Страница 80 из 84
Адди рассмеялась:
– Вам бы стоило подружиться с моим мужем. Вы говорите почти одинаковыми словами. Доллары, центы, фунты, шиллинги, пфенниги, рейхсмарки и франки – весь международный лексикон коммерции.
– Увы, это, очевидно, так и есть.
Усевшись, Кэролайн и Адди, словно две сойки, тут же принялись трещать о приюте для иммигранток, о самочувствии общих знакомых и прочих интересующих женщин вещах.
Боязнь быть узнанным, которую он испытывал с того самого дня, как ступил на австралийский берег, сменилась бурным негодованием.
«Иисусе, если даже женщина, с которой я прожил в любви и согласии восемь лет и которую так люблю поныне, не узнает меня, то что говорить о женской натуре вообще? Как быстро они все забывают!»
Ему становилось ясно, что его страхи, в сущности, не имеют под собой никакой почвы. Крег Мак-Дугал умер и похоронен. Единственное свидетельство, что он жил, – запись, сделанная где-то в регистрационной книге. Итак, он умер и позабыт всеми.
Хотя нет! Ведь есть еще Джейсон, его родная кровь, и они почувствовали родство с первого же взгляда.
Неожиданно Кэролайн положила свою ладонь ему на руку:
– Надеюсь, вы извините меня, если я покину вас с Адди на несколько минут, Макс? Я вижу члена совета Куигли и миссис Куигли и должна поговорить с ними. Мне надо, чтобы советник выступил на следующем нашем собрании.
Адди посмотрела на него своими необыкновенными зелеными глазами, приобретшими за это время более темный оттенок, и ровным голосом спросила:
– Вы намерены навсегда поселиться в Австралии, мистер Доналдсон?
– Не думаю, миссис Блэндингс, – ответил он, отводя взгляд. – Я человек беспокойный, и как только завершаю где-либо свои дела, меня тянет исследовать новые места.
– Хотите завоевывать все новые и новые миры?
– Никогда не мечтал завоевывать миры.
– Что же тогда непрерывно подстегивает и вас, и моего мужа? Есть ли какая-нибудь скрытая цель в постоянной погоне за богатством, землей, властью? Лично я не верю в существование высокой цели в такого рода гонках. Вы, мужчины, просто стремитесь придать внешнюю респектабельность своим материалистическим устремлениям.
Она смотрела на него пристально, выжидающе, оценивая его холодным взглядом. С таким отчуждением, словно он был каким-то экспонатом под микроскопом.
– Я не могу говорить за вашего мужа, миссис Блэндингс.
– Тогда говорите за себя. Она еще дразнит его!
– Сказать за себя?.. – Он запнулся. Как втолковать ей? «Господи Боже мой, это же Я. Твой возлюбленный, какого ты поклялась любить до самого Судного дня. Любить, хранить верность. Ты вторая моя половина, которую я искал с самого детства. Какое удивительное чувство неразделимо соединяло нас, даже когда мы были за многие мили друг от друга? У каждого из нас был инстинкт голубя, безошибочно приводящий домой».
– Мистер Доналдсон! – ворвался в его мысли ее резкий голос. – Вы женаты?
– Да. Нет… Видите ли, давным-давно, много-много лет назад, – с запинкой выдавил он, – я был женат. Женат на удивительной женщине, которую очень любил.
«Черт побери! Я никогда ни на миг не прекращал любить тебя, Адди. И единственная, если хочешь знать, моя цель – вновь соединиться с тобой, вернуть незабываемое прошлое. Будь прокляты деньги и власть! Это всего лишь средства для достижения заветной цели. И еще – лекарство от давящего чувства одиночества и тоски».
– Жаль, что я не могу сказать того же самого… Вы все еще ее любите?
– Да, люблю. – В нем росло замешательство. – А что скажете вы о своем покойном муже?
Она вперила в него суровый взгляд:
– Я что-то не помню, чтобы вообще упоминала о своем покойном муже… Но вы правы, мистер Доналдсон. Дело в том, что Джон Блэндингс – мой второй муж. Мой первый муж, отец моих детей, мертв.
– Стало быть, я понял правильно, – с облегчением сказал он.
Крег почувствовал, что весь съеживается, его ладони, покоившиеся на подлокотниках, вспотели. Ее слова повергали его в страх, и он ничего не мог с этим поделать. Неужели она принимает участие в вендетте ее мужа против «Доналдсон лимитед»? Его сердце пронзила боль.
