Алиби для бультерьера

Официант столь же молниеносно и бесшумно удалился. Рудик разлил золотистое вино по бокалам, сделал маленький глоток и уважительно поднял брови:

— Какой букет! — Он сделал еще один глоток и продолжил тем же тоном: — Кстати, старик, мне не хотелось бы заказывать букеты на твои похороны.

— Что, все так серьезно? — Маркиз отставил бокал и вопросительно уставился на приятеля.

— Более чем, старик, более чем! Пожалуй, я даже не прав насчет букета… Присылать его будет некуда, никаких цветов, никаких похорон. Ты просто бесследно исчезнешь. И никто никогда не найдет твоей могилы, чтобы положить на нее скромный букет…

— Не надо меня пугать! — взмолился Маркиз. — Я и так достаточно серьезно воспринимаю ситуацию…

— А я тебя и не пугаю, — Рудик отрезал кусочек крокодилового стейка и отправил его в рот, — я тебя не пугаю. Я тебе просто реалистически обрисовываю ситуацию. Этот господин… — он опасливо взглянул в ту сторону, куда официант унес пепельницу, — этот господин отличается, скажем так, особо жесткими методами ведения бизнеса. Хотя, конечно, когда задействованы такие серьезные суммы, никто из потенциальных участников сделки не церемонится. — Он замолчал, как будто к чему-то прислушиваясь, и вдруг произнес совершенно другим тоном: — Нет, старик, ты очень зря отказался от этого стейка! Он сегодня просто великолепен!

— Я его просто не смог бы есть. У меня перед глазами стоит этот бассейн…

— Разве можно в наше время быть таким чувствительным? — Рудик покосился на приятеля. — Этот бассейн — просто маленькая модель нашего славного общества! Все только и норовят вцепиться друг другу в горло, оторвать кусок от соседа… Короче, почему тебя заинтересовал упомянутый господин?

— У меня есть сведения, что этот господин причастен к тендеру на застройку большой части Шуваловского парка. Того самого, с которым связаны твои романтические юношеские воспоминания.

— Вот как! — Рудик округлил глаза. — Так получается, это не я тебя снабжаю ценными сведениями, а ты меня! Интересно, интересно… более чем интересно! Это обязательно скажется на ценах стройматериалов, на котировках акций строительных компаний, соответственно — на процентных ставках связанных с ними банков, а значит — на биржевой конъюнктуре в целом…

Он замолчал, беззвучно шевеля губами. Казалось, у него в голове заработал компьютер, рассчитывающий всевозможные финансовые последствия полученной информации.

— Эй! — окликнул приятеля Маркиз. — Ты еще здесь или полностью ушел в финансовый астрал?

— Извини. — Рудик очнулся, его губы сложились в виноватую улыбку. — То, что ты сказал, действительно очень интересно. Это в буквальном смысле ценная информация — то есть на ней можно неплохо заработать. Скажи, это вполне достоверно?

— Абсолютно! — подтвердил Маркиз. — Можно сказать, из самых первых рук. Но может быть, ты что-нибудь объяснишь и мне, глупому? Конечно, без всякой этой высшей финансовой математики, без процентных ставок и биржевых котировок… знаешь, на уровне популярных брошюр типа «синхрофазотрон для чайников». На самом деле мне интересны не финансовые аспекты проблемы, а, так сказать, расклад… соотношение сил в этой шахматной партии… А еще больше — психологические портреты игроков.

— Я тебе только что говорил, что наше общество очень напоминает этот бассейн с крокодилами, — заговорил Рудик, сцепив пальцы и оперев на них подбородок. — Все обитатели бассейна норовят вцепиться в горло соседу. И по возможности откусить от него жирный кусок. — Он бросил мимолетный взгляд на бассейн. — И ведь что интересно — в этой схватке не всегда побеждают самые крупные… крокодилы. Размеры, конечно, тоже играют роль, но еще важнее — агрессивность, беспощадность, беспринципность! И вот в настоящий момент в бассейне, которым является наш прекрасный город, завелись два не слишком крупных, но невероятно жестоких и зубастых крокодила. Один — это упомянутый тобой Иван Терентьевич Дребноход, — произнося это имя, Рудик понизил голос, — и второй — его давний конкурент и соперник Кондратий Матерых…

