За жаждой любви

Глава 31

"- И на хер то гребаное счастье. Пусть у нас будет наше... несчастье, малая."

Ульяна Соболева - О ком плачет Вереск

Андриана. Дан.

- Дай мне пройти, - она смотрит без робости, без смущения и добавляет, - пожалуйста.

Андриана делает шаг в сторону, но Дан преграждает собой проход.

- Обязательно, как только мы с тобой поговорим.

Он смотрит как прозрачные капли стекают по светлым волосам, скатываются по тонкому лицу, к шее, груди. Хочется собрать каждую губами, языком, пальцами. Что если он коснется ее? Всего раз, чтобы снова ощутить Бабочку в своих руках и хоть немного сбить сжирающую его живьем жажду. Нет. Приходится прятать руки за спину, чтобы не поддаться жгучему соблазну.

- О чем ты хочешь поговорить?

Она разглядывает его лицо, темные следы усталости под серыми глазами, ровный нос, чувственные губы - все древние боги нервно курят в сторонке. Не удивительно, что женщины сходят по нему с ума, он самый красивый мужчина во Вселенной. Андриана не слышно выдыхает. Она не должна так откровенно пялиться на него. Не смотреть, только не смотреть, иначе опять сорвется в ту же пропасть. Чуть позже она найдет себе силы и отвернется, обязательно, но не в эту минуту, потому что легче не дышать, чем оторвать от него взгляд.

- Обо всем, Андриана. Я хочу поговорить с тобой обо всем, - уголок его губ чуть приподнимается, но улыбка не затрагивает глаз. - Я хочу знать все, от начала и до конца.

О, у него много вопросов, слишком много, но сейчас он их всех растерял, нырнув в кристальную глубину зеленых озер. Осталось одно желание - удержать Андриану возле себя как можно дольше. Ничего общего с блажью или с дурной прихотью, это все та же странная потребность в ней. Видеть ее, слышать голос, ощущать тонкий аромат кожи и волос.

- Чтобы я не сказала ты все равно не веришь, поэтому не вижу никакого смысла в наших разговорах.

- Зато я вижу.

- Лучше будет свести наше общение до необходимого минимума.

- Я так не считаю.

Его глаза в полумраке кажутся космически темными, взгляд сумасшедший, опаляющий жестким голодом. Данила делает шаг, девушка быстро отступает, стараясь сохранить между ними пространство.

- Боишься, - темные брови взлетают вверх, - или настолько неприятно мое общество?

- Не боюсь, но общение с мужчинами дало мне веские причины держаться от них как можно дальше.

Андриана и вправду не боялась. Дан, в отличие от Бешеного никогда не причинял ей физической боли. Он просто разбил ей сердце, которое она, как доверчивая дурочка, сама положила ему в широкие ладони.

- И насколько он большой этот твой...опыт? - серые глаза стремительно темнеют.

Движение к ней не прекращается. Крепкое подтянутое тело невольно притягивает взгляд: широкие плечи, рельефный плоский живот без грамма жира, узкие бедра - из одежды на нем лишь купальные шорты.

- Достаточный, чтобы избегать любых контактовс мужчинами.

Отступать дальше некуда, спина упирается в прохладу мрамора. Попалась. Дан все же отпускает своего внутреннего зверя, тянется к зажатой в ловушке девушке, кончики длинных пальцев впитывают влагу сливочной кожи, скользят по подбородку, скулам, порхают на ключицах. Андриана вздрагивает и замирает, по телу пробегает дрожь, вызывая ворох обезумевших мурашек. Рядом с Даниилом собственное тело всегда предает ее, становится союзником этого мужчины, он всегда имел над ней необъяснимую власть. Ее дыхание частое, рваное, аккуратная упругая грудь под эластичной тканью быстро опускается и поднимается. Мужчина пристально вглядывается в красивое кукольное лицо, он ее волнует, єто не вызывает никаких сомнений, как бы сильно Андриана не пыталась все скрыть. Дан ищет в ее глазах ответ лишь на один вопрос, самый главный и... находит - там та же любовь, только в густом замесе с болью.

- Бабочка... - шепчет он чуть слышно.

