Страница 22 из 31
— Я же не могу … просто ждать …
Бобр задумался (он уже, кажется, пожалел, что оставил работу мороженщика — с волшебным мороженым и то проще общаться … чем с вот этой — напуганной феей).
— Ладно … есть одна идея. Рискованная… Но сейчас … других нет.
— Какая?! — Алиса буквально повисла у него на руках (наверняка — она забыла о том, что вокруг толпы фей, эльфов, да ещё и люди какие-то ходят … заглядывают на праздник волшебства…).
Бобр взял её за руку и увлек за собой — дальше от шума и блеска праздника … в ту сторону, где под старой ивой сидел грустный клоун (ему никто не заказывал воздушные шарики — видимо, дети тоже предпочитали мороженое и танцы волшебству).
— Сейчас … я тебе всё объясню.
— В мире фей, — начал Бобр свой рассказ (выбрав в качестве аудитории фигуру грустного клоуна, по которому было заметно — он совершенно не слушает, а думает о чем-то своём — печальном клоунском…).
— Все держится на магии, верно?
— Да! — Подтвердила Алиса. — Феи рождаются из цветов … заряжаются энергией лунного света… колдуют с помощью песен … это всё знают!
— А что дает фее … силу? Настоящую силу, которая … может изменить мир … расколдовать его, ну … ты поняла…
— Силу…? — Алиса задумалась (сейчас, почему-то, ей не хотелось спорить с Бобром — он, видимо, знал что-то такое, что скрывалось за яркой картинкой праздника … и, может быть, это знание поможет ей вернуть Никиту?).
— Ну … в книжках пишут — волшебные палочки, заклятия … эльфийский корень… пыльца фей … еще… песни… есть волшебные … что там еще…
— А что насчёт… — Бобр не торопился с ответом.
— Что насчет … любви?
— Любовь?! — Теперь Алиса и вправду опешила — такого она ещё не слышала (даже в сказках, читаемых её бабушкой — старой волшебницей — и то ничего подобного не встречалось…).
— Но причем тут …?
— Эльвира тебе это не скажет. Потому что она сама… забыла. — Прервал её Бобр.
— Ты же видишь … ей сейчас важнее — чтобы ты улыбалась … колдовала красиво … была … настоящей фейкой. — Но без любви … сила теряется … превращается в блестки, шум и … пустоту.
Алиса посмотрела на сцену. Яркие огни прожекторов, разноцветный дым, музыка, заставлявшая сердце биться быстрее (но не от радости — а от беспокойства). Толпа зрителей — фей, эльфов и … простых людей. А в центре — танцующие девушки.
Такие нежные и воздушные, они были похожи на гигантских бабочек, порхающих в свете волшебных прожекторов. Улыбки, взмахи рук … и — магия.
— Представь, что ты — одна из них. — Бобр, не сводя с неё внимательного взгляда (как тот старый мудрый филин! — который видит насквозь!), слегка потолкал её в спину.
— Что ты чувствуешь?
— Чувствую? — Повторила за ним Алиса.
— Я … не хочу выступать … Мне нужен Никита … Он …
Бобр улыбнулся — не усмехнулся, не насмехался, а именно улыбнулся — ласково и… сочувственно (и вот теперь, от его улыбки всё вокруг буквально расцвело теплом и… надеждой!).
— Видишь … всё очень просто. Ты не просто выступишь, Алиса. Ты … споешь о своей любви!
В глазах у Бобра Алиса видела веру в себя, и подумала, что, даже волшебному зверьку, съевшему слишком много волшебного мороженого, виднее, чем директору школы фей … главной фее … да даже и самому Малефику, что такое настоящая сила и где её искать.
— Эй! Ты чего там застряла? — раздался у них за спиной возмущенный голос (в котором Алиса с ужасом узнала помощницу Эльвиры — ведьму в ярком, сверкающем платье — так и подмывало её ущипнуть за … ногу — проверить — настоящая она или тоже из галлюцинаций фестиваля?).
— Иди на сцену!
— Тебя же Эльвира разнесет в пух и прах, если ты опоздаешь! — Шипела ведьма, толкая Алису в спину (она и вправду была похожа на фурию в этом своем ярком платье — ну или на ту самую гончую пламени — с холодным пламенем вместо глаз).
— Шевели крыльями! И не вздумай свои штучки выкидывать … там комиссия сидит! Из самой Академии Магии … они выбирают лучших! И, не дожидаясь ответа, фурия — помощница, толкнув Алису за кулисы (почти сбросив её с небольшого помоста — хорошо еще, что в этом мире феи умеют летать!), исчезла так же быстро, как и появилась … оставив Алису в компании испуганных бабочек — тех самых, танцующих, которых Алиса видела ещё с той стороны сцены …
— Готовься, детка, через минуту — ты! — сказала одна из них (вытирая на ходу пот со лба и поправляя диадему — которая, видимо, не держалась на её волшебных кудрях).
Девочка, сделав несколько глубоких вдохов, закрыла глаза (пыталась вспомнить то самое чувство … покоя, теплой, мягкой магии … что всегда помогало ей колдовать…).
«Спой о своей любви … — слова Бобра всплыли из памяти (они казались ей такими простыми и … честными…). — Почувствуй то, что важно …»
И, подчиняясь этому непонятному, но притягательному зов у, Алиса … спела.
Тишина. Глубокая и неприятная. Словно все волшебство ярмарки, вся эта яркая, сияющая магия — куда-то пропала в одно мгновение.
— Что … что это было? — раздался тихий голос — одна из фей комиссии, старушка в очках (в которых отражались теперь не волшебные искорки, а испуг и… разочарование!), нервно протерла линзы платком.
— Разве это магия … песни? Я не поняла … она … плакала?
— Позорище… — раздался рядом другой голос — это вступила в разговор еще одна член комиссии — дама в широкой, цветастой шляпе (кажется, из орхидей).
— Эльвира! Объясни …
— Простите… — прошептала Алиса (не понимая, кому она адресует эти слова — зрителям … комиссии … себе ?).
— Я … я не … хотела …
И побежала — с помоста … мимо пораженной толпы … мимо молчаливого Бобра … мимо всего этого яркого, праздничного безумия — туда, где её ждал каштан с его спокойной зеленью … и… куда она спрячет свои слезы — горькие, соленые … как волшебное озеро у подножия Огненной Горы.
Алиса спряталась от яркого шума фестиваля за спиной грустного клоуна, по-прежнему сидящего под ивой.
Тот не возражал — клоунам, видимо, было всё равно, кто плачет рядом — фея, эльф или обычная девочка с сломанным сердцем.
— Я понимаю, как тебе тяжело, детка, — вдруг раздался рядом с ней хриплый, прокуренный голос (совершенно не подходящий к яркой клоунской маске — с широкой, застывшей в вечном смехе улыбкой — прямо как из тех самых сказок … только не про волшебных принцев, а про злых шутов … у которых всегда грустные глаза). — У меня тоже так было… — добавил он и, сняв свой яркий парик (из-под него выбились жидкие, рыжеватые волосы — точно ветер высушил траву на заброшенном поле), махнул на окружающий мир рукой (в которой, кстати, оказалась пустой пачка из-под сигарет — вот и вся его магия).