Эта парочка когда-то начинала восхождение к вершинам власти и богатства в одном небольшом сибирском городке, в ближайшем окружении известного криминального авторитета Мотыги. Говорят, Мотыга умер очень странной смертью, и к его безвременной кончине причастен один из наших зубастых крокодилов. Кто именно — неизвестно, они оба оказались под подозрением, но смогли оправдаться перед… коллегами по бизнесу. Валили все друг на друга, и это каким-то образом сошло им с рук. После этого их пути надолго разошлись, но они ревниво следили друг за другом. И больше всего на свете мечтали друг другу как следует напакостить. Лучше всего — со смертельным исходом. И вот наконец после нескольких лет успешной карьеры оба оказались в Петербурге. Оба они сидели, и по нескольку раз, но Кондратий вышел раньше. Откровенно говоря, про Дребнохода никто и не знал, что он вышел.

— Точно тебе говорю, здесь он, — вставил Маркиз.

— Тебе верю. — Рудик отхлебнул вина и продолжил: — Денег у них не очень много, — то есть, по нашим с тобой меркам, уйма, — но крокодилья хватка и предельная беспощадность выдвинули их на заметные позиции в городском бизнес-сообществе… — Рудик перевел дыхание, снова взглянул на бассейн с рептилиями и продолжил: — Их не то чтобы уважают, но очень боятся. Потому что у этих людей весьма своеобразные представления о деловой этике. Например, закатать конкурента в бетон или скормить его собакам для них ничего не стоит. Они как будто застряли в середине девяностых годов, со всеми этими стрелками, терками и разборками… Многие заметные в городе люди просто мечтают от них избавиться, но это, к сожалению, пока только мечты! Единственная их слабость — это застарелая ненависть друг к другу. Поэтому если бы их удалось стравить друг с другом, многие вздохнули бы свободно… — Рудик сделал небольшую паузу. — Если ты говоришь, что Иван Дребноход всерьез нацелился на Шуваловский парк — Кондратий Матерых наверняка не упустит возможности насолить конкуренту… И мы это очень скоро узнаем, не позднее чем через два дня!

— Через два дня? Именно через два дня? — заинтересованно переспросил Маркиз. Он вспомнил разговор с Людочкой, секретаршей из фирмы «Бестинвест».

— Ну да, — подтвердил Рудик, — через два дня должны быть подведены итоги закрытого тендера по объекту «Шувалово». Должен быть назван победитель конкурса. Одно непонятно: откуда у Ивана Дребнохода такие деньги? Цена вопроса очень высока. Хотя, возможно, он надеется решить дело в своем обычном стиле — силовым методом. Шантаж, угрозы, убийства…

Рудик замолчал, с любопытством глядя в сторону бассейна. Маркиз заметил его интерес и повернулся в ту же сторону.

К бассейну подошли две дамы того неопределенного возраста, который сейчас считается второй молодостью и растягивается на промежуток от сорока до шестидесяти лет с учетом диет, фитнеса и регулярных пластических операций. Дамы были дорого, модно, но безвкусно одеты и явно перебрали спиртного, а может быть, и чего-нибудь посильнее. Это проявлялось в их неестественно громких голосах, нетвердой походке и резком, лающем смехе.

— Вероника Розовская с подругой Марией, — вполголоса пояснил Рудик. — Вероника удачно развелась со своим мужем, владельцем нескольких мукомольных комбинатов, и второй год празднует развод, параллельно присматривая новую жертву. Маша пока не развелась, но, судя по ее поведению, скоро последует примеру Вероники.

Подруги остановились на краю бассейна и принялись кормить крокодилов, то и дело заливаясь оглушительным хохотом и обмениваясь громкими репликами.

— Нет, Машка, ты только посмотри на того, зеленого! Только посмотри на его морду! Точь-в-точь как у моего Артура, когда он застукал меня с шофером! — И Вероника хрипло захохотала. — Видела бы ты его физиономию в тот момент!

— А вот этот… Он тебе никого не напоминает? — попыталась перекричать ее подруга.

— Который? — Вероника перегнулась через перила, разглядывая беснующихся в воде рептилий. — Вон тот, коричневенький? Какой лапочка! Вылитый Борюсик!