Страница 68 из 85
— Ты голоден? — спросил я.
Роуэн кивнул. Как и все мы, он сильно исхудал — кожа да кости. Поскольку он был Чэйсули, его худоба была более заметна, я носил бороду, и никто не замечал, как я выгляжу. В этом были свои преимущества:
Роуэн смотрелся неважно, я — нет, а я, надо сказать, терпеть не мог, когда меня спрашивали, как я себя чувствую. Это заставляло меня ощущать себя слабым и беспомощным, я же таким не был. Но — увы, иногда за трон и власть приходится расплачиваться и этим.
Роуэн натянул перчатки, чуть замешкавшись с правой — движение причиняло ему боль. Он был по-прежнему бледен, потеря крови заставила побелеть его лицо, бронзовое, как у всех Чэйсули, это, да еще потемневшие от выпитого снадобья глаза, делало его больше похожим на хомэйна.
Бедняга Роуэн, подумал я, вечно мечущийся между двумя мирами и народами…
Он провел здоровой рукой по волосам и посмотрел на меня, усилием воли заставив себя улыбнуться:
— Мне не больно, мой господин. Уэйтэ, откладывая орудия хирурга, неодобрительно хмыкнул:
— В моем присутствии ему, видите ли, больно, а перед Мухааром — нет. У вас, мой господин, поразительные способности целителя… может, нам нужно поменяться местами?
Роуэн покраснел. Я ухмыльнулся и откинул дверной полог, жестом приказав ему выйти первым, хотя он и хотел пропустить меня вперед. Туман обдал наши лица холодом. Роуэн передернул плечами, баюкая раненую руку:
— Мне действительно лучше, господин мой. Я ничего сказал ему о порошке, просто показал жестом на ближайший костер, где жарилось мясо:
— Туда. Горячее вино и жареный кабан. Тебе без сомнения станет лучше, когда твой желудок будет полон.
Он осторожно пошел по утоптанной промерзшей земле, стараясь не потревожить раненую руку.
— Господин мой… прости.
— За то, что тебя ранили? — я покачал головой. — Ты получил рану, которая предназначалась мне. Это требует моей благодарности, а не твоих извинений.
— Нет, — его юное лицо прорезали морщинки. Он смотрел себе под ноги, и волосы, черные, как вороново крыло, почти скрывали его лицо: как и я, он давно не стриг волос. — Лучше бы рядом с тобой был Финн. Я… я не ленник, — он бросил на меня взгляд темных глаз. — Мне не хватает умения, чтобы охранить тебя, мой господин.
Я остановился у костра и кивнул солдату, который занимался жареным кабаном, тот тут же принялся резать мясо — должно быть, тем же ножом, каким разделывал добычу.
— Ты не Финн и никогда не смог бы стать им, — ответил я Роуэну. — Но я хочу, чтобы ты был рядом со мной.
— Мой господин…
Я жестом заставил его замолчать:
— Когда шесть месяцев назад я отослал Финна со службы, я знал, чем рискую.
Но все же это нужно было сделать для нашего общего блага. Я не отрицаю, что для меня важно было его присутствие рядом. Связь между ленником-Чэйсули и его Мухааром — священна, но когда отвергнута клятва крови, изменить уже ничего нельзя Я взял его за здоровую руку, зная, что под мехами и кожей нет золотых браслетов лиир.
— Я не ищу второю Финна. Я ценю тебя — таким, каков ты есть. Не разочаровывай меня тем, что ты сам столь низкого о себе мнения.
Солдат бросил кусок мяса на ломоть черствого хлеба и протянул мне. Я, в свою очередь, передал его Роуэну:
— Ешь. Ты должен восстановить силы, чтобы быть готовым к новым сражениям.
Туман был таким густым, что в волосах Роуэна оседали капли воды. Влажные пряди спадали ему на плечи, лицо его было усталым и бледным, кожа обтягивала кости, но мне подумалось, что боль ему причиняет не только рана.
Рядом с очагом грелась баклага вина. Я наклонился, налил кружку и протянул ее Роуэну. Когда я наливал вторую — для себя, кто-то окликнул меня.
— Мяса, господин? — спросил солдат с ножом.
— Подожди минутку.
Я поднялся и пошел на крик. В тумане трудно было разобрать, откуда он донесся, но тут я увидел вынырнувшие из серой дымки силуэты всадников: трое хомэйны из моего войска, четвертый — чужак.
