Мир грома

Глава 2

На фоне черноты полярной ночи струились стремительные волны, трепещущие веера и спокойные реки разноцветного света, сияющие и танцующие далеко в небе. Холодные звёзды были затемнены колеблющимися сполохами полярного сияния. Ледяной, ужасный холод антарктической ночи усиливался.

Но Бэрд всё ещё стоял, глядя на грубую пирамиду из камней, которую он соорудил над могилой своего отца. Он знал, что должен идти. Ему предстояло пройти сотни миль по самой враждебной пустоши на планете. Дом и всё, что в нём было, превратилось в груду обломков. Если он не доберётся до побережья, причём очень скоро, он умрёт. Но нельзя же так просто оставить всю свою жизнь, единственного человека, которого ты знал, позади себя!

Он прошептал:

— Я найду их. Где бы они ни были, я их найду.

Им овладела мучительная, дикая решимость. Она росла в нём по мере того, как проходил первый шок от горя. По мере того, как к нему возвращались его обычные силы, крепла и его дикая решимость.

Где-то в мире, которого он никогда не видел, были люди. Люди, от которых его отец прятался долгие годы, люди, которые в конце концов нашли его и узнали все секреты, которые он хранил. Он, Бэрд, найдёт их.

— Шеррифф… Вейл…

Эти имена глубоко врезались в память Бэрда. Он никогда их не забудет. И, по крайней мере, одно из этих имён он слышал в прошлом.

Предсмертный шёпот отца дал ему ключ к разгадке. «Шеррифф — Бюро Внешних Планет…» Да, теперь он вспомнил, как по вечерам они с Джоном Бэрдом смотрели новости внешнего мира по ультраволновому телевизору. Много раз имя Меридена Шерриффа упоминалось в этих новостях.

Это было громкое, неоднозначное имя. В Департаменте планет, который поддерживало Мировое правительство, Бюро Внешних Планет вело постоянную политическую борьбу. Шахты и перерабатывающие заводы Марса и Венеры были несомненно прибыльными. Но кампания Шерриффа по завоеванию холодных внешних миров часто ставилась под сомнение. Тот факт, что Бюро Внешних Планет не смогло закрепиться ни на чём, кроме спутников Юпитера, вызвал критику в адрес человека, который так небрежно руководил Бюро.

Шерриффа часто показывали по телевизору, обычно с дочерью, которая повсюду сопровождала его, молодой девушкой с серьёзными глазами. И теперь Бэрд понял, что его отца глубоко интересовало всё, что касалось Шерриффа и Внешних Планет. И всё же он никогда, до самой смерти, не говорил, что сам знал Шерриффа или что Шеррифф был его врагом.

Бэрд сказал себе, что найти такого важного человека, как Шеррифф, будет нетрудно. И когда он найдёт его и людей, которых он послал выследить и убить его отца…

Его кулаки в перчатках крепко сжались. Резким движением он отвернулся от пирамиды из камней. Он ничего не добьётся, оставаясь здесь. Пришло время уходить.

— Ещё один год, — сказал Джон Бэрд. — Тогда мы уйдём.

Ему не пришлось ждать целый год. Он уходил прямо сейчас. Слёзы навернулись на глаза Бэрда, когда он начал спускаться в долину.

Он цеплялся за свою ненависть. Это было всё, что у него теперь было. Без этой ненависти и стремления к её удовлетворению он был бы потерян, сбит с толку, лишился бы всего привычного мира. А так он знал, куда ему нужно идти.

Он двинулся вниз по долине. Он знал дорогу. Сколько раз он изучал карты, мечтая о том дне, когда они с Джоном Бэрдом отправятся во внешний мир! Маршрут запечатлелся в его памяти.

Сначала на северо-запад, через горы к замёрзшей поверхности моря Росса. Затем на север по льду к проливу Мак-Мердо и острову Росса. Именно там находилась ближайшая береговая метеостанция. Должно быть, это и есть его ворота во внешний мир.

