Беспощадный трон

— Думаешь? Полагаю, тебе нужно спросить себя, не сделал ли ты чего-нибудь такого, что заставило бы ее бросить тебя.

— Например? – спросил я.

— Например, чипировал ее. Ей это не понравилось, – непринужденно продолжил Николай.

— Это было необходимо для ее безопасности, – выдавил я.

Николай ухмыльнулся.

— Да, это было очень эффективно. Как насчет Генри? Ты не сказал ей.

— Я не сказал ей, что ты – человек, который похитил ее, – убил ее отца? У меня едва было время. Генри на твоей совести.

— Хм, ладно. Я приму этот удар на себя. Как насчет Софии Де Санктис? – Николай вызывающе приподнял бровь.

Его слова были ударом под дых.

— Ты же знаешь, что я не женюсь на ней.

— Да, но больше никто этого не знает. Для всех остальных вы помолвлены.

— Спасибо, что рассказал ей, – выплюнул я. — Мне следовало пристрелить тебя, как собаку, когда у меня был шанс.

— Сожаления – удел сучек, Кирилл. И если у тебя таковые имеются, начни с себя. Это больнее всего, верно? – Николаю хватило наглости ухмыльнуться. — И последнее… я не планировал рассказывать ей. Это был приятный побочный результат получения ее медицинской карты от доктора Петрова. Сначала я решил, что она нужна из-за трекера. Я понятия не имел, что ты тайком пытался ее обрюхатить. – Он наклонился вперед в своем кресле, его темные глаза сверкали. — Скажи мне правду. Тебе нравилось знать, что она может забеременеть, если ты войдешь в нее и наполнишь. Уверен, ты изо всех сил старался, чтобы она истекала спермой при любой возможности.

— Хватит, – сказал я ледяным голосом. Холодный ужас сковал мой позвоночник, когда я понял, что Мэллори подумала обо мне.

Хуже всего было то, что все это было правдой. Я трахал Мэллори и хотел сделать ей ребенка. Я хотел, чтобы она забеременела и осталась со мной навсегда. Даже больше, я хотел семью с ней и детей, похожих на нее. Крошечная частичка добра в черном мире, в котором я жил. Я был эгоистичным ублюдком, но это не было для меня новостью.

С тех пор, как Генри рассказал о том, что Мэллори искала меня и страдала по мне, я понимал, что моя месть неоправданна, но мне нравилось держать ее при себе. Мою одержимость. Мы с Молли могли бы обсудить все, что Николай предъявил ей на меня, но Молли снова сбежала. Мысль о том, что она там, одна, в лесу, сводила меня с ума.

— Не волнуйся. У нее есть деньги, транспорт и еда. В этот раз она подготовлена лучше, чем в прошлый, – сказал Николай, прочитав мои мысли.

— И я полагаю, ты дал ей все это? – спросил я, чувствуя, как новая волна ярости захлестывает меня.

Николай пожал плечами.

— Это лучше, чем ничего. Она все равно бы сбежала, Кирилл. Я подумал, что будет лучше, если она сделает это с комфортом, не подвергая себя мучениям.

— К чему такое внимание? Это на тебя не похоже. Или тебе доставляет удовольствие видеть, как я страдаю?

— Если бы я хотел видеть твои страдания, я бы убил ее, как и должен был. Ничего из этого не должно было случиться. И помог я ей, потому… – он повернул голову, сосредоточив внимание на уродливой картине маслом на стене, — …что она напомнила мне Ирину.

— Твою мать?

Николай кивнул.

— Это дом, где ее тело сломалось при родах, сердце – от одиночества, а последним сдал ее разум. Она покончила с собой в ванной наверху.

Я этого не знал. Если подумать, я многого не знал о Нико и его прошлом.

Николай провел рукой по лицу, а затем, похоже, взял себя в руки.

— Мы здесь не для того, чтобы рассуждать о ней или Мэллори. Мы здесь, чтобы поговорить о Викторе.

— А что с проклятым Виктором?

— Нам нужно обсудить, как убить его раньше, чем он убьет нас. Я все продумал, и есть только один способ покончить с этим ублюдком.

— Какой?

— Сообща.