Страница 10 из 10
Руби бросила взгляд на рыжего полосатого кота — тот умывался после завтрака.
— Не знаю. Если никто его не возьмет, заберу себе — Элнер обожала своего уродца.
— Это точно, — согласилась Тотт. — Я сама бы его забрала, да только мою кошку удар хватит. Между прочим, первого котенка мне Элнер подарила. У меня нервы расшатались, и врач прописал успокоительное, а Элнер сказала: «Тотт, тебе не лекарства нужны, а котенок». И была права.
— Она любого психолога заткнула бы за пояс, — подтвердила Руби. — Вспомни, как она Лютера Григза перевоспитала! — Пришлось ей повозиться с парнишкой. Руби посмотрела из окна на кормушки — у Элнер их было видимо-невидимо. — Кто-то должен кормить ее птиц. — Я возьмусь, пожалуй.
— Дело нелегкое. Элнер их кормила по три раза в день.
— Знаю, но разве жалко для нее такой малости? Птичек она любила. — Еще как любила.
Тотт обвела взглядом стены, пестревшие картинками — цветы, букашки-козявки.
— Интересно, оставит Норма дом себе или продаст? — Наверное, продаст. Тотт вдруг залилась слезами.
— Представить не могу, что Элнер не вернется. Вот ведь странная штука жизнь: только что собирал инжир, а через минуту лежишь мертвый. Как подумаю — не хочется и просыпаться утром. — Тотт промокнула глаза кухонным полотенцем.
Выросла она в небольшом городке, где все друг друга знают, и многих соседей похоронила на своем веку, да разве к смерти привыкнешь? Особенно тяжело, когда уходят старики. Пустеет почтовый ящик, темнеют окна, отключают газ, запирают двери, зарастает двор — а там выставят дом на продажу, въедут в него новые люди и все переделают на свой лад.
Зазвонил телефон. Руби и Тотт переглянулись.
— Может быть, Норма? — предположила Руби. — Алло! В ответ раздался голос: — Элнер? — Нет, это Руби, кто говорит?
— Это Ирен. Какие у вас планы на сегодня, девочки?
— Ах, Ирен, подожди минутку, ладно? — Руби, прикрыв трубку рукой, шепнула Тотт: — Ирен Гуднайт. Скажешь ей или я сама?
Тотт, бывшая подруга Ирен по спортивной команде, ответила: «Лучше я» — и забрала у Руби трубку. — Ирен, это Тотт.
— Эй, девочки, что за сборище — праздник, что ли? — Нет, не праздник. — Что ж, не буду вас отвлекать, пусть Элнер мне перезвонит попозже, ладно? Я нашла старые номера «Нэшнл джиографик», ей могут пригодиться.
— Ирен, прости, что приношу дурные вести, но Элнер умерла. — Что? — Элнер умерла. — Это шутка?
— Нет, милая моя, не шутка, а самая что ни на есть правда. Ее искусали осы, она упала с дерева и… насмерть. — Боже… Когда? — Часа полтора назад, не больше.
Ирен все утро делала уборку в нижнем этаже и не слыхала воя сирены, не знала о падении Элнер, и весть о ее смерти оказалась для нее громом среди ясного неба.
— Ничего себе, — пробормотала она. — Не ве… не ве… не верится.
— Как и всем нам, — отозвалась Тотт. — Вот закончим уборку — пойду домой и заберусь в постель. По мне будто грузовик проехал.
Ирен опустилась на кровать, посмотрела в окно, в сторону дома Элнер, и повторила: — Не верится… Где она?
— В больнице в Канзас-Сити. Норма и Мэкки тоже там. — Ах, бедняжка Норма, такое горе! — Да… Надеюсь, что ей там дают успокоительное. Ирен согласилась: — Хорошо бы… Ну… и что теперь? — Не знаю пока, но позвоню, когда будут новости. Повесив трубку, Тотт вновь села за стол.