«Та же ужасная боль, что и от удара по обнаженной спине девятихвостки в то далекое утро на тюремном дворе в Парраматте».
– Если уж говорить со всей откровенностью, мистер Доналдсон, мой первый муж Крег Мак-Дугал был человеком совершенно никчемным. Вор, грубое животное, убийца. Ко всему прочему, он бросил меня с двумя детьми. И по слухам, умер в объятиях дешевой проститутки по ту сторону Голубых гор. Что с вами, мистер Доналдсон, вы плохо себя чувствуете?
– Самую малость. Должно быть, выпил слишком много виски на пустой желудок. – Покачиваясь, бледный и дрожащий, он встал. – Миссис Блэндингс, будьте любезны, сообщите, пожалуйста, миссис Чисхолм о моем внезапном недомогании. Благодарю вас за компанию, я уплачу по счету хозяину гостиницы. Весьма сожалею, что не могу продолжать эту… нравоучительную… беседу. Надеюсь, мы продолжим ее как-нибудь в другой раз. – Он слегка поклонился и, повернувшись, направился к двери. Его вновь охватило чувство, будто он находится в земном аду парраматтской тюрьмы. Беспощадное солнце обжигает изуродованную спину. Оставляя за собой кровавый след, он медленно тащится от места экзекуции к своей камере – и этот путь кажется ему нескончаемым.
Жестокие, несправедливые обвинения Адди причинили ему не меньшую боль, чем бич Каллена.
Нет, большую! Куда более нестерпимую.
Выйдя из «Ворона» на солнечный свет, он поспешил закрыть глаза. Но не для того, чтобы прикрыться от нестерпимо яркого света, а чтобы спрятать выступившие слезы.
Едва дойдя до дома, он бросился бежать вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Из кабинета внизу вышел Рэнд и окликнул его:
– Крег, я должен поговорить с тобой. Я получил записку от Харли, брокера, который распространяет акции компании по добыче титана и меди. Прошло уже две недели, опцион нужно подписать сегодня же.
– К черту! Все к черту! Не беспокой меня сегодня. Договорись об отсрочке на две недели.
– Но это же бессмысленно. Нам придется платить неустойку.
– Плевать! Могу себе это позволить. Скажи Бентли, чтобы принес бутылку бренди и кувшин воды, ладно?
– Что случилось, Крег?
– Да ни черта не случилось. Прости, Джордж, но я сейчас не в настроении болтать попусту.
Встревоженный Абару, который слышал их перепалку, кисло улыбнулся.
– Ну уж если он что решит, не переубедишь. – Он пожал плечами и вернулся обратно в кабинет.
Крег пришел в себя внезапно, как пловец выныривает из воды. В комнате на прикроватном столике горела единственная свеча. За окнами зияла черная ночь.
– Господи, – пробормотал он, поднимая пустую бутылку из-под бренди. – Неужели я выдул все это?
– Да, ты все это выпил, – прозвучал рядом чей-то голос.
– Что за черт? – Уронив бутылку, он приподнялся на локтях, напрягая зрение, чтобы увидеть, кто стоит за его кроватью. Ему удалось разглядеть только темный силуэт – ничего больше.
Фигура придвинулась ближе, и теперь он мог уже различить, что это женщина. Уж не сновидение ли это? Или призрак? Но голос такой знакомый. Ее голос, уж он-то его хорошо знает. Но ведь этого не может быть. Значит, он спит. Он потер глаза тыльной стороной руки и мотнул головой, пытаясь избавиться от видения.
Снова поднял глаза. Она все еще здесь. В свете свечи ее лицо и фигура постепенно становились все четче.
– Боже! – воскликнул он. Значит, это не призрак. Женщина из плоти и крови в бархатном платье, под корсажем которого тугие бугорки грудей.
– Ты проспал много часов. Скоро полночь. – Она произнесла это обыденным тоном жены, которая будит загулявшего мужа.
Его голова все еще шла кругом – от выпитого бренди и страшного волнения.
– Миссис Блэндингс, что вы здесь делаете в такое позднее время?
– Миссис Блэндингс! – Она откинула голову и рассмеялась. Все тем же теплым счастливым смехом, который так часто звучал в его одиноких снах. – Да успокойся ты, Крег. Маскарад закончен.