Страница 40 из 52
и всяк<ими>вообще
Наука у нас непременно дойдет до своего высшего значения и поразит самым существом, а не краснобайством преподавателя, его даром рассказывать, или же применениями к тому, что интересует моду, и всякими другими нарумяниваниями и подслащиваниями, которыми стараются сделать <науку>удобопроглотимою.
заманчивою и удобопроглотимою
Она поразит своим живым духом, из нее же исходящим, и сим только станет доступною всем: и простолюд<иму>, и не простолюдиму.
она поразит у нас всех
Она поразит своим живым духом, из нее же исходящим, и сим только станет доступною всем: и простолюд<иму>, и не простолюдиму.
и станет чрез то доступною равно всем: и уму [высокому] высоко образованному и простому здоровому рассудку простолюдима
Ее сила будет в ее многозначительном краткословии, а краткословья этого, сколько мне кажется, не добыть никому из народов, кроме русского, ибо сама природа наша требует его.
После “сколько мне кажется” начато: вряд
Нам не нужно то постепенное, медленное развитие мыслей, не прерывающий<ся>исход и вывод одного из другого, без которого немец не ступит шага и не пойдет по дороге.
После “развитие” было: которое
У нас, напротив, всякий скучает, начиная от образованного до простолюдима, когда ему дается слишко<м>долгая инструкция и толкуют то, что он и сам уже смекнул, и не можем идти шаг за шагом, так, как идет немец.
а. долго
б. долгую инструкци<ю>
У нас, напротив, всякий скучает, начиная от образованного до простолюдима, когда ему дается слишко<м>долгая инструкция и толкуют то, что он и сам уже смекнул, и не можем идти шаг за шагом, так, как идет немец.
Нужно
У нас, напротив, всякий скучает, начиная от образованного до простолюдима, когда ему дается слишко<м>долгая инструкция и толкуют то, что он и сам уже смекнул, и не можем идти шаг за шагом, так, как идет немец.
идти медленно, как немец, шаг за шагом
Отсюда неуспех всякого изложенья науки ходом немецкой философии.
Поэтом<у>
И когда уже совокупилась в тебе самом наука в одно крепкое ядро, и содержишь ее в голове всю в неразрушаемой связи, — тогда можешь проповедывать ее.
уже она
И когда уже совокупилась в тебе самом наука в одно крепкое ядро, и содержишь ее в голове всю в неразрушаемой связи, — тогда можешь проповедывать ее.
это
И когда уже совокупилась в тебе самом наука в одно крепкое ядро, и содержишь ее в голове всю в неразрушаемой связи, — тогда можешь проповедывать ее.
После “можешь” было: отверзнуть
Несись ровными и мерными скачками, не усиливая и не замедляя, борзо, как добрый ямщик, который ни лошадей не горячит, ни сам не горячит<ся>, несется не подлой рысцой, не во всю прыть, не сломя голову, а тем веселящим сердце лётом, с каким начал дорогу, и прилетает на станцию, не заморив коней, ни себя самого.
Не спеши <?>
Несись ровными и мерными скачками, не усиливая и не замедляя, борзо, как добрый ямщик, который ни лошадей не горячит, ни сам не горячит<ся>, несется не подлой рысцой, не во всю прыть, не сломя голову, а тем веселящим сердце лётом, с каким начал дорогу, и прилетает на станцию, не заморив коней, ни себя самого.
за тобой [по], пропуская мелкий дрязг
Несись ровными и мерными скачками, не усиливая и не замедляя, борзо, как добрый ямщик, который ни лошадей не горячит, ни сам не горячит<ся>, несется не подлой рысцой, не во всю прыть, не сломя голову, а тем веселящим сердце лётом, с каким начал дорогу, и прилетает на станцию, не заморив коней, ни себя самого.
После “ямщик” было начато: подобр<ав?>
Несись ровными и мерными скачками, не усиливая и не замедляя, борзо, как добрый ямщик, который ни лошадей не горячит, ни сам не горячит<ся>, несется не подлой рысцой, не во всю прыть, не сломя голову, а тем веселящим сердце лётом, с каким начал дорогу, и прилетает на станцию, не заморив коней, ни себя самого.
их
Несись ровными и мерными скачками, не усиливая и не замедляя, борзо, как добрый ямщик, который ни лошадей не горячит, ни сам не горячит<ся>, несется не подлой рысцой, не во всю прыть, не сломя голову, а тем веселящим сердце лётом, с каким начал дорогу, и прилетает на станцию, не заморив коней, ни себя самого.
чтоб свернуть себе
Смело поступи, как наш сказочный конь: мелкие кусты и травник промеж ног пропускает.
Можешь и ты подобно нашему
Смело поступи, как наш сказочный конь: мелкие кусты и травник промеж ног пропускает.
между ног мелкие кусты и долины
Не заботься, тебя поймут. Сметливость — наше свойство, и у нас давно живет пословица: умный поп хоть губами шевели, а мы, грешные, догадываемся.
Помни, что [тебе] говоришь ты русским: смекнут. Сметливость — наше первое свойство
Сметливость — наше свойство, и у нас давно живет пословица: умный поп хоть губами шевели, а мы, грешные, догадываемся.
недаром есть
Говорится всё, записывается немногое, и только то, что нужно.
После “нужно” было начато: Поэтому сло<весность?>
Всё, что должно быть передано от отцов к сыновьям в научение, а не то, что болтает ежедневно глупый<?>человек, то должно быть предметом словесности.
После “в научение” было: что способно воспи<тывать>
Поэтому злоупотребление, если кто пишет без надобности или потребности внутренней передать свои <…>, кто пишет только затем, <…>
без всякой надобности
Поэтому злоупотребление, если кто пишет без надобности или потребности внутренней передать свои <…>, кто пишет только затем, <…>
После “свои” и “затем” пропущены слова, фраза не доработана
Поэтому для того, чтобы писать, нужно иметь или очень много сведений и познаний не общих всем, тогда писанья его будут принадлежать к области науки, или же изобилие ощущений и опытности, тогда он поэт, и его произведенья принадлежат области поэтической.
или познаний
Поэтому для того, чтобы писать, нужно иметь или очень много сведений и познаний не общих всем, тогда писанья его будут принадлежать к области науки, или же изобилие ощущений и опытности, тогда он поэт, и его произведенья принадлежат области поэтической.