Страница 12 из 49
Домработница Александра являлась овощем не из этого огорода. По прикидкам консьержки, было ей лет сорок пять, а со спины так и все пятьдесят, вряд ли на нее произвели бы впечатление Ленина обаятельная улыбка и хорошие манеры.
Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Какой-то ненормальный велосипедист — из тех, кто не может расстаться со своим двухколесным другом даже ранней весной — проехал по лужам, Александра с визгом шарахнулась в сторону, поскользнулась и с размаху плюхнулась в грязный сугроб.
— Ах ты, паразит! Чтоб тебя! — закричала она, но парня уже и след простыл.
— Вы не ушиблись? — Леня был уже тут как тут и подавал женщине ее пакет.
Она ощупала руки-ноги и поднялась. Все было цело, даже пальто не слишком запачкалось, а может, на нем уже было не видно.
Леня подал ей утерянную перчатку и явно не спешил уходить. Консьержка и тут не подвела, она была бы прекрасным свидетелем: обрисованный ею портрет полностью соответствовал оригиналу. Лицо Александры было бледно, жидкие волосы мышиного цвета уныло свисали на щеки. Глаза смотрели тускло.
— Чего надо? — спросила домработница, с подозрением уставившись на Леню.
— Поговорить, — честно ответил он, — насчет хозяйки.
— Из милиции, что ли? — В глазах Александры еще больше прибавилось недоверия.
— Не-а! — безмятежно ответил Леня. — И не из газеты.
— А кто тогда?
— А вам не все равно? Побеседуем приятно за чашкой кофе и расстанемся, довольные друг другом.
— Не получится, — Александра неприязненно отвернулась, — вы мне не нравитесь.
— Ну, дорогая моя, — Леня развел руками, — если вы будете так рассуждать… Нравится — не нравится, это забыть надо, когда делами занимаетесь!
— Какие это у нас с вами могут быть дела? — искренне возмутилась Александра.
— А вот какие. — Леня решил не тратить времени зря и показал ей самый краешек тысячной купюры. — Я вам предлагаю хорошие деньги в виде оплаты информации. Если мало — скажите, прибавлю, но в разумных пределах.
— Не пойдет, — буркнула Александра и подхватила свой пакет, собираясь идти, — мне твои деньги не нужны.
— Что, — рассердился Леня, — так много в домработницах гребете, что уже и деньги не нужны? Только чего тогда в таком пальто ходите жутком? Лошади испугаются!
— Что же мне, в хорошем на работу таскаться? — рассердилась в ответ Александра. — Не напасешься…
Она резко шагнула в сторону, снова поскользнулась и упала бы, если бы Леня не подхватил ее под руку.
— Ладно, хоть до химчистки вас провожу, а то еще руки-ноги поломаете, — примиряюще сказал он.
Александра ничего не сказала, но руку не вырвала.
— Денег, говоришь, много, — ворчала она себе под нос, — небось наша консьержка наболтала? Противная она баба, до всего есть дело! Особенно любит чужие деньги считать!
Маркиз промолчал, однако не мог не согласиться с таким определением.
— Что, мало хозяйка платила? — посочувствовал он. — Зачем же вы теперь-то горбатитесь, когда ее на свете нет. Увольнялись бы, да и дело с концом!
— Ага, как же, уволишься тут, когда они мне двадцать две тысячи задолжали!
— Да неужто? — притворно ахнул Леня.
— Она, Ритка-то, все говорила: «Потом, потом, у мужа получишь, а у меня денег нету». А этот теперь свое завел: «У меня такое горе, жену убили, а ты со своими деньгами лезешь!» А я-то при чем?
— Правильно! — горячо посочувствовал Леня. — Ты заплати человеку заработанное, тогда он тебе в горе и посочувствует. Дело делом, это первая заповедь.
Александра поглядела подозрительно, но в Лениных глазах горел такой праведный огонь, что она поверила в его искренность.
— Я шубу купила, денег заняла под зарплату. А теперь отдавать нечем, и кто я перед людьми выхожу? Аферистка, да и только! Вот, таскаюсь на работу, прибираю потихоньку — не сидеть же просто так…
В химчистке приемщица с неудовольствием глянула на норковую шубку, крашенную под дикого леопарда, и нелюбезно процедила:
— На натуральный мех гарантию не даем.
— Да мне до лампочки, — грубо ответила ей Александра, — лишь бы пятна вот тут отошли.
