Страница 20 из 20
Сам знаю, только вот как? Вон стоят двое с нашивками, насмешливо косятся на меня. Один небольшого роста, коренастый, на вид лет сорока. Второй совсем молодой, не старше меня, высокий и жилистый. А, была – не была! Решительно подошел, представился:
– Лейтенант Рик Сайваар.
Тот, что постарше, сделав вид, что не замечает моей протянутой для пожатия руки, вытянулся в струнку и, ударив себя кулаком по левой стороне груди, отрапортовал:
– Капрал третьего десятка Добб Ноут!
Скрыв ехидную ухмылку, молодой повторил жест своего товарища:
– Капрал пятого десятка Сайм Хассон!
И не придерешься, все как полагается. Ну, и что дальше? Неожиданно для себя разозлившись, я гаркнул:
– Капралы, ко мне! Построиться!
В толпе солдат произошло движение, от нее отделились восемь человек и не спеша встали в одну линию. Я двинулся вдоль строя, останавливаясь перед каждым.
– Капрал первого десятка Бил Райтон!
– Капрал второго десятка Йок Мелли!
Да, все равно с первого раза не запомню. Тем не менее, я продолжал внимательно вглядываться в лица стоящих передо мной людей. Сразу видно, матерые вояки. Большинство были обриты наголо, что придавало им вид лихой и угрожающий. Кроме одного, который щеголял белокурыми локонами до плеч. И выглядел как—то совсем уж безобидно: высокий, тонкокостный, изящный – танцор, а не боец. Только светло—серые глаза, встретив мой удивленный взгляд, сверкнули из—под белесых бровей такой неукротимой злобой, что захотелось отшатнуться.
– Капрал седьмого десятка Ом Лютый!
Вот, и имя какое—то странное. Когда все назвали свои имена, я представился еще раз:
– Лейтенант Рик Сайваар, – и, немного помолчав, предложил. – Если есть какие—нибудь вопросы, задавайте.
Добб Ноут сделал шаг вперед:
– Господин лейтенант, не покажете, как правильно сделать «стойку скорпиона»? А то мы тут поспорили… – и протянул свой меч.
Сацеол и кровавая Морриган! Вот это я опозорился! Некоторое время над палубой царило выжидательное молчание, затем грянул хохот. Солдаты, поняв, что командир не знает простейших вещей, ржали как табун диких лошадей по весне, а капралы, стараясь перекричать их смех, наперебой сыпали вопросами:
– Что такое «вдовий захват»?
– Покажите «монастырскую подножку»!
– Во скольких вылазках вы бывали?
Не принимали участия в веселье лишь беловолосый Ом Лютый, лицо которого презрительно морщилось при каждом новом вопросе, да еще угрюмый капрал четвертого десятка – смуглый усач, кажется, по имени Хамар. Наконец, Бил Райтон, видимо, желая добить меня, выкрикнул:
– А правда, что вы купили баронский титул и чин лейтенанта?
– Хватит! – гаркнул Хамар.
Бил Райтон, поняв, что зашел слишком далеко, осекся, а усатый, бросив мне:
– Командуйте разойтись, лейтенант, – вышел из строя и заорал. – Четвертый десяток, в трюм, марш! Живо, орочьи выродки! Я вам покажу смешки и забавы! Вы у меня кровью харкать будете!
– Разойтись, – приказал я, боясь поднять глаза.
– Да, неудачно, – сочувственно произнес Дрианн, когда солдаты спустились вниз. – Ну ничего, в следующий раз получится лучше!
Я посмотрел на мальчишку. Идиот он, что ли? Или тоже издевается? Но круглое простодушное лицо лучилось доброжелательством. Значит, все же идиот. Да неужели непонятно: не будет никакого следующего раза! Я для них – никто, чужак, даром получивший то, что другие зарабатывают кровью! Я ничего не смыслю в воинской науке, и мне не знакомо ни одно из названий, которыми сыпали капралы! Так неужели же они позволят, чтобы ими, ветеранами, командовал неумеха и слабак? Нет, не допустят, и будут правы, потому что на войне цена моей ошибки – их жизнь! Впору было утопиться, но спас помощник капитана, который пригласил меня и мага в кают—компанию, на обед. В крохотном помещении за столом уместились капитан, два корабельных офицера и мы с Дрианном. Еда была не намного вкусней утренней солонины, но зато рамса вдосталь. От расстройства я приналег на островной напиток, и к концу обеда жизнь уже не казалась мне безнадежной. Я даже сумел поддержать беседу, хотя говорил не совсем внятно. Зато много смеялся, не догадываясь о новом испытании, которое судьба уже вписала для меня в свою книгу.
– Капитан! – в кают—компанию вбежал матрос. – Капитан, там… там…
Глаза малого вылезали из орбит, язык заплетался, дыхание сбилось. Он лишь разводил руками, пытаясь донести до нас суть происходящего.
