Берег. Честь и долг

Глава 2

Берег

1 часть. Честь и долг.

1 Глава

Яркие краски закатного неба плавно перетекали из малиново-розового в холодный голубой, зеркально отражаясь на полотне ровной морской глади. Солнечный диск наполовину спрятался за горизонтом, образуя со своим отражением идеальный светящийся шар, объединяющий небеса и водный простор в единое целое. Он манил и гипнотизировал, навевая странные мысли. А что, если я перелезу через фактурные перила балкона дворца, прыгну в море и смогу вынырнуть в зазеркалье моей жизни? Именно сейчас, когда миры пересекаются друг с другом и грань неуловима. Морок спадает, когда отец зовет меня. Его голос еще едва слышно, наверняка он даже не вошел в зал искусств. Я оборачиваюсь, чтобы вернуться комнату и получаю ушат холодной воды в лицо. Это настолько неожиданно и непредсказуемо, а вода оказывается у меня внутри, так что я громко и отчаянно начинаю кашлять.

Открываю глаза.

Все расплывается, ничего не видно, повсюду мутная пелена. Я продолжаю кашлять водой, в скудных перерывах жадно глотая воздух. Где-то в этой какофонии мне кажется, что даже слышу собственные свисты, пока вода продолжает выплескиваться из меня. Это же вода? Я испуганно пытаюсь сфокусировать зрение, чтобы понять, что со мной происходит. Прозрачная жидкость выплескивается на белый песок, я обессиленно опираюсь ладонями и мелкие, острые песчинки больно впиваются. Чувствуя, что вся вода вышла, и я наконец могу сделать полноценный вдох, я перевернулась в сторону на спину и улеглась без сил на прохладный песок, закрыв глаза. Каждый вдох дается трудно – обжигающее ощущение внутри еще долго дает о себе знать. В голове роились мысли, спутываясь после моей отключки. Мне необходимо было собрать все в правильном порядке, чтобы понять, что сейчас случилось.

Реальность, произошедшая со мной, ворвалась в мою голову молнией. Кадры прошлого, загубившие мою жизнь, искромсавшие мой мир, уничтожившие мое будущее, замелькали и вернули меня. Закат. Терраса. Отец. Все это осталось в прошлом, а я снова находилась в жутком настоящем. Оторванная от всех, совершенно одна, без защиты, поддержки и помощи.

Сколько я так пролежала – не знаю. Желания открывать глаза и возвращаться в жестокую реальность не было абсолютно никакого. Я настолько была измотана, изранена и подавлена, что просто лежать в тишине было уже сложной работой.

Шорох рядом со мной. Слишком близко, чтобы позволить себе медленно открыть глаза и с легкой усмешкой оглядеть место, где я оказалась. Ну почему и правда, я не соизволила для начала осмотреться! Шорох приближается. Пусть, это будет змея какая-нибудь, которая быстро оборвет мои горькие странствия. Пусть будет змея... Только не человек! Отчетливые шаги быстро приближаются. Я открыла глаза и увидела бледное небо. Наверно это или раннее утро, или сумерки. Попыталась подняться. Кто-то, залепетав что-то совершенно непонятное мне, помог мне ровно сесть. Очень странное лицо предстало передо мной. Страх отступил, уступив место удивлению. Очевидно, это был мужчина, возраста моего отца или чуть старше, но очень необычной внешности и в не менее странной одежде. Увидев мое испуганное лицо, он улыбнулся и его узкие глаза стали совсем тонкими щелочками. Он видит через них? Я окинула мужчину беглым взглядом уже смелее – пока он не собирался оглушать меня. А это уже хороший признак. Уж я-то знаю, о чем говорю.

Дедуля выглядел вроде бы не опасным и излучал дружелюбие. Вокруг его необычных, узких глаз разбежались лучики морщинок, острый нос, седоватая жиденькая бородка – очень смешная, на мой взгляд. Под носом были тоненькие, но длинные усы, огибающие рот и впадающие в жиденькую бороду. Очень чудная мода на усы! Волосы, также посеребренные годами, но собранные в круглый ком на самой макушке. А по линии роста волос повязана серая ткань, узлом завязанная на затылке. Одежда дедули была также странная. Темно-синяя рубашка, разрезанная посередине и завязанная по типу маменькиных халатов, на боку. Длинная жилетка, но совершенно не обработанная, из какой-то совсем захудалой серой ткани, да штаны из такого же материала, завязанные внизу полосками отрезов. Наверно, дедушка не из богачей - совсем потрепанный его наряд.

