Страница 43 из 62
Виолетта решила, что Бэйзил всё равно ничего не объяснит, и посмотрела на экран. Бедный на краски, он делился на две неравные части, на границе которых разместилось несколько красных, жёлтых и чёрных угловатых пятен. Приглядевшись, она уловила сходство пятен с военной техникой. Части экрана оказались примитивным отображением неба и земли. От красной машинки отрисовалась дуга, закончившаяся разрастающейся окружностью взрыва. Когда она закрыла две жёлтые машинки, толпа возликовала.
Виктор нарочито громко прокомментировал.
— Трансляция матча по Скорчу. Красные — братушки, жёлтые — глобалисты. Тут всё уже ясно: у Глобов из сильных остался только Мика Харкконен, ему два хода максимум, потом Кейниты накроют.
Рядом кто-то возмутился прогнозу. Зрители громче заспорили, размахивая транспортирами и показывая ожидаемые смещения, траектории, радиусы поражения. Каждый объект на экране имел собственное имя и возможности.
— Как вы различаете эти кубики?
— Они ж все разные! — искренне воскликнул Виктор. — Платформы, башни, стволы настроены индивидуально. Ну и стиль боя у каждого свой.
— А, уловила: красные — кроют, жёлтые — сливают, чёрненьким не повезло. Я эксперт с мировым именем по Скорчу.
Пока Виктор придумывал ответ, толпа отметила ликованием ловкий выстрел жёлтых.
— Они вообще за кого? — спросила Виолетта про зрителей.
— Эти — за изящество, эстетику, умение воспользоваться шансом. Фанаты команд сидят в фанбарах, а после матча устраивают смертный бой в трёх частях.
— Зачем?
— Проигравшие от обиды бьют победителей, подмога победителей бьёт проигравших, охрана ближайшего дома бьёт всех. Традиция. Всем надо выпустить накопившееся недовольство жизнью, почувствовать себя частью успешной команды. Поэтому нормальные дерутся бережно, с пониманием.
Он посмотрел на троицу преследователей — те отталкивали людей с дороги, наслаждаясь своим превосходством над зрителями-одиночками. Хищники и жертва прекрасно понимали, что никто здесь не станет конфликтовать с рыночными бандитами за парочку неудачников.
— Пойдём внутрь.
Они зашли в бар. Почти сразу за ограничительным турникетом начиналась змейка барной стойки-экрана, над которой крутился конвейер манипуляторов с бутылками, банками закусок, модулями очистки стола. По обе стороны стойки горбились зрители. Виктор нашёл местечко на внутренней стороне поворота стойки.
— Шу Ми-Кер промахнётся! — заявил он на весь бар. — Харкконен кинет МИРВ — и привет. Прогноз успел прозвучать за секунду до выстрела. Дуга трассера легла с перелётом, переливающийся круг взрыва выгрыз землю, последний из красных танков сполз по образовавшемуся склону. Толпа сдетонировала злорадством и разочарованием.
— Ха! Я же сказал, что он промажет! — Виктор очень старался перекричать шум. — Косячуля! Миру — МИРВу!
Кто-то подхватил клич и получил удар, бутылка разбилась о стену. Виктор обнял Виолетту и пересадил на пол в углу стойки, дал ей в руки Кортеса и закрыл собой обоих от разгорающегося хаоса. Они, как и половина присутствующих, не увидели финала матча. Увлечённые дебошем, люди мутузили друг друга и высыпались на улицу, делиться впечатлениями с находившимися там. Виктор увлёк девушку за толпой. Пока фанаты Скорча толкались друг с другом и гостями из Нижнего Какаду, сыщик и хайлайтер второй раз за день занялись чуждым спортом.
Карта в голове не умела подстраиваться под меняющуюся обстановку, а Виктор не рассчитывал, что форы хватит на точное прохождение маршрута. При первой же возможности он свернул за угол, заметил проход во двор — на счастье, сквозной. Сзади послышались громкие голоса. На ходу ругая себя за излишнюю предсказуемость действий, сыщик осмотрел вывески вокруг и рванул ближайшую подходящую дверь.
