Страница 26 из 73
Перемирие, а затем и капитуляция Югославии были подписаны 17 апреля 1941 года в белградском дворце принца-регента Павла. В Большом зале дворца собрались все генералы югославской королевской армии, которые не были ранены, убиты или пленены, и смогли добраться до дворца. После того, как они расселись по местам, в зал вошел германский генерал-фельдмаршал барон фон Вейхс, зачитавший, при свете множества свечей, условия перемирия. Вслед за подписанием документов выстроенный под окнами дворца оркестрполка «Великая Германия», наступавшего на Белград параллельно с частями 2-й дивизии СС Рейх, но обойденного ими на трассе перед самым финишем, сыграл торжественную зорю («цапфенштрейх»).
Под небом Эллады
Добыл себе воитель
Бед среди победы.
Глюмдрапа.
Греки оказались более стойкими и решительными противниками, чем югославы. Первая германская атака, предпринятая силами 125-м пехотного полка на Рупельском перевале против греческой «линии Метаксаса», захлебнулась под сосредоточенным огнем искусно размещенных и оборудованных на скалах огневых точек греков. И лишь после того, как германская 2-я танковая дивизия, обойдя греков с фланга, прорвала греческую оборону на реке Струме и, обойдя Дойранское озеро, вышла 9 апреля к городу Салоники (древней Фессалонике), оказавшаяся теперь отрезанной Восточно-македонская армия греков прекратила ставшее бесполезным сопротивление. Наступая двумя группами, танки фельдмаршала Листа неудержимо бороздили греческий полуостров. Левофланговая группа германцев, состоявшая из двух горнострелковых и одной танковой дивизии, быстро подошла к овеянной легендами и мифами горе Олимп. Другая группа, в составе двух танковых, одной моторизованной и одной пехотной дивизий, вышла к городу Флорина и овладела перевалом Клиди, вынудив греков начать отвод своих войск из захваченной ими части Албании. Когда же отборная часть Лейбштандарт СС Адольфа Гитлера[241] вступила в Янину, вся греческая армия в Эпире сразу же капитулировала, осознав безнадежность дальнейшего сопротивления явно превосходящим «сынов Эллады» в мобильности и огневой мощи силам противника. Интересно, что греки сдавались в плен исключительно немцам, упорно отказываясь сложить оружие перед итальянскими союзниками воинов Третьего рейха.
14 апреля 1941 года германские войска вошли в боевое соприкосновение с частями Британского Экспедиционного Корпуса в Греции. Британцам удалось на некоторое время затормозить стремительное продвижение германских соединений в Фермопилах. Проложить себе дорогу в Аттику германцам удалось в ходе тщательно подготовленного наступления танковых и горно-егерских частей, при поддержке своей «летающей артиллерии» - пикирующих бомбардировщиков-«штук», или «черных воздушных гусар», как они именовались в популярной немецкой солдатской песне.[242]
26 апреля 1941 года германский парашютный десант овладел Коринфским каналом. Германские стрелки-парашютисты сохранили от разрушения этот важный водный путь для прохода судов и открыли подвижным соединениям немцев дорогу в Южную Грецию – Пелопоннес. Однако британцы, отступавшие в образцовом порядке (хотя и бросая при этом всю военную технику), сумели повторить, хотя и в несколько меньших масштабах, «Дюнкеркское чудо» 1940 года - погрузить на корабли около 45 000 греческих, новозеландских и английских солдат и офицеров и эвакуировать их на остров Крит (захваченный немецким морским и воздушным десантом несколько позже, в мае того же богатого событиями 1941 года).
В общем, как пелось в упомянутой выше песне немецких солдат времен Балканского похода:
«Мы рвемся навстречу врагу
И чистим европейский дом,
И ударами, тяжкими, как молот,
Гоним британцев вон с материка!»[243]
27 апреля пала древняя столица Греции - Афины. Над афинским акрополем был поднят военный флаг Третьего рейха, украшенный, наряду с Железным Крестом, древним арийским символом гамматического креста, или, по-гречески, «гаммадиона»[244].
Вскоре после молниеносного разгрома Югославии и Греции германский вермахт и войска союзников Третьего рейха начали разворачиваться перед решающим броском на Восток, против Советского Союза, чья Красная армия, многократно превосходящая германскую как в живой силе, так и в технике (одних только военных самолетов на вооружении РККА на 22 июня 1941 года имелось 17 745 - против 2510, имевшихся у немцев на Восточном фронте!), в свою очередь, лихорадочно готовилась к решающему броску на Запад.
На просторах России
От палат на восток
Вижу я пламя.
То весть о войне! –
Зеак это вещий!
Снорри Стурлуссон.
Язык поэзии.
Пехотный (моторизованный) полк «Великая Германия», включенный в состав 2-й танковой армии, перешел германо-советскую демаркационную линию[245] в районе Бреста. Участие полка в кампании против Советского Союза, наряду с боями местного значения, первоначально заключалось в основном в долгих, изнурительных маршах в направлении южнее Смоленска. Надо думать, что при форсировании Березины под Борисовым не один «великогерманец», переправлявшийся через нее паромом, на военной технике, или переходивший через нее по понтонному мосту, невольно задумался о проходившей в этих же местах переправе через ту же реку «Великой армии» Наполеона I Бонапарта в далеком 1812 году и вспомнил слова Жомини: «Россия – страна, в которую легко попасть, но из которой трудно выбраться». Но ход часов истории было уже не остановить… По мере углубления в просторы «отечества пролетариев всего мир» (как в описываемое время все еще вполне официально - и даже не без некоторой гордости! - именовался СССР), «великогерманцам» приходилось, однако, все чаще вступать в бои с красными, и бои эти становились все более ожесточенными. Успешно атаковать противника без сильной поддержки артиллерии, танков или штурмовых орудий со временем стало почти невозможно – в особенности на открытой и плоской местности. Хотя полк и считался моторизованным, но, в случае сильного сопротивления красных, приходилось спешиваться с машин и наступать в разомкнутом строю. Под неприятельским огнем приходилось и кланяться пулям и осколкам, и залегать, и окапываться, и продвигаться короткими перебежками, но после подавления последних очагов сопротивления красных – опять возвращаться к своим машинам (а если машины вовремя не поспевали – нередко взбираться на броню танков или штурмовых орудий, чтобы не дать врагу времени закрепиться на новом рубеже)…Чем более жестокими становились бои, тем больше росли потери. Многочисленные реки и ручьи, которые приходилось преодолевать, «пожирая пространства» на Востоке, а с наступлением осени – дожди и океаны грязи -, помноженные на почти полное отсутствие современных дорог – требовали, как от машин, так и от водителей, немало сил, умения, терпения и прочности во всех смыслах этого слова. В то же время приходилось бороться с песком, бесконечными и бессчетными рытвинами и выбоинами на дорогах. По мере выхода из строя автотранспорта поневоле приходилось все чаще обращаться к услугам конно-гужевого транспорта. В ходе Восточной кампании он неоднократно переходил из подчинения одной дивизии в подчинение другой, принял участие в победном шествии армий Третьего рейха до самых ворот Москвы – столицы «отечества пролетариев всего мира» и штаб-квартиры Коминтерна, после чего, развивая наступление южнее Москвы, дошел до Тулы, проведя лютую, морозную зиму 1941-1942 гг. в оборонительных боях на Оке.