Страница 69 из 74
Вертлявый ведун довел нас до белого зала, после чего оставил и скрылся с такой скоростью, будто где-то что-то горело.
— Это кто? — только и спросил я Ткача.
— Местного воеводы помощник.
— Всего лишь ведун, — протянул я.
Мое замечание было отмечено не на пустом месте. Пока мы вышагивали по особняку Брусницыных, нам по пути попалось пять или шесть рубежников. Кое-кто поздоровался с Ткачом, другие едва кивнули головами. Штука в том, что все из них были кощеями. Оно и понятно, это все-таки не Выборг, целый Петербург. Тут только ведуны у них, наверное, от сырости заводятся.
— Да, рубежник не сильный. Но хозяйственник крепкий. Его даже в Новгород переманить пытались, не получилось. Слишком Богдан его ценит. А ты что хотел, не боги горшки обжигают. И хороший человек в тылу порой гораздо ценнее опытного бойца.
Я не нашелся, что ответить. Вот Лихо бы вставила свои пять копеек. Я же чувствовал себя товарищем, который выехал в лес и остался без телефона. Как жить, что делать? Да, вот у меня какая острая лихозависимость выявилась.
Мы между тем добрались до конечной цели нашего путешествия — оранжереи. Огромного помещения, составленного из одних только окон в деревянных рамах в полный рост. В полный рост волота, само собой, потому что потолки в особняке были внушительными. Среди многочисленных экзотических растений в огромных кадках, я различил группу людей, на которых и стоило обратить внимание.
Во-первых, я сразу отметил самого сильного по хисту среди прочих — крона. Невысокого, по-кроновским меркам, всего метр девяносто или около того, подтянутого, жилистого человека. Под глазами его залегли глубокие синяки, да и вообще он выглядел, как бы сказать помягче, не совсем здоровым. Но крон, да еще на службе у Князя — это мощно.
Во-вторых, я обратил внимание на пузатого коротышку с седыми длинными волосами, зачесанными назад. Он меньше всего напоминал рубежника, которого стоит опасаться. Но хист врать не мог — кощей с двенадцатью рубцами. Судя по мундиру и ленте через плечо, наверное, и есть тот самый питерский воевода, Богдан Ефимович кажется.
В-третьих, само собой, князь. Тоже кощей, пусть и только-только переступивший этот порог. Вот, кстати, Святослав мне понравился больше всего. На вид ему было примерно как мне или около того. Высокий, с идеальный осанкой, приятным лицом. И взгляд у него не надменный, а заинтересованный. Вот меня он осматривал не как лаборант подопытную мышь, а скорее как лейтенант, к которому перевели новенького сержанта.
Беда заключалась в том, что имелось и в-четвертых. Я не сразу обратил взгляд на еще одного рубежника. Я их столько повидал, что кощеем больше, кощеем меньше — тоже мне событие. К тому же, стоял он спиной, ведя диалог с Великим Князем и глядя в окно.
Вот только когда появились мы, разговор внезапно прекратился, и пожилой мужчина повернулся. Повернулся и улыбнулся. А вот мне было совсем не до смеха. Потому что в нем я узнал того самого «пенса», который хотел убить меня в пещере крона.
1. В особняке Брусницыных используется кессонированный лепной потолок, окрашенный под дерево. Кессон — углубление квадратной, прямоугольной или иной другой формы на поверхности свода, купола, плафона или на внутренней поверхности арки. Самый известный пример кессона — «Храм всех богов» (он же Пантеон) в Риме. Главный герой почему-то всего этого не знает (прим. автора).