— Ирен так расстроилась, даже говорить не могла. Руби предложила:
— Надо бы нам составить список всех, кого обзвонить. Норме сейчас не до того.
— Правильно, дел у нее будет невпроворот, так хоть одной заботой меньше. Наверное, Дина с Джерри приедут из Калифорнии?
— Хотелось бы с ними повидаться, но… жаль, что повод такой грустный, — ответила Руби. — А когда похороны, как думаешь? — Завтра-послезавтра, наверное. — До чего я устала от похорон, сил нет! Руби, которая была постарше Тотт, вздохнула:
— Вот доживешь до моих лет, и станет все равно — что свадьба, что крестины, что похороны. С годами ко всему привыкаешь.
— Как бы не так, — возразила Тотт. — Не дай бог к такому привыкнуть. — Потом глянула из окна кухни на голубое небо с пушистыми облачками и сказала: — А погодка-то славная!
ИРЕН ГУДНАЙТ
Ирен положила трубку, и ей стало дурно. Она взглянула на букетик желтых нарциссов в банке из-под варенья, что принесла ей на днях Элнер. Жгучая боль пронзила ее при мысли, что скоро Пасха, а Элнер до нее не дожила. Ирен каждый год на Пасху водила своих детей, а потом и внуков, к Элнер — искать во дворе пасхальные яйца. Каждый год Элнер исправно красила сотни две яиц, прятала по всему двору и созывала на их поиски всех соседских ребятишек. А Бесси и Ада Гуднайт, пятилетние внучки-двойняшки Ирен, как-то нашли даже золотое яичко. Что ж делать-то в этом году без Элнер — и родителям, и детям? Что станет с Клубом Заходящего Солнца? Как же она, Ирен, без Элнер? Ирен помнила Элнер с самого детства, когда та еще держала на заднем дворе цыплят. Мать посылала ее к миссис Шимфизл за яйцами, и та всегда давала девочке в придачу кулек инжира. Както раз Элнер сказала: «Передай маме, что мои куры несут яйца с двойными желтками, так что глядите в оба», и впрямь, пять яиц из дюжины оказались с двойными желтками.
Для маленькой Ирен Элнер была всего лишь «яичной тетушкой», но с годами они все больше времени проводили вместе, и Элнер стала для нее просто «мисс Элнер». В запасе у мисс Элнер всегда находились забавные истории, по большей части о ней самой. Ирен вспомнила рассказ о том, как Элнер, переехав с фермы, в лютую метель встречала свое первое Рождество в городе. Пока она ждала мужа Нормы — тот должен был отвезти ее на праздничный ужин, — рядом с ее домом остановился зеленый автомобиль. Элнер, в уверенности, что это Мэкки, выбежала из дома и забралась на переднее сиденье. А в машине ехал совершенно чужой человек, искал Третью улицу, — и вдруг к нему вломилась толстая старушенция и плюхнулась рядом! Бедняга так перепугался, что чуть не разбил машину. Ирен и Элнер хохотали до слез. Сколько их было в запасе у Элнер, глупых и смешных историй… вроде той, например, как она оставила на ночном столике перламутровую пуговицу, а муж Уилл принял ее за таблетку аспирина и проглотил. Элнер так и не сказала ему правду.
Какая бы тоска ни мучила Ирен, Элнер всегда умела ее развеселить. Грустно будет теперь ходить мимо ее старого дома на Первой Северной авеню, ведь больше не выйдет она на крыльцо, не помашет рукой. Но так уж невесело устроена жизнь: был человек или вещь, и вдруг раз — и нет. Еще вчера сидела Элнер на крылечке, а теперь остались лишь пустые качели, пустое кресло, еще один пустой дом, ждущий новых жильцов, которые все начнут сначала. Интересно, грустят ли дома по прежним хозяевам, скучает ли по ним мебель? Знает ли стул, что на нем сидит кто-то другой? А кровать? Ирен вздохнула. «Смерть… что такое смерть?» Если б знать…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте