Страница 35 из 80
Я хлестнул лунной нитью над тротуаром, подсёк им ноги. Оба новоприбывших шлёпнулись на утоптанный снег. Я бросился к ним, нащупывая свободной рукой вторую линию тяги.
Сани промчались мимо меня. Извозчик явно не имел отношения к пассажирам, спеша убраться подальше. Я не стал его трогать.
А вот с теми двумя, которых он высадил, всё было сложнее.
Да, ничего хорошего я от оппонентов не ждал, но и не знал при этом, кого они представляют. Был вариант, что это какие-нибудь филёры, работающие на местную стражу. Выход я видел только один — скрутить их по возможности аккуратно и допросить.
Расстояние между нами стремительно сокращалось.
У незнакомца, который был ко мне ближе, слетела шапка, когда он падал. Приподнимаясь, он извернулся, и я увидел на бритом черепе сразу три вживлённые нити из серебра.
Теперь я знал — это не филёры, а вивисекторы.
Психи.
У лысого тоже была перчатка. Выбросив вперёд руку, он потянулся к луне сентября, висевшей на юго-западе, у меня за левым плечом.
Один из моих «жгутов» рванул меня влево, к зданию, уводя от опасности. При этом я поскользнулся, упал на снег — и это оказалось везеньем.
Линия тяги, задействованная лысым, прошла прямо надо мной. Она выгнулась в сторону от стены, к проезжей дороге, и сшибла фонарный столб. Если бы я попал под неё, меня бы разрезало пополам.
С четверенек я кинулся на противника. Мы сцепились, используя свою тягу и стараясь гасить чужую. Наши «жгуты» на долю секунды сплелись в клубок и тут же отдёрнулись. Нас отбросило друг от друга.
Второй противник тем временем отпрыгнул на мостовую, чтобы не попасть под раздачу. Я это зафиксировал краем глаза, вскакивая на ноги.
А лысый снова кинулся в драку. Взгляд у него был бешеный, контролем уже не пахло. Он бил с размаху, целя мне в голову.
Удар был усилен тягой. Он раскроил бы мне череп, но я ушёл с траектории и ударил в ответ — точнее, толкнул ладонью в грудину. Правда, толчок этот тоже был с усилением, да ещё и направлен немного вверх. Лысого буквально подбросило, перевернуло в воздухе. Рухнув, он выключился из драки.
Зато включился второй.
Не мудрствуя, он схватил пострадавший столб и размахнулся им, как дубиной. Я кое-как пригнулся, отскакивая к стене. Он ударил ещё раз, я уклонился. Стакан фонаря впечатался в кирпичную кладку. Посыпались осколки стекла.
Я захлестнул столб тягой, рванул его из рук оппонента. В горячке перестарался — железка по высокой дуге перелетела улицу и булькнула в реку. Озадаченный вивисектор проводил её взглядом.
Воспользовавшись заминкой, я набросил на него два «жгута», как петли, затем ещё два. Получилась невидимая смирительная рубашка. Эту конструкцию приходилось поддерживать, тратя силы, но других вариантов не было.
— Кто вы такие? — спросил я. — Зачем мы вам?
Пленник в ответ то ли захрипел, то ли зарычал, конвульсивно дёргаясь в путах. Его лицо побагровело от напряжения, в глазах была животная ярость.
Стало понятно — никакого допроса тут не получится. Эти двое, видимо, были исполнителями низшего ранга. Мозги у них после вивисекций и так работали не особо, а в ходе драки отключились совсем.
Послышался свист. Из-за поворота выскочили самоходные сани — стража нарисовалась неожиданно быстро. Впрочем, возможно, ремонтная мастерская была на сигнализации, которую зацепило «жгутом».
Сани затормозили, вылез усатый стражник с ефрейторскими нашивками. Он уже открыл рот, собираясь гаркнуть что-то суровое, но я опередил его. Проявив узор на лице, я заговорил с начальственной интонацией:
— Дом Жёлтого Клёна, наследник-по-луне Неждан Солодов. Подвергся нападению двух смутьянов. Применил тягу для самообороны. Склонен рассматривать инцидент как провокацию с целью срыва мероприятий, проводимых в связи с актуальным Дрейфом. Знакомы вам эти двое?
