Первобытная Ева

Глава 32 Откровенный разговор

— Я объявляю голосование. Прошу тех кто поддерживает увеличение пошлины на муку — поднять руки.

По залу словно прокатилась волна. Двадцать семь досточтимых эбернов с какой-то небрежной ленцой принялись поднимать руки. Некоторые делали это не прекращая беседы с соседями. Иные же пожимали плечами, качали головой, выражая молчаливое несогласие.

— Семнадцать рук я вижу. Отклонено.

Председатель аккуратно поставил прочерк в списке обсуждаемых вопросов…

Шло очередное заседание городского совета. Каждые две недели в Большом зале ратуши собирались лучшие люди города, для обсуждения насущных вопросов. Темы сообщались председателю совета — уважаемому Дрогу Хонту. Он вносил их в список, составляя повестку дня. Для принятия предложения требовалось две трети от состава — девятнадцать голосов.

В неандертальском мире год точно так же состоял из 365 дней. С природой не поспоришь. А вот месяцы отсутствовали. Год делился на «клуды» — аналог недели, с одной лишь разницей — клуд состоял из восьми, а не семи дней. Ибо система исчисления здесь была 8-ричная. И время года считалось по номеру клуда, коих было 46. Последний клуд был неполным и состоял из пяти дней. Само же летоисчисление велось от года, когда вождь Анге объявил себя самандаром, создав единое государство Анг-Унт. Ныне на дворе стоял 416-й год. А всё что было ДО, называли «такой-то год до Анге».

На собраниях всегда присутствовал градоначальник — досточтимый Бурод Холг. Он внимательно наблюдал за процессом, порой высказывая свое мнение, хотя права голоса при голосовании не имел. Зато обладал правом вето. Которое в свою очередь могло быть преодолено эбернами, если за предложение поднимут руки все до единого. Однако до вето доходило крайне редко. Управитель старался не раздражать городской совет (себе дороже!) и всегда искал «обоюдовыгодный» консенсус…

Сегодняшняя повестка была очень насыщенной. Обсудили повышение некоторых пошлин, налог на ношение оружия для гражданских, строительство нового моста через реку, ужесточение наказания для браконьеров и отправку отряда в триста человек для прочесывания Рысьего леса (там появилась шайка разбойников)

— Еще есть какие-то вопросы?

— Есть. Я хочу сказать.

Сергей поднялся с кресла. Он был очень доволен результатами заседания. Идея с мостом была его личная. Ибо данный мост пройдет недалеко от его будущего завода. Что сильно упростит производственную логистику. Однако он не стал «светиться» и попросил своего друга — пищевого олигарха Рижа Горка, внести вопрос в повестку. Что тот и сделал, под соусом заботы о горожанах. Нужные голоса были набраны, хотя и с немалым трудом.

— Вы все уже знаете, что я строю оружейный завод. Скоро он заработает. И на завод повезут железо, дрова… и прочее. Но в городе лошади под запретом. И будет непросто перегружать всё это у городских ворот, заменяя лошадей на мингов. Я прошу уважаемый совет сделать исключение для моих поставщиков. Обещаю, что за каждым караваном будет идти человек и собирать навоз в мешок. Я всё сказал.

Он снова уселся в кресло. И тут же, один за другим, слово взяли его друзья — Риж Горк и Лоч Дари. Они выразили полное согласие с доводами Сергея, назвали его предложение разумным и призвали поддержать. В зале начался шум, по большей части протестующий. Слово взял Рунд Хор, контролировавший городское кожевенное производство. Саркастически сощурившись, он принялся возражать.

— Мы все конечно понимаем, что вы, уважаемые, всегда поддержите любое свое предложение. Что скажет один — повторят и два других. И мы отлично поняли — зачем понадобился этот мост. И многие поддержали, хотя лично я не голосовал. Но сейчас молчать не стану. А почему уважаемый Серг Ковду хочет для себя привилегий, кои недоступны остальным? На мои кожевни возят шкуры. И как и все остальные, распрягают лошадей у ворот. Мне это тоже не нравится. И если разрешить такое для оружейников, почему нельзя сделать то же самое для кожевенников?

