Страница 16 из 266
— Ламашту, — с отвращением произнесла Хильда, — мерзкая тварь, — не удержавшись, она пнула труп.
— Может тогда, стоит его сжечь? — зажимая нос от мерзкого запаха, спросил я, кивнув в сторону склянок.
— Да, этой мерзости не место в храме богини, — подойдя к разбросанным по полу склянкам, дворфийка ловко собрала их, после чего отнесла все кроме одной в сторону, — А теперь смотри, Эрик, как правильно пользоваться алхимическим огнём.
Привычным движением открыв склянку, Хильда вылила её содержимое на неподвижное тело так, чтобы жидкость покрыла его полностью. Отойдя на приличное расстояние, она начала искать что-то у себя на поясе, но я опередил её. Один из простейших фокусов «Искра», прекрасно воспламенил горючую жидкость. Волна жара ударила во все стороны, а я наблюдал за тем, как жадное пламя пожирает остатки то ли поклонника, то ли целого жреца Матери Всех Чудовищ.
— Ты молодец, — выдохнула Хильда, когда от тела остался только жирный пепел, — но не смей больше так рисковать.
— Ну, я почти не рисковал, — от нахлынувшего понимания собственной глупости, я не удержался и взъерошил волосы на затылке, — он меня не слышал, да и магия мне помогла.
— Поверю тебе на слово, — тепло обняв меня, и прижав к холодным звеньям кольчуги, Хильда поцеловала меня в макушку, — но постарайся больше так не рисковать.
— Обещать ничего не буду, — твёрдо ответил я, — если понадобится, то я сделаю что-то подобное ещё раз.
— Ты мой маленький воин, — отстранившись, Хильда подошла к месту схватки, стараясь не наступить на пепел, — а ты знаешь, что полагается воинам, убившим своего врага?
Догадываясь о чём она, я всё же постарался изобразить удивление.
— Трофеи, — подняв с пола нож и огниво, Хильда подошла с ними ко мне и протянула их мне, — теперь они твои.
Приняв от неё ухватистый нож, который идеально подходил для решения бытовых задач и огниво, которое с использованием магии мне было в принципе не нужно, я с благодарностью посмотрел на Хильду.
— Склянки тоже твои, — перевела она взгляд на стоящие в сторонке флаконы, которых оказалось девять штук.
— Ого, — подсчитав в уме, что одна такая стоит где-то 20 золотых, я понял, что внезапно неплохо так разбогател, — а мы сходим их продать?
— Что, не хочешь их сохранить на будущее? — с хитринкой в глазах спросила Хильда.
— Нет, зачем мне они, — отмахнулся я, — тем более после года хранения огонь от них станет в два раза слабее.
— Молодец, что так внимательно слушал мои уроки, — потрепав меня по голове, произнесла Хильда, — мы сходим на рынок, но только после того, как всё закончится.
Миры меняются, а лучшим способом набрать начальный капитал всё ещё остаётся убийство и продажа трофеев, впрочем, мне ли жаловаться.
На следующее утро, когда новость о том, что ночью я убил последователя Ламашту стала известна всем обитателем храма, в том числе и временным, отношение ко мне немного поменялось. Уроженцы цивилизованных мест, стали смотреть на меня с некой насторожённостью, ведь для них десятилетний ребёнок, убивший взрослого мужчину — это что-то неправильное. С выходцами из более диких мест было проще, они, живущие и воспитанные в более суровых условиях, восприняли моё деяние как нечто выдающееся. Один уроженец севера, вроде как из Вариссии, и вовсе сказал, что я теперь полноценный мужчина, так как убил своего первого врага, а то, что он был сильнее и больше меня, делает мне дополнительную честь. Остальным же было в целом всё равно.
Сам же я отнёсся к произошедшему спокойно, всё же это был далеко не первый человек, которого я убил, тем более, убить последователя Ламашту, злой богини безумия, чудовищ и кошмаров — почти богоугодное дело по меркам Дезнитов. Как говорилось в одном из семи свитков, являющихся священными писаниями Дезны, эти две богини являются непримиримыми врагами, сражающимися чуть ли не с сотворения мира. Тысячи лет назад Ламашту заманила в ловушку и убила друга и наставника Дезны, старого бога Курчата, вырвав из его сущности аспект зверя, тогда умирающий бог из последних сил передал Великой Мечтательнице аспект путешествий. С тех пор Дезна и Ламашту стали непримиримыми врагами, как и их последователи. Дезна желает отобрать у Матери Всех Монстров аспект зверя, а Ламашту хочет обратить прекрасные сны, посылаемые Песнью Сфер в безобразные кошмары.
Ещё об одном последствии моего ночного геройства я узнал только на следующее утро, когда проснулся в своей постели. Синяки и царапины, полученные после тренировок с Нори, пусть и заживали на мне, но медленно, и несмотря на то, что прошло уже несколько дней с последнего нашего учебного боя, следы от него всё ещё оставались на мне. Вот только на следующее утро после убийства последователя Ламашту я заметил, что все они исчезли, синяки, которые должны были рассосаться через пару дней — полностью исчезли, а коросты с почти заживших царапин — отвалились без следа. Удивившись такому открытию, на следующий день, перед сном, я специально оставил небольшой синяк на левой руке, и к моему удивлению, на утро он исчез без следа. Разгадка усилившейся регенерации была найдена очень быстро, оказывается, я просто получил благословление Дезны, которое даровало мне силу исцелять почти любые раны после полноценного сна. Удобно.
Следующие несколько дней, когда в город очищали от обнаглевших культистов и почувствовавших власть чудовищ, не запомнились ничем примечательным, мы сидели в храме и держали оборону, стараясь лишний раз не выходить на улицу. Ну а после, жизнь понемногу начала возвращаться в привычное русло, а жители города начали адаптироваться к новым условиям жизни.
Постепенно, с прибытием первых кораблей из ближайших стран, в Абсаломе начали появляться тревожные новости из дальних земель. Так, империя Челиакс, крупнейшая и могущественнейшая страна людей, постепенно погружалась в анархию. Там, из-за влияния одного древнего пророчества, люди ждали прихода Ародена, который должен был встать во главе их государства и повести людей к новой эпохе, Эпохе Славы Человечества. Сам Император, фанатично веря в предначертанное, постепенно всё больше отстранялся от власти, убеждённый в том, что совсем скоро его место на троне займёт бог. Но пророчество не исполнилось, бог, что должен был начать напрямую править смертными — не явился, а возможно и вовсе умер. Как сказал кто-то из мудрецов, со смертью Ародена умерла душа Челиакса. Почувствовав вакуум власти, благородные дома империи понемногу начали прощупывать границы дозволенного. Пока всё ограничивается пограничными стычками, но чует моё сердце, совсем скоро на большей части континента разразится гражданская война.
Чем больше проходило времени, тем более тревожные вести приходили из мира за пределами Абсалома. Кто-то говорил, что далеко на западе возник неутихающий месяцами шторм, кто-то рассказывал о стаях чудовищ, которые выбрались из своих нор и теперь беспокоят мирные деревни. Но самую пугающую новость принесли купцы из далёкого Саркориса, союза племён у самого края мира, там, по слухам стали намного чаще видеть демонов, и сама земля этой далёкой страны постепенно начала пропитываться скверной.
Через полгода после смерти Ародена, мудрецы объявили, что не будет никакой Эпохи Славы, вместо неё наступила Эпоха Утраченных Пророчеств, первым годом которой станет 4606 год от основания Абсалома.