За твоим плечом

Глава 16

Ты не осознаёшь всей их силы,

Пока они не оставят тебя в надежде,

что они вернуться

Ничто в этом мире не готовит тебя к этому;

Я не представляла, во что выльются наши отношения,

Я ни о чём не жалею.

Небеса Heaven - Julia Michaels

Андриана

Я так была счастлива. Я просто нереально, неприлично была счастлива. Дан позвонил как раз во время последней репетиции: звонок прозвенел как гром среди ясного неба, бросила играть и увидела, что у преподавателя глаза на лоб полезли. Но я не могла пропустить звонок от него. Схватила телефон, который незаметно положила прямо на рояле рядом с собой и ответила на звонок.

- Бабочка, не знаю, что ты со мной сделала, но я безумно скучаю по тебе, — говорил парень, он уже долетел и звонил с аэропорта.

- Я тоже скучаю, Дан, только о тебе и думаю, — прошептала я.

- Думай о конкурсе, потому, что когда мы увидимся снова обещаю, что ты забудешь обо всём на свете. И высыпайся сейчас, потому, что я тебе спать не дам, поняла?

- Поняла, — покраснела я, — Дан у меня репетиция, меня Максимыч убьёт.

- Я позвоню позже, когда освобожусь, целую тебя, детка, - низкий голос был нежнее шёлка.

- А я тебя.

- Скажи, что ты моя девочка, — потребовал он.

- Дан, я не одна...

- Какая разница? Скажи сейчас.

- Твоя девочка, — прошептала я, глупо улыбаясь и отключила телефон.

- Андриана!!! - я услышала полное возмущения восклицание и встретилась с поражённым взглядом Аркадия Максимовича. - Ты не в себе? Что всё это значит?

- Простите, пожалуйста, — пробормотала я.

- Ты бросаешь игру на последней репетиции и разговариваешь по телефону?!

- Это был срочный звонок, я не могла не ответить, - нервно поправила волосы и услышала, что в зале громко хмыкнули. Повернула на звук голову и увидела как улыбается Макарова, презрительно скривив губы.

- Не могла что...? Ты осознаешь, надеюсь, что завтра МЕЖДУНАРОДНЫЙ конкурс?! Ты рассеяна, играешь на автомате, словно сама не здесь, а где-то в другом месте.

Я впервые слышала как ругался мой дорогой преподаватель и он был абсолютно прав, потому, что я действительно мыслями была далеко с Даном.

- Конечно, простите, этого больше не повторится, - я потёрла руку, она болела и неприятные ощущения в мышцах мешали играть. Преподавателю о травме не сказала, боялась, что он будет нервничать.

Я ждала звонка Дана целый день, потом вечер.

Он не перезвонил, ни днём, ни вечером, ни даже на следующие сутки, когда состоялся конкурс. Я надеялась, что он прилетит - Дан безумно хотел быть рядом, когда я буду выступать. Он говорил, что будет аплодировать мне стоя и громче всех, что на руках вынесет со сцены. Я ждала его до последней минуты. Ждала даже тогда, когда по ступеням поднималась на сцену и садилась за рояль, когда обводила огромную аудиторию взглядом, ища единственные тёмно-серые глаза... Его не было. Дан не прилетел. Не помню, как я играла, была словно в тугом тумане, точно в вязкой липкой паутине, не помнила о комиссии и зрителях, не обращала на сильную боль в руке. Но даже тогда я ещё не понимала, ещё ждала его, оправдывала, мысленно искала причины его отсутствия.

Я заняла второе место на конкурсе. Максимыч был доволен, говорил - это очень высокий результат, но, что я могла бы взять и первое место, если бы выложилась на полную. Я не могла на полную, меня просто целой не было, большую часть забрал с собой Дан. Учитель же списал всё на мою усталость и вполне был не против, чтобы я улетела отдохнуть во Францию, посчитав, что это только пойдёт мне на пользу. Я и в Париж полетела, только потому, что верила: туда ко мне приедет мой мужчина, когда решит свои срочные вопросы. Я звонила ему, но срабатывал автоответчик или просто шли гудки. Писала эсэмэски, рассказывала, что побывала на Эйфелевой башне, у собора Парижской Богоматери, что так жду его и мне без него здесь тоскливо. Но мои сообщения оставались непрочитанными и я стала тяготиться одиночеством в городе всех влюблённых. Можно было бросить всё и прилететь домой раньше, но мне было жаль денег, которые парень потратил на билеты. Он забронировал и оплатил наперёд проживание в шикарном гостиничном номере. По минимуму тратила деньги с карточки: только на еду и экскурсии, привыкла экономить и не транжирить финансы. Я уже четыре дня находилась в Париже, но ни звонка, ни единственного сообщения так и не было.

- Тихо, как в могиле, - пробормотала себе.

