За жаждой любви

Глава 18

Тасует жизнь дела, как старый шулер, И как по кайфу карты раздает.

Gosha Grachevsky - Шальная карта

Андриана

Всю обратную дорогу я только то и делала, что беспрерывно размышляла над возможностью нового побега. Жить бок о бок с мафиози, прогибаться под его желания, существовать по его правилам было немыслимо, просто невозможно. Это не жизнь. Не моя жизнь, не мой выбор.

Увидеть вновь любимый город было одновременно и радостно, и горько. Горчило потому, что я вернулась на ту же позицию с какой стартовала. Мои старания пошли насмарку и усилия близких были затрачены в пустую. Не знаю кто утверждает, что все, что не происходит к лучшему, по моему - это настоящая глупость. Во всяком случае, со мной пословица не работала от слова совсем. С того дня, когда в мою жизнь нагло вторгся Бешеный, удача повернулась ко мне печально известной пятой точкой и возвращение домой началось с неприятностей. Казалось, куда уже хуже, но у судьбы своеобразное чувство юмора, она развлекается, тасуя события, как игрок карты, подбрасывая шальную по своему выбору и желанию - едва мы успели въехать в город я нос к носу столкнулась с Даном.

Какая вероятность случайно встретить бывшего парня в многомиллионном мегаполисе? Нулевая. Ну или одна тысячная процента. Но, плевав на все законы математики, случай захотел внести свои коррективы в точную науку.

Автомобиль Черного стоял на светофоре, я с голодом соскучившегося по родным местам человека, рассматривала знакомые улицы, витрины магазинов, наблюдала за снующими туда-сюда прохожими. Кругозор мне перекрыла притормозившая рядом иномарка, ее владелец точно так же остановился у перехода, ожидая светового сигнала. Я глянула на водителя и задохнулась, встретившись со слишком знакомым пронзительным взглядом. Увидеть Северского так близко - нас разделял лишь метр пространства - было шокирующие неожиданным. Пока я пыталась справиться с собой и дышать без судорог, темно серые глаза прожигали во мне раны. Едкие, они до краев были наполнены неподдельным удивлением. Бесконечно утопая в сером пепле, я вспоминала, как во время скитаний постоянно думала о Даниле. Сколько смятых, разорванных ночей пришлось пережить потому, что он упрямо приходил ко мне в проклятых снах. И зная, что тихий отдых не придет уже до утра, я вставала с постели, подходила к окну, как в горячке прислонялась лбом к прохладному стеклу и разрешала злой памяти ощупывать каждую черточку любимого лица, мелкие морщинки и шрамы. Жить без него, без его любви было можно, но только очень мучительно. Тупая боль впивалась пиявкой, стоило лишь открыть глаза в новый день. Я уже начинала привыкать, что она постоянно со мной и уходить не собирается. В глубоком одиночестве ночи я сотни раз стояла на распутье желаний: навсегда выкинуть Дана из своего сердца и мазохистской потребностью увидеть его еще раз. Иногда среди мужских разговоров мне слышался его голос: низкий, с бархатными нотками, манящий, обволакивающий... Северский был далеко, а обоняние вдруг ловило аромат его парфюма, сдержанного, элегантного, как сам хозяин. Наверное, я была больна этим мужчиной, иначе, как можно назвать то, что чувствовала к нему?

" У Дана есть невеста, они обручены, а ты никто для него и зовут тебя никак, - одергивала себя. - Поигрался и выбросил, как мусор, как ненужный хлам".

Но вопреки всем доводам рассудка и отрезвляющим напоминаниям, любовь жила во мне как фантомная боль в калеке: ампутированная конечность продолжала болеть и беспокоить, будто все еще являлась частью тела. Да, я мечтала встретить Дана когда-нибудь... Еще раз его увидеть, последний. Бойтесь своих желаний, кто знает в какое время и при каких обстоятельствах заветные мечты сбудутся. Возможно, вы сто раз пожалеете об этом, как я. Только и в самых смелых своих мыслях я не представляла себе, что скоро наши встречи станут слишком частыми. Излишне частыми, для того, чтобы считать их просто совпадениями.