Мужичок продолжал что-то говорить мне, убирая с моего лица прилипшие волосы. Показал рукой куда-то в сторону и помог подняться. По его интонациям можно было понять, что он волнуется о моем состоянии. Посмотрев в направлении его жестикуляции, я увидела вдали какой-то домишко с соломенной крышей.

По дороге к дому я пыталась прислушиваться к своей интуиции, присматриваться к мужчине, оглядывать округу – не было похоже, что тут меня будет подстерегать беда. Стало ясно, что, попав в шторм, меня либо выкинуло с корабля, либо корабль вовсе разнесло в щепки – так я очутилась в этом месте. Но все равно надо быть на чеку – даже если дедуля окажется хорошим человеком, мог кто-то из экипажа корабля так же, как и я уцелеть.

Очутившись во дворике домишки, дяденька посадил меня на деревянную, квадратную лавочку, продолжая говорить на своем, не понятном мне языке, показал, чтобы я оставалась сидеть и ушел за дом, смешно прискакивая на одну ногу. Я рассматривала место, в котором оказалась.

Лавочка была сколочена из деревянных досок, но была необычно низкая. Лавочки у нас в стране были со спинками или, на худой конец, высоты стульев. Как элегантно сидеть в бальном платье на такой низкой – мне не приходило в голову, правда и лохмотья мои бальным платьем не были. Может быть, у этого дедушки просто нет денег купить или сделать повыше? Или он сам странный и любит все странное. На лавочке лежала какая-то соломенная подстилка, а сама она стояла под навесом, спускавшегося от дома. Сам домик был не большой, глиняный вроде бы, необычного оранжевого цвета, с соломенной крышей. В моей стране домики простых крестьян были или из глины, но беленькие, или вовсе из деревянного сруба. Дворик был обнесен каменным невысоким забором высоты с меня ростом, с проходом в центре. Во дворе росли деревья – персик, вишня, абрикос и еще какие-то, которые я не знаю.

Мужчина снова появился во дворе, но уже с глубокой тарелкой, из которой поднимался горячий пар. Поставив тарелку на лавку, он хлопнул себя ладошкой по лбу и помчался куда-то к дому. Через пару секунд дяденька принес уже маленький, круглый столик на ножках и поставил на эту лавку передо мной, сверху водрузил тарелку и вынул из кармана жилетки деревянную ложку, вручив мне. Сначала я рассмотрела необычную ложку, я-то привыкла есть дома металлическими, а в скитаниях и вовсе обходилась руками, потом принюхалась к супу в тарелке – пахло непонятно. Старичок принес маленькую пиалу с продолговатой белой кашей в ней и пару пиал с овощами или листьями – не знаю, что это такое – ни на что это похоже не было, и уселся напротив меня. Живот мой сильно заурчал. Ела я очень давно. Если, конечно, пару кусков хлеба можно назвать полноценной едой. Дедуля подтолкнул ко мне тарелку с супом и показал, что надо ложкой зачерпывать жидкость и отправлять в рот. Видимо, насколько он удивителен для меня – также и я для него. Он думает, я не знаю, что суп надо есть ложкой? Я усмехнулась и опустила ложку в тарелку. Супом это называть было сложно, скорее подходило слово «похлебка». Какая-то вареная трава и пару кусочков овощей, хотя сам бульон казался рыбным. Через пару ложек, дедуля пододвинул чашу с белой кашей. Видимо, это естся попеременно. Каша показалась знакомой на вкус. Я вспомнила, что такую ела на приеме у принца Константина. Он еще долго рассказывал, что это очень редкая каша, дорогая и привезли ее Бог знает откуда – у нас такая не растет. Даже название говорил. Видел бы принц, какая она «редкая» - у бедолаги, нашедшего меня и то она есть! С радостью насладилась бы его удивленным лицом. Внезапно мне стало грустно, оттого что своего жениха я больше не увижу. Что пора мне выбросить все прошлое из головы. А я все как будто жду, что кто-то меня спасет, что все вернется на круги своя…