Внутри беглецов встретил коридор, разделённый на небольшие секции складными решётками, все, кроме последней, сейчас были сдвинуты в сторону. Одна из стен коридора представляла собой широкое окно стойки регистрации, прикрытое толстым стеклом с тремя маленькими прорезями, под которыми на стойке выделялись три терминалы и прямоугольники ящиков. У дальнего конца стойки на рельсовом кресле сидел полуживой от обилия пластопротезов портье. Виктору было легче сказать, к какому поколению относятся импланты, чем угадать биологический возраст их носителя.
— Госпо, добро пожаловать в «Авита Альпина», — ни один мускул на лице портье не дрогнул, давно записанные слова произнёс динамик у рта. — Мы рады пересечению наших путей.
Кресло портье не двинулось по рельсам к вошедшим, оставаясь у дальнего окна, но им было не оценки уровня сервиса.
— Нам срочно в номер!
— Одиночная кровать, двойная кровать, две кровати, общий…
Виктор не стал дожидаться всего списка, а хлопнул по стойке регистрации бумажным кодом на оплату. Окошко перед ними оставалось закрытым.
— Отдельный, с двумя отдельными кроватями.
— Бельё? Новое, эко?
— Новое. Ключ!
— Один комплект, два…
— Дайте два!
Входная дверь открылась с улицы заглянул один из преследователей.
— Они здесь!
Виктор скинул дискетон Виолетте и достал из сумки шокер. Противоположный конец коридора заполнили преследователи. Оценив шокер в руках добычи, один из выходцев с Нижнего Какаду растолкал товарищей и продемонстрировал большой нож с раздвоенным острием. По нажатию кнопки на рукоятке, между кончиками острия щёлкнула искра.
— Госпо, добро пожаловать в «Авита Альпина». Мы рады пересечению наших путей. Просим ожидать своей очереди, вас обслужит первый освободившийся оператор.
Человек с ножом приближался, другой наматывал ремень на кулак, третий тыкал пальцем из-за их спин, не имея возможности вступить в драку. Виктор посмотрел на электромотор ближайшей решётки: почему нельзя просто разрядить шокер об мотор, волшебным образом замыкая контакт управления или давая достаточное напряжение для закрытия решётки? Внезапный визг электромоторов и лязг решёток заставил вздрогнуть. Электромагнитные замки громко звякнули, схватывая решётки. Беглецы и преследователи оказались разделены железом.
— Госпо, просим ожидать своей очереди, вас обслужит первый освободившийся оператор.
Человек с ножом просунул руку между прутьями и попытался достать Виктора, тот отступил и ткнул рукав шокером. Под смесь непонятных слов и мата преследователь ткнул ножом в стекло над стойкой регистрации.
— А ну быстро убрал это!
Его сообщники попробовали сдвинуть решётку и пинать всё вокруг, но не добились ничего, кроме грохота. Тот, что был с ножом, снова повернулся к Виктору.
— Я тебя достану! Я всё равно тебя достану! Сначала разорву его, потом тебя!
Виктор не стал отвечать, чтобы не показать свой страх. Портье поднёс ко рту бутылку с трубочкой, которую буквально впихнул между губ. Смочив рот, он заговорил нескриптованными фразами. Голос оказался похожим на запись, но более сиплый.
— Будьте как дома, госпо. Персонал нашей гостиницы ни в чём не откажет тем, чьи пути привели к нам. Можете поговорить о том о сём, пока мы подождём парочку моих знакомых. И вам лучше вести себя поспокойнее, иначе они подскочат сюда с клещами и газовой горелкой.
Виктор заставил себя повернуться к портье.
— Я знаком с перекрёстным Горанфло и он знает меня.
Портье посмотрел на Виктора.
— А я — не знаком.
Виктор многое дал бы, чтобы сейчас получить пару подсказок от Кортеса.