Послышались одобрительные выкрики. — А на мои гончарни глину возят!.. А ко мне древесину!.. А ко мне лён! Чем мы хуже?

Председатель постучал молотком по колоколу. — Призываю вас голосовать! Один… пять… девять… Четырнадцать рук вижу. Отклонено.

Сергей с досадой пожал плечами. — Не прокатило. Ну да и ладно…

* * *

Прибыв домой, Сергей был встречен привратником (он же посыльный-письмоносец) Который сообщил, что только что прибыл лекарь, он сейчас осматривает госпожу.

— Ясно.

Он не стал подниматься наверх, к супруге, ибо заметил, что в его присутствии Марта стесняется рассказывать доктору о своих проблемах. Наверно опасалась, что муж сочтет ее… нездоровой. Так что лучше не мешать.

Тут же появилась новая служанка. Сергей уже знал ее имя — весьма сложно выговариваемое, что-то вроде Мунм-Хког-Жо. Язык сломать можно! Он стал называть ее более привычно — Мунни.

— Что пожелаешь, господин?

Сергей чуть заметно усмехнулся. Вообще-то к Его значительности надо обращаться на ВЫ. Но это дитя природы никак не могло усвоить сие. Как можно к одному человеку обращаться словно ко многим? Он махнул на это рукой. Да жалко что ли?

— Неси ужин в кабинет.

— Сейчас принесу.

Он зашел в свою рабочую комнату и с наслаждением развалился в мягком кресле, сделанном по личному заказу. Затем глянул почту. Первым делом вскрыл долгожданное письмо из Дорунга. Прочтя содержимое, довольно потер ладоши.

— Вот и славно.

В этом городе, примерно в сорока километрах отсюда, располагался как бы «железный хаб». Туда везли листовое железо с далеких Уральских гор, с тамошних рудников. Путь был не близок — месяц, а то и полтора, в зависимости от времени года. А уже из Дорунга развозили по остальным городам провинции. Сразу после разговора с мастером-оружейником, Сергей отправил туда гонца с письмом, где предложил оформить договор на поставку. И вот пришел ответ с согласием и гарантированным объемом. Не шибко внушительным, но обещали увеличить цифру в дальнейшем.

— Самое главное сделано…

Послышались шаги, дверь приоткрылась, в комнату вошла Мунни, держа в руках большой поднос со съестным. Она замерла в нерешительности, приоткрыв рот. Куда ставить-то? Стол завален бумагами. Сергей сдвинул письма в сторону. И пошутил, от хорошего настроения.

— Ты рот-то широко не раскрывай. А то муха залетит, обратно не выгонишь.

Она сощурилась непонимающе и вдруг… расплылась в улыбке! Как говорят, от уха до уха. Поняла, что это шутка. Продолжая улыбаться, одной рукой составила блюда на стол и застыла, в ожидании дальнейших пожеланий.

Сергей был удивлен. Он впервые увидел как эта негритянка улыбается. Надо же…

По прибытию в «новый дом» Мунни поначалу была очень… настороженной, даже пугливой. Как будто постоянно ждала какого-то подвоха. Что ее станут обижать, бить или… еще похуже. Она поступила в распоряжение служанки Гарты, которой и в самом деле было сложно в одиночку «тянуть» столь большой дом. Та принялась активно обучать новенькую самым различным обязанностям. Прибираться, готовить… Через пару дней уже вместе ходили покупать продукты на рынке.

Мунни быстро освоилась со своей ролью, почти перестала «косячить», все хорошо. Вот только… грустная была всё время, нерадостная, а порой даже и хмурилась, сдвигая брови в затаенной тоске.

А еще Сергей несколько раз замечал, что негритянка как-то странно смотрит на него, своими темными глазищами. Не в упор конечно. А так… сбоку. С каким-то непонятным интересом. Обернешься к ней — тут же глаза опустит и поспешит на кухню. Странная…