В объятиях искушения

Глава 1

— Так что он тебе ответил? — Я посмотрела на Катю в ожидании увлекательной истории о том, что сказал её драгоценный Никита на признание подруги, что она снова подбила его машину.

— Что ответил? — Катя поморщилась и закатила глаза. — Сказал, что больше никогда не подпустит меня к его любимой машине. И за руль, в целом, больше не пустит.

— Он прав, извини, но ты действительно отвратительно водишь. — я состроила виноватую гримасу, но затем не удержалась и хмыкнула, — какой это раз за последние полгода?

— Четвёртый. — она вздохнула.

— Бедная машина! Ты же знаешь, как он её любит?!

— Знаю. — Подруга чувствовала себя виноватой, хотя и безуспешно пыталась смириться со своей криворукостью.

— Но тебя он любит сильнее, — я ободряюще улыбнулась, — иначе бы прикопал давно за твои фокусы.

О нежных чувствах этих двоих уже можно было слагать легенды. Вместе с того времени, когда мы с подругой были в одиннадцатом классе, они идеально подходили друг другу. Вспыльчивая, легко воспламеняемая Катя жизненно нуждалась в таком «огнетушителе», как Никита. Она и сама говорит, что есть только два человека, кто могут угомонить её — я и он.

Мы с Катей неразлучны лет с двенадцати. Вместе через огонь и воду, через тернии к звёздам, напролом через горящие избы на скачущих галопом конях. В общем, вы поняли.

Мы начали последний курс института: я, как международник-переводчик, она — журналист. Настойчивость и целеустремлённость наше все — в школе нас не раз путали из-за удивительной схожести характеров и взглядов на жизнь. Успешная учеба в лучших вузах страны это подтверждала.

До сих пор потряхивает, о том, как вспоминаю себя вечно растрепанную, сонную, желающую все успеть. При том, успеть не абы как, а минимум на «пять с плюсом». Внутри всегда сидит чувство, что я справлюсь. И это ощущение будто бы оберегает меня. Что-что, а внутреннее чутьё меня ещё никогда не подводило.

Голос подруги вывел меня из задумчивой прострации:

— Маш, ну что ты совсем притихла? Как у тебя дела? Ты встретилась с тем парнем, как там его, пф-р-ф-п, — она произнесла какую-то непонятную комбинацию букв, пытаясь вспомнить имя.

— Фёдор он. — я качнула головой, пытаясь отогнать неприятные впечатления после свидания.

— Ну и как? — уже более осторожно поинтересовались у меня.

— Никак! Так же пресно, как и его имя. Его мамочка считает его подающим надежды физиком. Представляешь? — меня аж передернуло от воспоминаний нашей встречи, — Он рассказывал мне про реакторы. Ты же знаешь, я могу поддержать почти любой разговор. Честно, мне даже было искренне интересно первые минут…двадцать, но спустя полтора часа я уже ненавидела все и всех. Нетрудно догадаться, общение было решено не продолжать.

— Не расстраивайся. Ну, посмотри на меня. Все образуется. Иди, возьми ещё кофе и мне заодно.

— Я просто не понимаю, почему в свои двадцать один я все ещё не испытываю никаких романтических чувств. Может я дефектная?

— Какая из тебя дефектная? Скажешь тоже! Ты ревешь над всеми фильмами, даже над комедиями, только потому что рада за героев. Тебя успокаивают сопливые женские романы. — продолжила загибать пальцы подруга. — И вообще, тебе много не надо: солнца побольше, и улыбка вообще не слезет. Не дури, я тебя знаю, как никто другой.

— Может я страшная? — я положила голову на руки и облокотилась на стол.

— Начинается! — Катя начинала злиться. — Иди отсюда, пока я ещё в себе. Мне с карамельным сиропом.

— Иду. — я встала из слишком удобного кресла и пошла делать заказ. Наша нынешняя обитель — наша любимая кофейня, которую мы регулярно посещаем.