Дан медленно перевел взгляд с меня на Черного и его глаза сузились, чувственные губы сжались в твердую полоску, затрепетали ноздри тронутые яростью. Серые глаза попеременно разглядывали то меня, то сидящего рядом бандита и в них бурлила невероятная смесь неверия, отрицания, боли и разочарования. Безмерного разочарования. Неприятные мурашки острыми иглами помчались по моему телу и я невольно вздрогнула.

- Замерзла?

- Что?

Низкий голос вывел меня из ступора. Черный начал набрасывать мне на плечи свою курочку, но его руки вдруг замерли - он тоже увидел Дана. В долю секунды лицо Северского стало не читаемым, глаза подернулись коркой льда. Мужские взгляды тут же схватились, впились друг в друга, как клещи в плоть. Жесткие, непримиримые, они искрили неприкрытой ненавистью и взаимной неприязнью. Только сейчас я в полной мере поняла, что значит выражение убийственный взгляд - эти двое уничтожали друг друга холодной яростью.

Ужасные ощущения испытываешь находясь на линии двух перекрестных огней, когда ощущаешь проходящие через тебя бешеные электрические разряды, мощные, тяжелые, с каждой секундой предельно накаляющиеся. Захотелось выскочить из машины и бежать не оглядываясь.

Я схватилась за ручку дверцы.

- Сидеть, - ладонь Черного сжала запястье.

Выдохнула, сцепила зубы и невидяще уставилась перед собой, не разглядывала больше ничего и никого. Быстрее бы убраться отсюда.

У времени есть какое-то мистическое свойство растягиваться или сжиматься. Оно умеет плыть желейной медузой, плавно, не спеша когда тебе нужна сверхзвуковая скорость. Или же наоборот несется очертя голову, когда ты готова многое отдать, чтобы продлить каждую минуту. Ожидание на светофоре тянулось целую вечность. Наконец смилостивившись надо мной, светловой указатель дал добро на проезд и транспорт рванул вперед.

Оставшуюся дорогу ощущала на себе изучающие взгляды Черного. Машина затормозила на обширной парковке, я выбралась из автомобиля самостоятельно и захлопнула дверцу, не хотела его помощи, чтобы лишний раз прикасался ко мне. Черный хмыкнул, но ничего не сказал. Осмотрелась: он привез меня к дому, где я жила некоторое время после Франции. Бандит пошел вперед не оглядываясь, уверенный, что последую за ним, что никуда не убегу. Пусть так и думает, это хорошо. Вошли в подъезд, миновали пространный холл - тут вальсы танцевать можно - зашли в лифт. Черный нажал кнопку последнего этажа, развернулся и, сунув руки в карманы джинсов, молча уставился на меня.

Какой же тяжелый у него взгляд. Я не опустила глаз и старалась придать лицу самое что ни на есть равнодушное выражение. Лифт двигался вверх, а черные глаза скользили по мне вниз, от макушки до ног и обратно. Взгляд голодный, обжигающе жадный, готовый сожрать в любой миг. Я пыталась не бояться и прятала за спину мелко дрожащие руки. Неожиданно Черный нажал на красную кнопку "Стоп", лифт плавно остановился.

- Нехорошо заставлять людей ждать, - мне очень не нравилось то, что он делал.

Черный равнодушно пожал плечами.

Я упрямо упиралась страху не давая липкому чувству к себе приблизится. Подошел вплотную. Высокий, мощный и подтянутый. Зверь. Он не был так широк в плечах, как Дан, но я ощущала каждой клеточкой тела, что стоит ему захотеть, сломает мне шею одной рукой и не заметит. Черный навис надо мной, наклонил голову на бок, продолжая изучать мое лицо. Я вздернула подбородок и стиснула кулаки, чтобы не оттолкнуть, потому что очень хотелось сделать это немедленно. Но я помнила, что хищника заводит сопротивление.

- Наглая, - схватил за лицо двумя пальцами, сжал чувствительно, но не больно, прищурился, проедая черной магмой мои глаза. - Не боишься.

Не спросил, просто отметил факт. Я отрицательно покачала головой.