Первобытная Ева

Две недели назад от наместника пришло сообщение, что он доволен ружьями и согласен закупить еще две тысячи, на полное перевооружение своего конного полка. Оплата по факту поставки. И посоветовал срочно расширять производство, ибо скоро придет ответ из столицы. В положительном решении наместник не сомневается. Так что… лучше поспешить.

После осмотра завода, партнеры имели долгий разговор, по итогам коего управитель обещал вложить немалую сумму — не менее пяти тысяч монет (а может и десять, по ситуации) в развитие данного предприятия. В общем, остались довольны друг другом. Хорошие люди всегда договорятся…

В дверь тихонько постучали. — Ужин подан, все Вас ждут.

Он поднялся из-за стола и грузно потопал в трапезную комнату. Там, за большим столом, накрытом белоснежной скатертью, уже собралась вся семья. Ну, почти вся. Супруга и двое младших детей — дочки. Трое старших — два сына и дочь, уже стали самостоятельными и живут отдельно.

Бурод поцеловал жену в щечку, ласково погладил дочерей по волосам. Те дружно заулыбались и принялись теребить отца, спрашивая — чего принес? Он достал из кармана игрушку — фарфорового тигренка с перламутровым отливом. Управитель уже давно поручил местным купцам, привозящим товары издалека, доставлять ему всякие занятные «штучки». Вот и сегодня купец, прибывший с далекого востока, порадовал необычной новинкой.

Он уселся во главе стола и хлопнул в ладоши. — Приступим же!

Семья дружно принялась уплетать всеобразную снедь…

В самый разгар ужина, появился мажордом и сообщил, что прибыл посланец от наместника. С важным делом, не терпящим промедления. Хозяин пожал плечами, сказал домашним, чтобы продолжали без него и направился в кабинет.

Там уже ждал один из секретарей наместника. Невысокий кряжистый, в сером мундире с фиолетовой окантовкой. При виде градоначальника, почтительно склонил голову. Бурод неспешно прошествовал к столу, уселся в кресло. — Я слушаю.

Гость как-то загадочно скривил губы. Затем произнес.

— Досточтимый Вурд Грак сообщает Вам, что эберн Серг Ковду повинен в измене. Он поставляет ружья мятежникам в Дагунте. В связи с чем будет схвачен и подвергнут допросу. Его завод будет конфискован в пользу казны. Досточтимый наместник не желает, чтобы у Вас были в связи с этим проблемы. И настоятельно предлагает аннулировать свою долю в заводе. Сделав это незамедлительно. Завтра же утром, как начнется работа канцелярии. Как только это будет сделано, изменника схватят.

Бурод молчал с бесстрастным лицом. Лишь сощуренные глаза выдавали его напряженные размышления. Наконец заговорил — медленно, буквально по слогам, цедя слова будто горошины.

— При всем моем уважении к досточтимому наместнику, у него нет права арестовать эберна, без согласия городского совета. Так гласит закон.

Секретарь согласно кинул. — Да, так гласит закон. За исключением случаев, когда приказ утвержден одним из членов царской семьи. Вам это хорошо известно.

— Вон даже как… Бурод угрюмо поджал губы. — Хочу видеть приказ.

— Конечно.

Гость вынул из-за пазухи бумагу, аккуратно развернул и положил на стол. — Ознакомьтесь.

Там было заявление от начальника местного отделения «Гуи-Шохда»- или же «Отряда справедливости» — тайной службы, ведавшей поиском и наказанием изменников.

— «Я, Кош Мури, обвиняю эберна Серга Ковду в измене. В связи с этим, считаю необходимым его арестовать и допросить».

Ниже его подпись и печать канцелярии наместника. А еще ниже — два роковых слова.

— «Дозволяю сие»

И подпись:

— Рутба-Хорум

* * *

Оставшись один, Бурод замер в недвижности, скрестив на груди мощные руки. Невесело усмехнулся.

— Вот значит как…

Он вспоминал, сопоставлял факты. Много чего вспомнил. И постепенно кусочки сложились в единую картину.