Они были одеты в привычную кожу и меха. Туман расступился перед ними, позволив разглядеть их, потом сомкнулся снова за их спиной.
— Мой господин!
Один из всадников спешился и опустился на одно колено, потом снова поднялся:
— Посланник, мой господин.
Рука указывала на незнакомца, до сих пор сидящего в седле. Его конь был хорош, как обычно бывают кони вестников, но герба, показывавшего, откуда он, я не увидел. Темная кожа, меха — еще темнее, шапка закрывает голову, оставляя открытым только лицо.
Горячее вино грело мне руки даже сквозь перчатки.
— Атвиец? — я постарался не вкладывать в это слово никакого определенного выражения. Незнакомец стянул шерстяную ткань, окутывающую его голову поверх шапки:
— Нет, мой господин, элласиец, — голос был ясный и чистый, — посланник Наследного Принца Куинна.
Лахлэн. Я не сумел удержаться от улыбки:
— Слезай с коня, друг мой посланник. Добро пожаловать.
Он спешился, подошел ближе и упал на одно колено в быстром почтительном поклоне. Хорошо исполнено. У него было дружелюбное открытое лицо в веснушках, он был молод, но явно знал свое дело. Судя по цвету бровей, под шапкой скрывались рыжие волосы, а глаза у него были зелеными.
— Мой господин, я рад служить Наследному Принцу. Он приказал мне передать это, — из кожаного мешочка на поясе он извлек свиток, скрепленный печатью голубого цвета со знакомым гербом — арфа и корона Эллас. Мне вспомнился Лахлэн с его Леди в руках, рассказывающий мне, кто он.
Я сломал печать и развернул свиток, во влажном воздухе мгновенно утративший свою упругость, однако слова были вполне разборчивы.
Возвратившись домой в Регхед я был встречен моим королем и отцом весьма тепло и сердечно — он просто осыпал меня дарами. Одним из них была личная гвардия — на случай надобности. Не знаю, думал ли Родри, что я решу быть щедрым и передам этот дар тебе. Не думаю, что намерения короля относительно этого подарка были таковы, но я уже распорядился им по-своему. Мои люди в твоем распоряжении, пока у тебя есть в них нужда. И если ты по доброте своей решишь ответить даром на дар, я прошу только, чтобы ты был милостив к Эллас в тот день, когда мы попросим тебя о союзе.
Собственноручно подписано:
Куинн Лахлэн Ллеуэллин, Наследный Принц Эллас Я ухмыльнулся, потом рассмеялся и сунул кружку горячего вина в руки посланника:
— Вот истинно добрая весть! Где они и сколько их?
Выпив вина, он широко улыбнулся в ответ:
— Пол-лиги к востоку отсюда, мой господин. Что до их числа — пять тысяч.
Королевская Гвардия Эллас.
Я снова рассмеялся:
— Ах, Лодхи, благодарю тебя за этого посланника! Но еще более благодарю за дружбу Лахлэна! — я похлопал посланника по плечу, — Как твое имя?
— Гриффт, мой господин.
— А вашего капитана?
— Мередит. Это человек, близкий к самому принцу, — Гриффт ухмыльнулся еще шире. — Господин, простите меня, но мы все знаем о том, что задумал принц Куинн. И все с радостью присоединимся к тебе. Послать за остальными?
— Пять тысяч… — я с улыбкой покачал головой. — С Торном будет покончено в один день. Гриффт просиял:
— Значит, вы близки к победе?
— Мы побеждаем, — ответил я, — но с вашей помощью победа будет быстрее — и слаще. О боги, благодарю вас за этого арфиста!
Я забрал у Гриффта кружку — он вскочил в седло и поскакал прочь, а я смотрел ему вслед, пока туман не поглотил его и троих его сопровождающих.
— Что ж, мой господин, — сказал Роуэн, — дело почти сделано.
— И это хорошо, — я усмехнулся. — Хорошо и то, что тебе не придется сражаться — с такой рукой ты еще не годишься для боя.
— Мой господин… — попытался возразить он, но я уже не слушал его, перечитывая письмо Лахлэна.
Карта была выполнена на хорошо выделанной мягкой коже кремового цвета, и рисунок был чуть выпуклым. В освещенном свечами шатре линии, казалось, тихо мерцали.
— Здесь, — я коснулся карты указательным пальцем, — Мухаара. Мы — здесь, около сорока лиг к северо-западу.