Он разглядел вживлённое серебро у лысого и мгновенно скорректировал линию поведения:
— Никак нет, луноликий! Эти крамольники — не из нашего околотка, головой поручусь. Наш-то контингент наперечёт известен. Тут разве что щипачи и жульё какое. Ну и, само собой, дебоширы по пьяной лавочке, как без них? А вот эти — точно залётные. Вы не сомневайтесь, в участке расспросим со всем пристрастием…
Он защёлкнул браслеты-нейтрализаторы на запястьях у вивисектора, спелёнатого моими «жгутами». Я с облегчением отпустил все линии тяги и начал стаскивать с рук перчатки:
— Благодарю, ефрейтор. Насчёт дознания — мы разберёмся сами. Дом Клёна берёт это на себя.
— Но порядок-то, луноликий…
— Дела касательно Дрейфа — в юрисдикции курирующего Дома. Не беспокойтесь, ваше своевременное содействие будет отражено в отчётности.
Второй стражник между тем приблизился к лысому, лежащему на снегу в отключке. Легонько ткнул его носком сапога в плечо и примерился, чтобы надеть браслеты.
Но лысый вдруг резко зашевелился, вскинулся, а затем совершил нечто невразумительное. Нащупав перчаткой «жгут», он швырнул его зачем-то к реке — так, во всяком случае, это смотрелось со стороны. В следующее мгновение стражник огрел его дубинкой по темени, прокомментировав:
— Не балуй.
Лысый вновь отрубился, стражник нацепил ему блокираторы на запястья. А я, нахмурившись, пытался понять — что это был за странный манёвр? При чём тут река? Или лысый, очнувшись всего на пару секунд, просто не успел сориентироваться? Швырнул тягу наугад? Сомнительно, как по мне…
Дверь в полуподвал приоткрылась, выглянул мастер. Спросил меня:
— Всё в порядке? Мы, к сожалению, не сразу поняли, что здесь происходит…
— Да, всё нормально, — ответил я. — Хорошо, что вы не сунулись в драку. Только помешали бы мне, не владея тягой.
— Вы видели происшествие? — обратился ефрейтор к мастеру. — Вам, сударь, как свидетелю надо дать показания в установленной форме…
— Ещё раз прошу прощения, — сказал я, — но люди в мастерской — под защитой Клёна. Мы их опросим. Соответствующие бумаги я подпишу. А вас, ефрейтор, попрошу предоставить транспорт с сопровождением — нам нужно в резиденцию…
Со стороны реки донёсся протяжный рёв.
Я мысленно выругался, вновь натягивая перчатки. Спросил ефрейтора:
— У вас оружие есть? Ну, кроме дубинок?
— Кой-чего найдётся, — мрачно ответил тот и шагнул к саням.
На секунду повисла полная тишина.
Затем послышался всплеск, и в фонтане брызг, круша балюстраду, из воды ломанулась дикая образина.
Я сначала решил, что это уродливый тюлень-переросток. Туша была массивная, а шкура лоснилась. Но гигантскую пасть усеивали клыки — длинные, словно гвозди; на загривке торчали шипы-наросты. Глаза при этом были не чёрные, а прозрачно-бесцветные, как ледышки. Вместо передних ласт — когтистые лапы с размахом в пару саженей. Мышцы перекатывались под кожей.
«Тюлень» ещё раз взревел, оскалился и двинулся к нам, слегка неуклюже переставляя лапы. Веретенообразное туловище волочилось по снегу.
Я выудил из воздуха два «жгута», метнул их в гиганта — тщетно. Они развеялись, словно дым, и это была не просто метафора — на мгновение «тюлень» окутался мутноватым свечением, лилово-синим, под цвет тех лун, которые я использовал.
Паршивая новость.
Дистанционное воздействие не работало. Нужен был иной метод, более грубый.
Я взглянул на ефрейтора. Он, стоя у саней, таращился на зверюгу. В одной руке он держал усиленный арбалет, в другой — железную булаву с округлым навершием.
— Булаву — сюда! — крикнул я ему.