Похоже, что наместник решил завладеть заводом. Изменника будут пытать. И он конечно же во всем «сознается». И выложит тайну заветного рецепта. После чего будет немедленно казнен. Безо всякого суда. Ибо если приказ идет от члена царской семьи, то дело выходит из правовой юрисдикции и ведется по «ускоренной процедуре».

Несомненно, в городском совете этот приказ был бы отвергнут. Эберны потребуют веских доказательств. И что им скажут? Что Серг продает ружья мятежникам? Да ведь завод совсем недавно заработал! А в Дагунт надо с полгода добираться. И полгода обратно. Такой бред кроме негодования ничего не вызовет. Будет страшный скандал.

— Но как они это провернули?..

Он прикинул сроки. Со дня торжественного приема прошло четыре клуда. Это ровно тот срок, чтобы гонец домчался до столицы, меняя лошадей на почтовых станциях. И вернулся обратно, тем же манером. Хотя в таких случаях гонцу, буквально падающему от изнеможения, обычно дают отдохнуть, а в обратный путь отправляют другого. Но это не суть.

— Значит, наместник связался со своим тестем — запросил разрешение и получил его. И это многое объясняет. Ибо решиться на такой шаг самостоятельно… весьма опасно. Эберн это не крестьянин. Будет немалый шум.

Он медленно кивнул. — И понятно, почему тесть не подтвердил приказ самолично. Когда эта история дойдет до столицы, возникнет вопрос: — А по какой причине второе лицо государства заинтересовалось делом провинциального эберна? Это совсем не его уровень. Сей вопрос обязательно возникнет и у его брата. Самандар Хогюст очень не любит, когда за его спиной творятся какие-то мутные дела. Узнав обо всем, может выразить свое высочайшее неудовольствие. А завод… передаст казне. В наказание.

— Вот почему они обратились к этой… царственной ведьме! В отличие от своего отца, она здесь живет. И если что-то решила, значит имеет на то основания. Никто не посмеет усомниться. И даже правитель не пожелает связываться с этой… племянницей. Нет ее рядом — вот и славно.

Бурод вспомнил эпизод на праздничном пиру. Когда Серг был ошарашен внешностью царственной особы и не сумел это скрыть. И как болезненно это восприняла Рутба-Хорум. Ее уж точно не пришлось уговаривать! Подписала с пребольшим удовольствием.

Впрочем, возможно есть и вторая причина. Он вспомнил еще кое-что. Каким ошеломленным взглядом наместник взирал на Марту. — Может и в этом дело тоже… Ведь согласно закону, у изменника конфискуют имущество, а его супругу и неженатых детей продают в рабство. И вряд ли есть сомнения в том, кто именно выкупит красавицу-вдову.

— Нехорошо получилось, очень нехорошо. Зря привел его к наместнику. Но кто же мог знать?..

Градоначальник относился с симпатией к этому эберну — самому молодому в городском совете. Несмотря на его… несколько непривычную внешность. Уважал за активность, предприимчивость и порядочность. И конечно же за ум. Изобрести такие ружья — это просто непостижимо! А уж как он додумался до рецепта своего порошка — вообще за гранью объяснимого. Таких людей надо не казнить, а награждать…

Он долго сидел в раздумьях. Никто не мешал, домочадцы знали, что если хозяин уединился в своем кабинете — беспокоить нежелательно.

Вдруг решительно кивнул. — Да, это будет правильно.

Позвонил в колокольчик и приказал мажордому. — Позови Риду.

Очень скоро в комнате появилась женщина лет под сорок на вид. Остановилась, глядя на хозяина каким-то… доброжелательным взором. — Вот и я.

Лет двадцать тому назад Бурод, нанял в служанки девушку, круглую сироту. Он только что женился и решил расширить штат прислуги. Девушка исправно работала, без малейших нареканий, была весьма неглупа и сообразительна. А когда жена родила, счастливый муж приставил Риду к ребенку. Та целыми днями нянчилась с мальчишкой, пока тот не подрос. Потом появилась дочь, сын, еще две дочки. И всех их «поднимала на ноги» Рида, освободив госпожу градоначальницу от массы неотложных забот. Со временем она стала практически как член семьи. Одной из немногих, кому Бурод мог полностью доверять.