного «Волкова» расстрелял окна, чтобы стекла не мешали, и закинул в квартиру четыре ручных оборонительных гранаты. Они помощнее. Пока они грохотали, забежал в подъезд, поднялся на второй этаж, выстрелами разнес замок, выбив ногой дверь, и зачистил квартиру. Там из четверых (трое в форме русских офицеров, один в гражданском) только один подранок оказался. Проверил документы полковника. Все точно, Воронов, так что, макая пальцы в его кровь, написал на голубеньких обоях квартиры:

«Месть – не выход, но прекрасное развлечение. Генерал Волков убит, и даже помощники убийства понесут наказание».

Схватив саквояж, что лежал на софе, я стал сгребать деньги со стола. Трофеи есть трофеи, тем более большая часть почему-то не в рублях была, а в английских фунтах. Пусть немного, но пригодятся. Оружие тоже собрал. Быстро сбежав вниз, я вытолкнул из кабины наружу пленного (как и договорились, я оставил его живым, сам развяжется) и, с пробуксовкой стронувшись, покинул дворик.

На подъезде уже две полицейские машины были, еще трое полицейских бежали пешком. На меня не обратили внимания. Видимо, городовые, на шум разрывов гранат спешат. Свистели дворники. Бросив машину на окраине, я остановил такси, и водитель отвез меня за город, там, двигаясь по обочине, подняв руку, я голосовал. Нужно до самолета добраться. Затем перелечу к бочке с бензином, заправлюсь и отправлюсь к столице. Осталось двое: заказчик и его помощник, что искал исполнителей и отдавал приказы.

Рейсовый автобус остановился на автовокзале, и я сошел, изучая ближайшие улицы столицы. План по маршруту к столице сработал. До самолета я добрался, как стемнело, взлетел, вскоре нашел место закладки топлива. Там характерные места для опознания, озеро и перекресток дорог в стороне, не ошибешься. Сел и дальше почти час мучился. Поставил бочку на попа, заливал бензин в канистры, поднимал их на крылья и сливал, и так много раз. Баки полные, но в бочке еще осталось литров двадцать, я их в канистры слил. Взлетел и за остаток ночи добрался до столицы. Даже успел найти неплохое место для посадки. Рядом со столицей найти сложно было бы, там много войск стояло, зенитные батареи, аэродромы авиации, поэтому, как и в случае с Москвой, пришлось подальше выбирать место для стоянки самолета. Тут мне удалось также найти в болотах отличное место, только оно находилось в шестидесяти километрах от столицы. Ничего, дошел до ближайшего села и на рейсовом автобусе доехал. Так что я находился там, где нужно.