Леня вытянул шею. Пятна на подоле шубки были цвета ржавчины. Поскольку покойная Маргарита Михайловна вряд ли занималась в этом пальто работами по железу, Леня рискнул предположить, что пятна могут быть кровавыми.
— Это что же — в этой шубке ее?.. — спросил он вполголоса и провел ребром ладони по горлу.
Александра нахмурилась, но тут приемщица обратила ее внимание на то, что отсутствует верхняя пуговица.
— Чтобы потом с нас не спрашивали! — И она показала на табличку, гласившую, что администрация химчистки не отвечает за съемную фурнитуру.
Остальные пуговицы присутствовали на месте. Они были металлические, с бронзовым отливом, в середине выгравирован очень выразительный силуэт оскалившегося леопарда. Верхняя пуговица была выдрана с мясом.
— Дома вроде нету… — покачала головой Александра, — а впрочем, теперь уж все равно…
Приемщица неодобрительно покачала головой: ей не нравился такой наплевательский подход клиентки.
— А карманы-то хоть вы проверили? — осведомилась она.
— Да чего там, в этих карманах… — проворчала Александра. — Какие такие ценности?
— Не в ценностях дело, — осадила ее приемщица. — Вот одна клиентка куртку сдала замшевую, а в кармане краску для волос забыла. Так мало того что ее куртка выкрасилась, еще одиннадцать вещей пострадали! Главное, цвет такой оказался… темный махагон. И никак не отстирывался. Мы потом с остальными клиентами большие неприятности имели! Так что лучше уж проверить…
С этими словами она вывернула карманы шубки.
Один карман был пуст, из второго выпал какой-то скомканный билетик.
Приемщица потянулась к нему, чтобы выбросить в мусорку, но Леня опередил ее и сунул смятую бумажку к себе в карман.
Химчистка находилась в крупном торговом центре, так что, выйдя оттуда, Леня с Александрой оказались в холле, куда выходили двери магазинов. В дальнем углу стояло несколько столиков и аппетитно пахло кофе.
— Не соблазнитесь? — пропел Леня, указывая в ту сторону. — Вы сегодня славно потрудились, пора и передохнуть… А то все работаете и работаете, с лица вон даже побледнели.
Совершенно неожиданно Александра согласилась.
— Ну задавайте свои вопросы, — вздохнула она, отломив ложечкой кусок воздушного пирожного, — знаю, что задаром ничего не бывает, даже кофе задаром не нальют.
— Да, несладкая у вас жизнь, — посочувствовал Леня, — однако же все-таки не так плохо, как с хозяйкой вашей…
Александра презрительно скривилась, потом помолчала, задумавшись, даже ложку бросила.
— Вы правы, — неожиданно сказала она совершенно другим голосом, — человека убили, а я все о пустяках печалюсь. То есть, конечно, не пустяки двадцать две тысячи-то, но…
— Понимаю вас, — кивнул Леня, — так что если уж решились, то давайте подробнее: что случилось, где хозяйку убили, кто нашел, что милиция говорит, кого подозревают и так далее…
— Да не хозяйка она мне вовсе, — Александра вновь схватила ложку и вонзила ее в многострадальное пирожное, — слово это терпеть не могу! Подруга она мне, вот кто! И даже не подруга, а одноклассница… раньше в одном классе мы учились! Не дружили, потому что я отличница была, все над книжками корпела, а Ритка — вечная троечница, только о мальчишках да о своей внешности думала! Я школу с серебряной медалью окончила, в институт поступила, а она пошла в продавщицы. После института распределили меня на оборонное предприятие, а Ритка с горем пополам окончила курсы барменов и встала за стойку в кафешке небольшой. А потом жизнь нас разметала, я десять лет на своем предприятии отработала верой и правдой, а после перестройки нас всех сократили. Там не стали разбираться, кто умный, кто глупый, кто ленивый…
— Вы ближе к делу, — деликатно посоветовал Леня.
— Да… Ну иду я как-то с рынка как раз мимо этого дома, а тут машина останавливается и выходит Ритка. Она меня первая узнала, я бы вообще мимо проскочила. Она такая дама шикарная, я долго ее узнать не могла, а потом смотрю — Ритка Широкова. Ну то да се, обменялись телефонами, через неделю она звонит и предлагает к ней в домработницы идти. Я вначале отказалась, а деньги-то нужны, вот и пошла. Подумать только: серебряная медаль, красный диплом — и для чего? Чтобы их джакузи вылизывать?