И эта странная тишина меня вдруг безумно испугала: а если что-то случилось? Данила ведь крупный бизнесмен, генеральный директор огромной компании, наверняка у него есть конкуренты и враги. Я ходила по гостиничному номеру, из одной комнаты в другую, нервно мерила шагами пространство. Дёрнулась, как нервнобольная когда раздался звонок и быстро схватила телефон. Но это были мои девочки и я разочарованно выдохнула. Они беспокоились почему я не вернулась вместе со всеми домой.

- Девочки, я во Франции, прилечу, всё расскажу, не могу сейчас говорить.

Мне было стыдно признаться, что я не хочу пока разговаривать, ожидая звонка от Дана.

- Ничего себе, ну ты даёшь, но я не об этом. Андрианка... я хотела тебе сказать... - замялась Лерка, - что полиция тебе не поможет, бесполезно обращаться в отделение по вопросу преследования и угроз от Чёрного. У него папаша министр внутренних дел. Алло, ты слышишь меня?

- Я слышу, Лера, - хрипло ответила я, голос не слушался от нахлынувшего страха.

- Прости, подруга, не хотела портить тебе отдых и настроение, но это ведь важно, да? - звучал в телефоне виноватый голос Лерки.

- Конечно важно, спасибо вам, девочки.

- Нашла за что благодарить, - фыркнула подружка. - Не дрейфь, мы что-нибудь всё-равно придумаем, да?

- Меня есть кому защитить, - подумала о Дане, он сильный и далеко не последний человек в городе.

- Очень на то надеюсь, подруга, потому, что влипла ты не по-детски.

- Девочки обнимаю, я жду важный звонок.

- Напиши, когда прилетаешь, встретим.

- Не надо, меня Дан встретит, созвонимся дома.

Не выдержав неопределённости и одиночества, я вышла в фойе, где на первом этаже находилось довольно большое кафе. Заказала себе только чашку травяного чая - аппетита не было совсем. Села за столик, ожидая когда принесут заказ. Оторвалась от тревожных мыслей только тогда, когда официант принёс мне чай. Я поблагодарила его и подняла глаза на большой дисплей плазменного телевизора: слух резанула фамилия Северский, произнесённая на английском диктором. Как в замедленной съёмке я увидела крупным планом такое любимое лицо Дана: строгое, сосредоточенное, он как-то осунулся за эти дни, похудел, под глазами залегли тёмные тени. Камера повернулась левее и я впилась пальцами в стол: рядом с ним была высокая брюнетка, которая счастливо улыбалась. Она по-собственнически положила ему на локоть руку, демонстрируя бриллиантовое колечко на пальце. Шла сводка новостей, где ведущий сообщал, что сегодня состоялась помолвка директора компании Toyota Северского Даниила Романовича с дочерью его конкурента по бизнесу... Дальше я уже не слышала ничего: чашка выпала из рук и горячий напиток больно обжёг ногу, но я даже не почувствовала. Что-то рядом говорил официант, суетился возле меня и причитал, а я смотрела на высокую фигуру Дана, в идеально сидящем на широких плечах сером пиджаке, джинсы обтягивали узкие сильные бёдра - такой родной и такой далёкий. Камера крупным планом показала его руку, которой он придерживал за талию роскошную девушку и меня вдруг сильно затошнило. Я подскочила и помчалась в уборную, где меня вывернуло раз, а потом ещё и ещё. Прополоскала рот водой и посмотрела на себя в зеркало: бледная до синевы. Это какая-то ошибка, что-то не так, я чувствую и всему этому должно быть объяснение. Поплелась наверх в номер, сложила вещи и поехала в аэропорт - оставаться здесь не могла и не хотела. Но на кассе меня ожидал новый сюрприз: при попытке рассчитаться картой оказалось, что она заблокирована. Выдохнула, пытаясь успокоится. Вытащила последние свои деньги, посчитала - хватает как раз впритык. Купила билет. Села в самолёт. Он слава Богу, жив, в него не стреляли и он не ранен, как я себе напредставляла со страха. Он просто сильно "занят", чтобы позвонить, празднуя собственную помолвку среди сливок общества. Самолёт бежал по взлётной полосе, но я не смотрела в окно, меня словно морально отключили. У меня, как на прокрутке, как на повторе звучали в памяти слова Дана: "Мне никто не интересен, кроме тебя.... Я, как впервые влюбившийся школьник, хочу и желаю только тебя... я не играю на два фронта, если бы я был в отношениях, то меня бы сейчас здесь не было... Влюбился, надо быть честным с собой и с тобой.... я хочу серьёзных отношений, хочу, чтобы ты стала моей девушкой, хочу тебя всю....Моя бабочка, только моя... Подумаю, что кто-то другой сможет обнять тебя, и мне уже сейчас хочется поломать ему пальцы, чтобы не смел прикоснуться. Я позвоню позже, когда освобожусь....Обещаю, что боли больше не будет... Боли не будет... не будет...."