М-да, сколько секретов похоронено тут. Чего мы только не обсуждали: вплоть до шедеврального вопроса «является ли сперматозоид паразитом?», который как-то раз выдал мой перегруженный учебой мозг.

Знаю, Катя переживает за меня. В последнее время меня слишком гложет одиночество. Накатывает периодически, прижимает, не отпускает. Так и хожу, скулю, пока не надоест. И как она меня терпит?!

Мне двадцать один и я никогда не чувствовала влюбленности. Здравствуйте! Даже если вы меня сочтете дурочкой, то поверьте, я тоже иногда так считаю. Однако, когда все вокруг такие счастливые, довольные, влюблённые, рано или поздно почувствуешь себя ущербной. Так хочется оказаться в числе этих парочек. Но увы и ах, никто не нуждается в такой прелести, как я.

А ведь я действительно не страшная; нет, не ангел одного всемирно известного бренда белья и даже не красавица, но обладаю вполне приятной внешностью. Среднего роста, костей не гребу, но и толстой себя назвать не могу. Все на месте, пропорционально. Характера не то, что омерзительного, но как у всех, со своими тараканами и заморочками.

Может порчу кто навёл? Я хихикнула своим напрочь отбитым мыслям и стала делать заказ. Один обжигающе горячий, другой такой же обжигающе холодный, я несла два стакана к нашему столику. Вдруг кто-то сильно пихнул меня и я, не удержав стаканы, уронила оба.

Твою мать! Кто такой резвый-то?! Мало того, что теперь выгляжу как идиотка, так ещё и кофе лишилась. Все знают сколько стоит большая порция в Москве? А две? Вот и я о том же.

Скрипя зубами, оборачиваюсь в поисках этого чрезвычайно торопливого человека, но того уже и след простыл.

Злая, наконец смотрю перед собой и вижу широченную грудь, в мокрой насквозь рубашке. Поднимаю глаза выше и обнаруживаю её хозяина. Рассерженного. Очень. Дорогущий (и честно говоря, шикарный) костюм хочет меня убить. Трындец вляпалась! Что делать? Черт! Надо извиниться, наверное. Или смотаться.

Недолго думая, выбираю второй вариант. Отвожу взгляд и бочком пытаюсь удалиться.

— Далеко собрались? — от его голоса все вниз ухнуло. Блин, малодушно, но я надеялась, что разборок получится избежать.

— И-извините, я нечаянно. Меня пихнули.

— Под ноги смотреть не пробовали? У меня встреча через двадцать минут, а рубашка, как будто через задницу протащенная. Что делать прикажете? — больше голубые, чем серые глаза все ещё пытались испепелить несчастную меня.

— Я ещё раз повторяю, — я наконец взяла себя в руки и перестала заикаться, — меня толкнули. Вы так говорите, будто я вас специально облила. Уж не обессудьте, у меня есть занятия и поинтереснее. Хотите, оплачу химчистку. Нет — идите лесом.

— У вас слишком острый язык, не находите? — грозно рыкнули мне в ухо.

Я закатила глаза:

— Послушайте, я предложила вам решение проблемы. Вас оно, как я поняла, не устраивает. Что я могу ещё сделать?! Я лишилась двух стаканов по вине того же человека, из-за которого у вас облита рубашка. Однако же вам никаких претензий не выказываю. Может оплатите заказ? Нет? Тогда всего хорошего. — Я вырвалась из его ментальных оков и поспешила на выход, взглядом показав Кате, чтобы выметалась на улицу как можно быстрее. Кажется, я перегнула палку. Это все нервы! Я, когда нервничаю — не думаю, а потом проклинаю свой длинный язык. Была бы я политиком — давно бы была на том свете.

— Новикова, во что ты опять вляпалась?

— Все вопросы потом! Сейчас мы тихо смываемся с места преступления. — я тянула и без того не особо сопротивлявшуюся подругу за руку.

Отойдя на достаточное расстояние от кофейни, я наконец затормозила. Катя выжидательно оглядела меня, и я начала рассказывать:

— Меня кто-то пихнул, и я облила какого-то мужика, а потом слегка нахамила ему.