Но его не должны там увидеть! Люди Шерриффа думали, что уничтожили обоих Бэрдов. Они должны продолжать так думать. До них не должны дойти истории о человеке, выжившем в диких ледяных пустошах Антарктики.

— Они не узнают, что я жив, пока не станет слишком поздно, — подумал он.

Но как мог человек покинуть Антарктиду, как мог он пересечь океан и добраться до северных континентов незамеченным?

Бэрд отложил на время решение этой проблемы. Когда он доберётся до побережья, он как-нибудь проберётся и дальше. Его целью должен стать Нью-Йорк. Он знал, что там находятся крупные базы Бюро Внешних и Внутренних Планет. Там был Шеррифф.

Он продолжал шагать по замёрзшему снегу между призрачно-белыми вершинами. Одеяла служили ему лёгким рюкзаком за спиной. Они, а также капсулы с едой и карманный фонарик помогали ему продержаться. Хорошо, что он всегда брал с собой в походы карманный фонарик, потому что без него невозможно было растопить снег, который был единственным источником воды.

Полярное сияние угасло. Появились звёзды, которые холодными, равнодушными глазами смотрели на маленькую тёмную фигурку, бредущую по белым долинам.

Бэрд поборол в себе дикое желание идти, пока не откажут ноги. Путь был слишком долгим для этого. Он вырыл в снегу нишу и завернулся в одеяла. Было холодно, но он не обращал внимания на холод.

Перед сном Бэрд лежал и смотрел на яркие звёзды. Среди них царственно сиял огромный белый шар.

Юпитер. Мир Шерриффа. Он слышал, как его так шутя называли по телевизору. Шеррифф поклялся, что эту холодную, ужасную планету-гигант можно завоевать. Никто ещё не ступал на неё, но на самой большой её луне Бюро Внешних Планет уже давно готовилось к этой попытке.

Он снова задался вопросом:

— Что за секрет был у отца, за который Шеррифф был готов убивать?

Джон Бэрд был учёным. Это Бэрд знал. Был ли это научный секрет, который он хранил? Секрет, слишком страшный, чтобы его можно было использовать?

Он вспомнил печальные слова своего отца, сказанные несколько недель назад. «Если бы стало известно, где я, это означало бы смерть. Я думаю, смерть многих…»

Проходили дни, а Бэрд упорно шёл через белые вершины и перевалы. Он поражался собственной выносливости. Холод и усталость, казалось, были бессильны остановить его. Дважды он падал с снежных мостов в расщелины, один раз — с двадцатифутовой высоты, и даже не почувствовал сильного сотрясения. Несомненно, то, что он вырос в этой суровой стране, воспитало в нём сверхчеловеческую стойкость!

Наконец, он прошёл сквозь гигантские врата из хмурого гранита и оказался на замёрзшей поверхности моря Росса. Далеко впереди всё ещё находилась станция на острове Росса, острове, который соприкасался как с замёрзшим, так и с незамерзающим морем. Он проложил курс и двинулся дальше по безжизненным просторам. Хребты торосов и снежные заструги преграждали ему путь. Он перебирался через них или обходил.

Вдали слева показалась гигантская горная цепь, великие хребты земли Южная Виктория. Они приближались по мере того, как он продвигался вперёд.

Ночами он часто поднимал глаза и смотрел на большую белую планету, медленно вращающуюся среди звёзд. Глядя на неё, он подпитывал свою ненависть и целеустремлённость.

Мир Шерриффа!

Впереди показался огромный конус горы Эребус, который служил ему ориентиром. Он ускорил шаг.

В сумерках следующего дня он спрятался за обледенелым гребнем и изучал постоянную метеорологическую базу на острове Росса.

Он увидел расположенное под темнеющим полярным небом скопление куполов у тёмных вод пролива. И предположил, что самый большой купол — это жилые помещения. По активности он заключил, что в другом куполе находится атомный реактор, в третьем — снегоходы, а в четвёртом — самолёты. Он с тоской посмотрел на последний, где были размещены самолёты. Но он не мог управлять атом-планом, да и известие о краже одного из них наверняка достигло бы ушей Шерриффа.