- Перестань. Не надо.

Дыхание застряет где-то в горле и Андриана в изнеможении закрывает глаза. Долгая пауза, во время которой оба, кажется, забыли, что можно просто дышать.

- Моя Бабочка... - у него самый сексуальный голос на свете, не громкий, низкий и совсем хриплый.

- Не называй меня так.

Андриана сгребает себя в кучу, не позволяя сердцу распасться на молекулы. Его осторожные ласки... Тепло кофейного дыхания на щеке... Больно, слишком много боли. Нет, она не хочет снова ее чувствовать.Хватит с нее мужчин. Ей никто не нужен. Она будет одна, сама по себе и это лучшая защита от душевных страданий.

- Почему? - тихим вопросом, чтобы не разбить тонкий хрусталь момента.

- Потому... Потому что бабочки больше нет, - ее голос надорванный, пунктиром.

- Что с ней случилось?

- Ей оторвали крылья и растоптали, - насмешка звучит в каждой букве, горчит, падает на чувства едкой кислотой разочарования.

- Кто? - он так близко, что видно как серую радужку топит чернота.

- Уходи, Данила, - Андриана упирается ладонями в твердую грудь, пытаясь сохранить остатки свободы. От близости парня мысли путаются и решимость держаться от него как можно дальше трещит по швам.

- Нет.

- Тогда уйду я.

- Нет.

Она пытается проскользнуть мимо, но Дан резко притягивает девушку к себе и обрушивается шквалом поцелуев на ее губы. Они мягкие, нежные, со вкусом спелой малины, точно такие какими он их помнил. Он обхватывает их своими, сминая, покусывая, раз за разом пытаясь пробиться сквозь плотно сжатые зубы. Андриана пока не сопротивляется, но, едва проходит первый шок, сразу пытается освободиться, стучит маленькими кулачками по его груди, а Дан слышит лишь шелест прозрачных крыльев. Она не сдается, значит крылья все же есть, просто у Бабочки не осталось больше сил, чтобы летать. Мужчина сильнее прижимает к себе гибкое тело, углубляет поцелуй, не спеша перебирает пальцами густые пряди, спускается ласками по спине. Минута, две и ее губы приоткрываются впуская таранящий их язык. Дан чувствует как в его руках она постепенно расслабляется, становится мягкой и податливой.

Его прикосновения оставляют ожоги на губах, шее, плечах, они везде, не пропускают ни одного сантиметра тела. Дан опускает руки на ее бедра и сильнее прижимает к себе. Внушительная каменная выпуклость упирается ей в живот, но откровенный факт его желания ни капли не смущает мужчину..

- Какая ты отзывчивая, Бабочка. Может ты для всех такая?

Сладкий тягучий дурман мигом исчезает, испаряется, откатом бьет отрезвление. Андриана резко отстраняется. Звонкий звук пощечины колет тишину и резким эхом отлетает от стен.

- Так вот к чему сводятся твои разговоры, да? И не только со мной, как я погляжу. Сколько тебе нужно женщин, чтобы удовлетворить свое эго?

Андриана обижена и, кажется, ревнует.

- Прости, я не то хотел сказать. Только с тобой я сам не свой, с ума схожу.

Дан зарывается ладонью в темные волосы, он снова все испортил больной ревностью.

- Мне не нужны эмоциональные качели, Данила, - она больше не называет его Даном. - Не пойму когда ты настоящий? Когда убиваешь меня обвинениями или тогда целуешь? Что ты хочешь, чего добиваешься?? Зачем все твои поцелуи если ты унизить меня пытаешься? Хочешь доказать себе, что я такая со всеми?

Андриана толкает его, затем еще и еще, Дан отступает, не делает попыток сдержать ее. В какой-то момент нога не находит нужной опоры и Данила с громким плеском падает в бассейн, потащив за собой девушку. Первый вынырнул и, смахнув с лица мокрые пряди, приподнял Андриану. Мужской и женский взгляды схлестываются на бесконечно долгий миг.

- Никогда, слышишь, никогда не прикасайся ко мне! - Андриана шипит разъяренной кошкой.