– Да говори же, сто медуз тебе в душу! – взревел капитан.
Матрос нервно икнул, закатил глаза и осел на палубу в глубоком обмороке. Капитан плюнул и выскочил прочь из каюты—компании, попутно костеря парня, на чем свет стоит. Мимоходом удивившись, с чего это морскому волку приспичило вести себя подобно хрупкой барышне, я побежал следом. И увидел… нечто. Оно неспешно поднималось из воды перед носом корабля, создавая вокруг себя волнующиеся круги. Сначала это было похоже на шляпку невозможно огромного гриба. Розоватая и склизкая, не меньше пяти фихтов в поперечнике, она вырастала все выше, пока не закачалась над «Шайани», заслоняя собою солнце. Потом показалась неровная бахрома, колышущаяся и истекающая чем—то, больше всего напоминающим сопли. Следом, извиваясь, потянулись бесконечные тонкие плети, и я понял, что вижу гигантскую медузу. Она продолжала подниматься над водой, паря в воздухе, словно зловещая туча.
– Прими нас, Маннаин, – выдохнул капитан, медленно опускаясь на колени. Следом за ним на палубу рухнула вся команда.
Стоять остались только мы с Дрианном. Из люка высунулась голова Сайма Хассона. Мгновенно оценив ситуацию, капрал выкрикнул:
– Все наверх, с оружием!
Солдаты один за другим выскакивали на палубу, но не застывали в немом ужасе, а, следуя приказам капралов, строились вдоль бортов. Между тем медуза в воздухе раскрылась, как зонтик, и зависла над кораблем.
– Цельсь! Пли! – раздался крик Ома Лютого, и в бесформенное тело твари полетели арбалетные болты.
Все они достигли цели, но никак не повредили чудовищу, завязнув в мерно колышущейся массе. Раздался звук, похожий на чмоканье, и края зонта опустились, захватив в плен корабль. Медуза содрогнулась, сжимая каравеллу. Затрещала обшивка, с хрустом ломались мачты. Все мы оказались погребены под желеобразным коконом, с которого на головы валились комки едкой слизи. Солдаты рубили тело медузы мечами, выпускали в него тучи болтов – тщетно.
– Вставай! – заорал Хамар, встряхивая капитана. – Пушки – к бою!
– Это бесполезно, – ответил тот. – Дитя глубин непобедимо.
– Дитя глубин, – зачарованно повторил Дрианн. – Вот оно какое…
Мальчишка задрал голову и принялся восторженно разглядывать полупрозрачные внутренности медузы, словно картинку на занятиях в Университете.
– Встать, тряпка! – бесновался Хамар. – Командуй, поглоти тебя Бездна!
– Бездна здесь! – торжественно возвестил капитан и закрыл глаза, вознося молитву Маннаину.
– Оставь его, пушки залеплены слизью, – произнес, подходя, Сайм. – Может, тоже помолимся?
Хамар в ответ кратко, но емко сообщил товарищу, куда тот может засунуть свою молитву, и кинулся на помощь мечникам. Воздуха не хватало, палуба была залита слизью так, что двигаться стало невозможно.
– Хватит любоваться! – прикрикнул я на Дрианна. – Ты же маг, сделай что—нибудь!
– Да—да, сейчас! – заторопился мальчишка, и его пальцы заплясали, складывая рисунок заклятия. – Сейчас я огненным шаром ка—а–ак залеплю!
Почему у него в итоге вышло целых два шара – я так и не понял. Но оба они – небольшой, слабенький, и огромный, щедро напоенный пламенем – полетели вправо, насквозь пробив бок медузы, чем вызвали восторженные крики солдат. Но вскоре оказалось, что радость была преждевременной: раздался громкий чмок, и дыры затянулись. А несчастный маг обессиленно уселся на палубу, видимо, из—за нервного потрясения истощив свои силы. Именно в этот момент я отчетливо осознал: выхода нет, мы все погибнем под этим куском соплей. «Оставь себе, сынок, пригодится», – вдруг ясно прозвучал в памяти голос дядюшки Ге. Именно так сказал старик, возвращая мне капсулу из Солнечного камня, которую я хотел ему отдать. Где же она? Я сунул руку в потайной карман и нащупал гладкую теплую поверхность. Не задумываясь над тем, что делаю, разнял похожую на яйцо штуку на две половинки, в каждой из которой покоился безобидный на вид порошок. Дышать было нечем, голова кружилась, и я никак не мог сообразить, что делать дальше. Опасаясь, что потеряю сознание, соорудил первое пришедшее на ум заклятие – «Снежный вихрь» – и прошептал активирующие его слова. Такими штучками маги развлекают ребятишек на празднике Зимней сказки, заставляя снег подниматься с земли и образовывать маленькие рукотворные завихрения. Пауроний покинул свое гнездышко и смерчем взлетел вверх. Я тут же сплел и отправил следом «Железный кулак». Не самое сильное, но это все, что я мог на тот момент.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.